Григорий меня подвёл».
Скоро весёлых новостей ещё прибавилось. И опять отчудил начальник охраны Петров Пал Палыч.
В ловкости ему, и хитрости ума - поневоле позавидуешь. Но сейчас и он не признаётся, - «не его рук дело!».
Никто из рабочих не знает, когда и зачем вырыли глубокую яму, под самой калиткой забора. Одно бесспорно, что рыли её машиной, и главное, с обратной её стороны. «Если идёшь с завода, то за калиткой, яму никак не заметишь».
Вероятно, всё это было сделано ночью, и с определённой целью. Скорее всего, это была «ловушка для несунов». Или ещё проще: «волчья яма». Но опять же, нет тому свидетелей.
Идёт ночная смена с работы домой. Идёт самым кратчайшим путём: не через проходную, как и положено, ходить рабочим, а через калитку в заборе. Тут дорога домой намного короче.
Идут гурьбой люди, и как всегда весело разговаривают между собой.
Открывает Полторак Наум Ефимович резво калитку. А сам на ходу с Леной Масловой переговаривается. Та позади его идёт, и поддерживает игривый разговор.
Не успел никто, и ойкнуть от удивления, как пенсионер в яму свалился, а там ещё и вода оказалась. И он, «как белуга влетел туда».
С перепуга Наум Ефимович, про всю свою «любовь» к Лене позабыл. И про маму родную тоже не помнит. Темнота кругом стоит, «жутко ему».
- Зарезали! – во всю глотку надрывается он в яме.
Никто ничего не понимает: «это кто же, в темноте деда режет?
- И где он сам находится?» - тоже непонятно. - Исчез человек: «в никуда», и вопит там «благим матом».
Всё получилось как в анекдоте про солдата, который «ошибся», и за место «ура», кричал «караул».
Первая сообразила, в чём дело Лена Маслова, и… повисла на калитке. Но падать в яму к деду, она не торопится, хотя и смех её, «изнутри раздирает».
От природы ловкая, как змея. На последнем своём рубеже: над самой ямой надёжно зависла красавица Леночка.
По инерции калитка, со скрипом болтается «туда-сюда». Как маятник ходит она по своему заданному маршруту, и Елена на створке калитки качается.
- Ку-ку дедушка, - иначе трудно всё это образно представить.
И непонятно деду от чего так весело ей, когда ему так тяжко в яме с водой.
Ему бы лет двадцать скинуть «со своего арсенала» годков. Чтобы по-другому на всё это дело взглянуть: «со стороны!». Но это ему не под силу уже.
- И на этот раз Маслова второй оказалась – невольно восхищается Еленой Распутин. - Выходит, что везёт ей, молодой и здоровой больше чем «грешному» дедушке.
- Отсюда и смех её разбирает, но как мама говорит «дурацкий он».
- Однако заметно, что с юмором человек подходит к своей персоне, и к остальным людям тоже. И в этой, врядли комичной ситуации, - тому есть пример!
- Но смогла, и «переломила» она всю трагедию «нелепого случая», в свою пользу.
- И как легко, от её задора «зажигаются» рабочие люди, - подытоживает свои мысли Распутин. - И над ней самой, тоже смеются, и она не обижается.
- А энергии в рабочих «через край осталось», хотя и наработались они. Но такова русская душа, на весь мир она одна такая: «с шутками, да прибаутками».
Невольно, и Распутин стал приглядываться к Елене, да призадумываться, раньше такого с ним никогда не было.
И всё это невольно получилось, не подвластно его воле. И даже дерзкая мысль появилась:
- Почему бы ей туда самой не упасть, молодой и здоровой женщине?
- Так нет же, ни в чём не повинный дед в яму угодил! - вот где загадка природы?
- Или в природе всегда везёт шкодливым людям «энергетически более сильным особям», - как в науке сказано.
- Наверно и Лена такая особь! - успокоился он. – Попадёшься и ты Гришка!
Пока смеясь, разбирались в темноте, «что к чему». То дед чуть не скончался в яме от страха. А когда до конца «осмыслили всё, что же, произошло «с дедушкой». То долго, и опять со смехом доставали его из ямы. Но для «деда», это была настоящая экзекуция: «стар он для таких шуток!»
- И хоть грешно было, «снова смеяться над старым человеком, но всех захватила «лихость», с которой дед исчез с их глаз. Да ещё это его дикое «зарезали!».
- И Ленка смеха добавила, «на калитке лихо каталась», - опять всё вспоминают случившееся люди, и незлобно смеются. – Все хотят высказаться.
Так и повели деда, грязного и полуживого от страха, домой. И снова калитка захлопнута, на своём обычном месте стоит.
- Ловушка «насторожена», ждёт следующего зеваку.
И бесспорно, что он будет там в яме. Только жаловаться ему некому будет: «надо рабочим через проходную ходить. И уходить с работы тоже: «через проходную»!
- А если чужой улетит в яму?
- И так тоже Петрову хорошо, «всёравно, одним несуном на заводе меньше будет»!
Это и есть, его железная логика. Умнейшего человека, и стратега, Петрова Пал Палыча.
И всё это так будет, «пока ему рабочие, «рыло не начистят». Но это дело времени «запас веселья рабочих заметно иссяк». И больше уже не слышно их смеха.
Потом прояснилось, что не ладится, что-то у Петрова на домашнем фронте. Припомнила ему жена и парики свои, и во множестве изведённые капроновые чулки.
- Бог по-своему людей наказывает.
И ещё никто не ушёл от его наказания, за свои «лихие поступки», и «веселые» проделки.
- Всё таким людям дома воздастся! - Так программа заложена.
- Где ты их взял - чулки! – по мордасам мужа.
- На всех воров тащишь! – опять по мордасам.
- Да где же ты их напасёшься? - Ирод ты неимоверный!
И в лицо их Пал Палычу - «На!». - Ловко швырнула жена «огрызки», своей прежней роскоши.
А затем и за парики взялась.
- Ищи себе другую дуру! - А я уже устала с тобой жить «ухожу!».
В начале рабочего дня из управления прибежал разгорячённый Крякин Иван Иванович, весь запыхавшийся, «но лицом», очень довольный собой.
- Есть распоряжение директора и профкома: «каждой бригаде, запастись вдоволь мясом».
Отдышался и затем добавил:
- Только с одним условием. Рабочие сами режут для себя поросят: каждая бригада себе мясо готовит.
- Сколько надо столько и режут себе. «На нашем же подсобном хозяйстве, всё это и будет сделано».
- А излишки мяса, что останутся, будут другим рабочим в нашей столовой продавать.
-Так что ничего не пропадёт зазря, не волнуйтесь мужики. Всё потом в распродажу уйдёт. Сколько мы не забьём «голов», много не будет.
- Не все люди колоть кабанов могут, надо и о других рабочих подумать, - «это уже однозначно надо!».
- Очень ему хочется свежины отведать, вот и ратует Крякин, самим ехать, то есть своей бригадой, - думает так Гришка. - Но с другой стороны всё правильно, ведь и он от бригады зависит, а так «трутень трутнем». Хоть какая-то польза будет.
- А ты сам-то колоть можешь начальник? – спрашивает своего начальника серьёзно Степанюк.
Он, что глыба завис над Крякиным, и ждёт ответа.
Иван Иванович сразу осёкся, и начал взволновано протирать свои очки.
- Я как нибудь справлюсь! - нашёлся он. - Не хитрое это дело!
- Хоть и в грязи он, но «чистоплюй», - отметил про себя Распутин. - Посмотрим, что завтра будет делать этот «гражданин начальник», это не пьяных в милиции избивать, да грабить.
И хоть, «не было явных доказательств», того. Но Гришка уверен был, что были доказательства!».
- Молчит прокуратура!- повезло им. – А может купили их.
Решили, что завтра поедут «на подсобку»: Степанюк, Сергей Маслюк, Гришка Распутин и сам Иван Иванович.
- А пока надо приготовить: ножи, пику, паяльные лампы, бензин, и ветошь. И необходимые документы приготовить, попросту «бумаги».
- Всё просто так не делается, - «наскоком!»
- Профессиональная подготовка, инструмент и «бухгалтерия» вам необходимы. - Я уже говорил это вам.
- Этим займётся сам начальник смены, у него больше всех свободного времени.
- Остальные рабочие у вас на подхвате будут. Что бы и здесь, и там, работа не стояла, – так закончил свою речь бригадир Виктор Грищёв.
Умел Витя людей организовать, и Иван Иванович этому завидовал, этого нельзя было не заметить.
Подсобное хозяйство было большое, не одна сотня голов свиней здесь росла, так что выбор у рабочих был немалый. Было здесь, где развернуться «молодецкой удали», себя показать, и это было в какой-то мере так.
Не всякий человек сможет это сделать, убить свинью на мясо: кровь она свою магию имеет. И как говорится, с возвратом она, непременно бедой отольётся, или слезами.
Переступить эту запретную черту не всякий мужчина сможет, просто не дано ему это сделать. Тут та же самая война.
Заведующая была очень интересная женщина, можно сказать, что когда-то красавицей была. Она ловко приняла бумаги из рук Крякина.
- Пожалуйста, забивайте здесь свиней на выбор, прямо на месте колите, а разделывать во двор вытащите.
Синие её глаза, были добры, и чистое лицо спокойно. Русые волосы причёсаны и уложены, и это её спокойствие сразу бросалось в глаза. Мужики и то волнуются, а она на удивление спокойна, вот это выдержка у женщины. И будто поняв, о чём думают сейчас эти неуверенные в себе люди, ведь не всякий сможет пойти на убийство, не всем это дано, она прояснила ситуацию.
- Я начинала работать зоотехником, ещё девчонкой была, а тут надо десять коров резать. Так уж, сложилась ситуация, что потом поздно будет, и мясо будет непригодно для еды. И я понимаю, что пока есть время, это надо делать немедленно. Иначе всё спишут на меня, и мне потом за всю мою жизнь не рассчитаться с совхозом.
- Никто меня не понимает, и никому нет дела до моей души, а она плачет, и коровы плачут, а я им горло режу, - кровь кругом!
- Ни одного настоящего мужика тогда не нашлось, думала с ума сойду, так и начала я свою работу в совхозе.
Замолчала Любовь Ивановна, и потрясенные её рассказом молчат мужики, но надо и за дело браться. Стали они оттеснять одного кабана в сторону загона, чтобы перехватить его там, и дрогнула «пика» в руках Крякина.
К истокам души часть [/b]2
