Таким смешением является земной рай и загробный мир в целом. Такова и смерть. Она смешивает карты жизни, карты бытия. Ей не может закончиться жизнь. Жизнь продолжается, чтобы размешать эти карты, расставить их в определенном порядке жизненной истории. Поэтому наша жизнь не заканчивается смертью. Она продолжается, обновляется. Из смерти мы выходим обновленными. Смерть для нас трагична в этой жизни. Иная жизнь может быть для нас и здесь, и там, неведомо где и когда. Но здесь или там, она опять встает на старт и чледом выходит на финишную прямую из-за поворота жизненного пути.
Для нас, ставших, затруднительно понять и принять новую страницу нашей жизни. Но это та же книга, вечная книга жизни нашего Я, которая продолжается на новой странице. Перелист – это и есть смерть, провал, пробел, черта, дефис в его существовании. Для чего он нужен? Для перемены. Перемена необходима не только в школе, но и в жизни, как отдохновение от трудов. Иначе одна усталость, уныние, скука, вечная смерть. Нет, смерть не вечность, она мгновение. В новой жизни мы ее не будем помнить. В этой жизни мы ее не знаем. Мы знаем только то, к чему она приводит жизнь здесь и теперь, - к исчезновению. После нее остается пустота в мире и душе. Почему? Потому что с духом ушла жизнь отсюда и сейчас. Но дух везде и всегда. То, что исчезло и кто исчез, действует уже в другом месте и времени. К сожалению, для нас он покоится в пустоте. Но, к счастью, для нас мы не исчезнем. Само исчезновение мы не застанем, Мы перелистнем страницу, ибо эта страница есть мы и мы ее читаем тогда, когда пишем.
Дети, еще становящиеся жить, этого не знают. Они счастливы своим незнанием, неопытностью. Знание жизни, ее опыт делает их несчастными. Такова жизнь. Без опыта, без знания она не может быть человеческой. Но она и не ангельская, и не демоническая. Она животная, живая, точнее, просто живая, и все.
В раю, в вечности нельзя раздельно думать, говорить и делать, вспоминать, представлять и воображать, ибо такое разделение возможно только во времени. В вечности совершаются совершенные движения по кругу. Все кружится вокруг всего, включая и себя, не поворачиваясь задом, лицом к лицу. Расширяясь, сужается, сужаясь, расширяется. Расширение сознания означает его концентрацию. Уходя в сознание, выходишь в космос. Здесь нет места размышлению посредством понятий. Знаешь прямо представляя. То, что видишь, то и есть то, что есть, а не выдумывается или кажется. Оно незабвенно. Там нет усталости, сна, скуки. Все это есть только во времени. Там не огорчаются, не плачут. Но и не смеются, не насмехаются, не иронизируют. Там ровно дышат и в меру счастливы. Не болеют, не надеются, не боятся, не страдают.
Чем дальше от рая, тем от всего свободнее, чем ближе к раю, тем плотнее со всем. Однако плотность здесь другая, чем в аду. В аду она является давлением всего на одного. В раю сплоченность означает взаимопроникновенность все со всем. Там нет ничего чужого. Там все свое родное. Там благоприятная среда жизни. Жизнь живет не за счет жизни через смерть, а на счет жизни через жизнь. В вечном раю нет индивидуалистов, как нет и коллективистов. Там вообще нет пробелмы человека и общества, ибо там разумное существо есть общество, а общество есть разумное существо, одно во всех и все в одном. Понять нам это трудно потому, что мы так не живем, так жить не можем. Другое место и другое время, да и вообще не время, а вечность как время всех времен целиком сразу.
Интересно, читатель, хотел бы ты жить там на самом деле, если тебе там не будет места и времени? К вечности нельзя приспособиться.
ЭПИЛОГ (ПОСЛЕСЛОВИЕ)
Смерть – это не жизнь, а ее противоположность. Чем можно охарактеризовать смерть? Ну, во-первых, такими признаками, которые противоположны признакам жизни. Так жизнь характеризуется обменом веществом, энергией и информацией со средой. Вместе с тем, она цельна и циклична, периодически повторяема, закономерна, самовоспроизводяща. Жизнь существует телесно в виде относительно независимо существующих друг от друга конечных сущих. Смерть никак не обменивается со средой жизни веществом, энергией и информацией. Она фрагментарна, контингентна, не способна к самопорождению. Смерть не существует в виде телесных сущих. В единственном числе Она есть случай исчезновения телесного сущего или существа в силу невозможности действия указанных признаков. Уже из этого бедного по содержанию сравнения видно, что жизнь и смерть неравнозначны в том смысле, что жизнь есть причина смерти, а смерть есть ее следствие. Сама смерть не способна породить ни себя, ни тем более жизнь. Но без нее невозможна другая и новая жизнь. Поэтому смерть инструментальна, служебна. Жизнь ее использует для продолжения себя в новом виде.
В этом контексте смерть есть итог умирания. Умирание еще является жизнью, но вот смерть… Трудно назвать ее жизнью. Поэтому вернее назвать переходом от прошлой жизни к новой жизни смерть, а не умирание. Но меньше определенности с тем, что такое «новая жизнь». Можно сказать, что она есть то, переходом к чему является смерть. Смерть является переходом в том смысле, что ей заканчивается жизнь. А без конца одной жизни невозможно начало другой жизни в этом мире.
Но как быть с миром иным? Если в этом мире существо умирает до того, как оно дает начало жизни новому существу, в котором биологически продолжается их род существ, то она не выполнило своей биологической программной задачи, и поэтому его существование биологически бессмысленно, пусто. Именно эта биологическая задача является основополагающей даже для существ, склонных к зачаточной разумной жизни, как например, для людей. Все остальное, вроде смысла их индивидуального существования, выступает в качестве побочного эффекта работы всеобщей биологической машины воспроизводства особого (родового) выражения, в данном случае социального, в отдельно взятом организме. То есть, аргументом существования здесь выступает жизнь (биология), а ее производной – социальность. Второй производной аргумента существования является человеческая индивидуальность. Полнотой выражения жизни в социальном роде в качестве (виде) индивидуума является персональность или личность. Так вот, личный смысл жизни человека есть эффективное следствие развития родовой (социальной) жизни. Этот смысл трагичен, ибо, как правило, человек не успевает реализовать в своей жизни собственный личностный потенциал. Но даже не это так трагично, как то, что реализовав указанный потенциал, человек жаждет личного бессмертия в силе не столько того, что он партикулярен, то есть, является частью социального целого, а потому стремиться остаться с ним на все время его существования, сколько того, что сам он есть целое в одном-единственном экземпляре.
Выходит, если в это мире человек смертен, то как он может исполнить полноту личностного смысла? Только в предположении, что его личная жизнь здесь не заканчивается, но продолжается в ином мире. Его не удовлетворяет жизнь в этом мире в превращенном виде памяти в сознании других людей или в виде артефакта как овеществленном воплощении своей личности. В таком виде он служебен и не самостоятелен, - не он живет, а им живут. Для персонального способа существования этого недостаточно. Вот в чем трагичность человеческого удела. Поэтому не случайно человек жаждет, ищет личного, а не родового или видового бессмертия. Разумеется, если он успел стать личностью. Если же не успел, не смог или не захотел, то удовлетворился тем, что воспроизвелся в своих детях и оставил по себе хорошую или дурную память, возможно осуществленную в виде каких-то памятников, архивов, произведений, в конце концов, простых вещей, переданных по наследству потомкам.
Жажда личным образом остаться в этой или иной жизни до сих пор подвигает людей заниматься творчеством, например, размышлять об этом. В полном виде остаться в этом мире не удастся. Именно эта ущербность человеческого существования в бесчеловечном мире заставляет людей лично искать иной жизни, иного мира. Если не удается его отыскать, то хотя бы можно попробовать в этом мире жить иной жизнью, чем живет большинство остальных людей.
Есть ли шанс отыскать иной мир хотя бы одному человеку, достигшему личного уровня развития, точнее, совершенствования, как исключению из правил для их подтверждения? Вероятно, есть. Но будет ли иной мир благоприятен для него? Вот в чем вопрос. Может ли быть этот иной мир миром лично его и возможно ли в нем бессмертное существование? Сколько много вопросов, и ни на один из них нет прямого и точного ответа. Ответы все предположительные и приблизительные.
Что если в ином мире ему будет хуже, чем в этом. Не явится ли тогда смерть как прекращение личной жизни наилучшим выходом из затруднительного положения? Или может быть человек окажется в ином мире, но он уже будет иным, соответствующим иному миру. То, в чем тогда смысл его иного существования по отношению к прошлому существованию? Этот смысл становится минимальным, при условии, что иное здесь относительно, а не абсолютно. Оно не может быть сплошь абсолютно, ибо никакое существо не может быть абсолютным, иначе оно не существо. Допустим, что оно одно, но тогда оно уже не существо, но сущность многих или в пределе всех существ, распределенная (дистрибутированная) в них в разном количестве, качестве, мере, пропорции и степени. Поэтому нет смысла в существовании одного бога, но есть смысл существования духа в качестве сущности различных существ: духовных (богов, ангелов, демонов и пр.), душевных (людей) и телесных (животные, грибы и растения). Дух сущий, но не существо. Только он вечен как дыхание жизни. Все иное конечно и смертно. Другой вопрос возможно ли трансформироваться из одного рода существ в другие, продлевая так свое существование. Ведь циклы жизни разных существ различны: одни живут дольше других, - это нам известно из близкого знакомства с телесной и психической формой жизни.
[justify] Итак, вечная личная жизнь, в принципе, невозможна. Она просто бессмысленна в этом качестве. Но возможно ли тогда сохранение жизни при трансмутации/трансформации из одной формы жизни в другую? Да, возможно, ведь мы не только трансмутируем из телесной жизни в психическую, но и прмо сосуществуем в них как люди. Почему бы невозможна трансформация человека из жизни душевно-телесной в духовную жизнь. Я уж не говорю о том, чтобы одновременно жить телесно, душевно и духовно. Такая трансформация возможна, но не для человека, а для духовного существа. И то, как определенная регрессия, ущербность в степени полноты существования. Когда она возможна? Только в случае
