Через три дня я уже знал, что двойника Насти зовут Нэнси Смит и что ей 19 лет. Она недавно осталась одна с приличным наследством. Я познакомился с ее слугой Джоном, который мне выложил за кружкой доброго эля то, что Нэнси скоро отправится в путешествие в Париж к своей тетке, вышедшей замуж за галантерейщика-француза. Я стал думать о том, как мне с ней познакомиться до ее отъезда. Ничего умнее того, чтобы устроить спектакль с моим другом, мне не пришло в голову. Я сказал Ивану, что если он мне друг, то исполнит мою просьбу пристать к Нэнси с нескромным предложением, а я «нечаянно» окажусь рядом и спасу ее честь.
- Ты ничего не мог придумать умнее? Мало того, что это дурной тон. Но ты еще хочешь выставишь меня злодеем. Представь, что напишут лондонские газеты: «помощник посла российского царя нагло пристает в служебное время к благовоспитанным английским дамам». Вот будет международный скандал, - ответил, смеясь, на мое предложение Иван Головкин. – А впрочем, чем черт не шутит. Только я одену маску. И важно, чтобы действие происходило вечером без свидетелей. Вычисли ее маршрут, когда она вечером возвращается домой и сообщи мне. Так мы уладим твое дело.
К счастью, все обошлось само собой и мне не пришлось идти на риск оказаться в интересном положении мнимого спасителя. Через два дня представился случай и я познакомился с Нэнси. Вот как это было. Выйдя на прогулку со своей служанкой, Нэнси нечаянно оступилась и сломала каблук туфли. Я, следуя за ней, подбежал и вовремя поддержал за локоть, чтобы она не упала. Нэнси на меня искоса взглянула и поблагодарила за оказанную любезность.
- Мы с вами прежде не встречались? - она спросила меня с улыбкой.
- Быть может в прошлой жизни. Позвольте представиться, товарищ помощника российского посла граф Гагарин Алеша.
- Приятно с вами познакомиться. Меня зовут Нэнси Смит. А вы, Алеша, меня случаем не преследуете? А то я вчера, кажется, тоже видела вас рядом. У вас в России так люди знакомятся?
- Вы, Нэнси, меня полностью разоружили. Я не могу быть с вами нечестен. Вот именно это, а не ваша красота, которая бесспорна, меня заставило искать с вами встречи. Я уже несколько месяцев не могу найти человека с кем мог бы без утайки поговорить.
- О чем же вы намерены со мной поговорить, если вам так наскучили дипломатические собеседования?
- О жизни. Взять хотя бы вас, англичан. Я уже второй месяц здесь обитаю, но никак не могу понять английский характер. Может быть, вы меня просветите на его счет?
- Я бы поостереглась вам отвечать на этот вопрос потому, что я не полная англичанка. Я наполовину американка. А мы, американские колонисты, как, я полагаю, и вы, русские, чувствуете себя не вполне на своем месте в Англии.
- Вы правы, Нэнси, относительно меня. Я думаю, что вы ответили так, как и положено настоящей английской леди.
- Вы, Алеша, мне льстите, потому что я не леди, а миссис Смит.
- А разве это что-то меняет?
- Для многих да, меняет.
- Но не для всех.
Поговорив еще, мы расстались. Я не стал торопить события и назначать встречу. Я уже не был нетерпеливый юноша, с ходу берущий препятствия.
До меня стало доходить то, что единственным, за что может держаться человек, - это за обычаи или традиции. Они помогают ему сохранить в себе человеческие состояния на минимальном пределе. Поэтому так крепко за них держатся. Это единственная их опора. Обычай – это коллективная привычка, а привычка есть то, что повторяется при определенных обстоятельствах в нужном месте и в нужное время в нужном душевном состоянии или расположении духа. Вот таким обычаем для меня стало придержаться правила не откладывать на потом или не придерживаться никаких правил и действовать так, «как бог на душу положит», а выбирать по смыслу оптимальное, наилучшее из возможного как наиболее реальное. Именно поэтому я выбрал Лейбница в качестве своего учителя, ведь он занимался как раз этим. Наиболее оптимальным было для меня ждать своего часа. Про себя то я держал то, что чаще всего выходило в не целом, а в мелочах как раз обратное, - наиболее реальным было не оптимальное, а усредненное. Как раз об этом говорится в русской пословице: «надейся на лучшее, но ожидай худшего». Так вышло и на этот раз. Меня никто не предупредил об отъезде Нэнси. Так что мне пришлось подсуетиться для того, чтобы узнать ее конкретный парижский адрес. Я понимал, что она не проявляла такого интереса к моей особе, как я к ней. И в лучшем случае ей было бы приятно снова меня увидеть в качестве воздыхателя по ее драгоценным достоинствам. Не более. Но меня трудно было сбить с намеченного пути. Я прекрасно понимал, если ты не хочешь быть вором и рвать чужие цветы удовольствия, то нужно вложить свои силы и самого себя в то, чего ты добиваешься, чтобы вложенное обратно получить с процентами по вкладу. В любом случае ты можешь получить, а не потерять, самого себя и то чувство, которое тебя с самим собой связывает. Это чувство есть идеализация того, к чему ты стремишься.
Так, изменив свои планы, я хотел получить себя обратно. Вложив в Настю и получив в Нэнси. Но надо было еще ее заполучить. И вот я нахожусь на дороге во Францию, в сам Париж.
Глава десятая. Париж и его окрестности
Волею судьбы я оказался в Париже. Здесь меня никто не ждал. Это было мне на руку, ибо кто мог помешать осуществить мне задуманное? Первым делом я обратился в русское посольство в Париже, используя проверенное средство – рекомендацию. В данном случае рекомендацию моего друга Ивана Головкина. Прием оказался еще более дружественным, когда посол признал во мне сына своего товарища Матвея Петровича Гагарина, коменданта Москвы. Но я не стал злоупотреблять именем и спросил, где можно снять неплохой, но не шумный уголок для домашнего времяпровождения. Посол мне назвал адрес и пообещал предупредить о моем визите. Я поблагодарил его и сказал, что он может мной располагать. Оказалось, что дом, в котором я поселился, находится недалеко от того места, куда приехала гостить Нэнси.
Пришла пора опять обратиться к вам лично мой все понимающий читатель. Как вы уже поняли, наше повествование является не бытоописательным, но характерологическим погружением в сам порядок следования нашего героя по линиям движения его мыслей и их аффектов, осознаний в переживании, описывать которые представляется затруднительным предприятием. И вот повинуясь необходимости расплетать хитросплетения страстей персонажей и извлекать из потока сознания героя рассказа окаменевшие мысли в виде драгоценных камней смысла, мы продолжим дальше тянуть нить повествования.
Осмотрев окрестности дома мужа тетушки Нэнси на улице Риволи, я нашел рядом с королевским залом для игры в мяч (Жё-де-Пом), на который выходит эта улица, сад Тюильри. Так как Нэнси любила гулять в саду, то она там непременно появится. Зная время прогулок Нэнси, а именно под вечер, я стал ее там выжидать, гуляя по садовым аллеям. На второй день я, как и предполагал, встретил Нэнси в сопровождении ее тетушки и еще одной мадемуазель. Проходя мимо, я снял треуголку и им поклонился. Нэнси ответила встречным легким поклоном головы и представила меня своим компаньонкам, заметив, что неделю назад беседовала со мной в одном из Кенсингтонских Садов, который ничем не хуже сада в Тюильри. Благовоспитанные дамы оставили Алешу с Нэнси наедине, ускорив свой шаг. А наша парочка шла, отстав, чуть поодаль.
- И как только я вышла в сад Тюильри, так вскоре вы появились снова. Как это понимать, Алеша?
- Мадемуазель Нэнси, это надо понимать так, что у нас скоро появится привычка вместе гулять в саду. Я не вижу в этом ничего плохого. Или я заблуждаюсь?
- Нет, вы не заблуждаетесь, если это только прогулка и ничего более.
- Конечно. В самом деле. Странно, что человек в моем возрасте ищет встречи с прекрасной девушкой, которая, не предупредив его об отъезде, этой встречи поспешила избежать.
- Так значит, сегодня у нас будет вечер обвинений в жестокосердии холодной дамы. Вы думаете, что эта девушка так далеко удалилась от дома, чтобы избежать встречи с чужестранцем?
- Извините меня, госпожа Нэнси, что я вас утомил своим вниманием.
- Не обижайтесь Алеша. Вы меня не утомили, а развлекли здесь, в гостях. Вы, после тети вместе с ее мужем Франсуа, единственное знакомое мне лицо среди этой пестрой толпы праздных парижан. Интересно у вас в Московии также много людей гуляет в саду?
- У нас в Москве мало праздношатающихся людей. В основном все заняты работой. Причем в отличие от вас мы не умеем так экономно и рационально занимать себя временем. Так получается, что работаем зря немалое время и вовремя не отдыхаем.
- Интересное и самокритичное наблюдение, делающее вам честь. Но вы слишком увлекаетесь, когда думаете, что в Англии или здесь, во Франции, люди так рациональны. Они, как и везде, много времени тратят зря на удовлетворение своих бездумных и даже безумных желаний.
Разговор с Нэнси навел меня на мысль о реальном, идеальном и материальном. То, что есть, является материальным, но оно существует только потому, что в нем есть духовное. И это духовное не есть идеальное, если идеальное понимается как существующее у нас на уме. В духовном как реальном есть и материальное и идеальное. Стихии материального и идеального можно различить в духовном по тому, как мы делим дух на чистый, идеальный, и нечистый, телесный или материальный. То идеальное, которое есть в духовном, нельзя полностью свести к идиллическому как содержанию нашего сознания о том, что есть вне него. Вот это духовное вечно. Мы из него сделаны и в него обернемся. Здесь мы на время в гостях. Но потом опять вернемся туда, откуда пришли. На Земле духовное появляется в нас на какой-то момент, а потом исчезает. Когда мы в духе, мы творим, это блаженное время вдохновения. Но плоть не в состоянии долго удерживать дух. Гореть духом, держать его в себе невозможно постоянно. Материя держит дух, пока ровно дышит. Когда она сбивается с ритма, с разумной последовательности или логики, то его теряет, мертвеет памятником воплощения.
Наши отношения с Нэнси стали более близкими, чем были раньше. Мы быстро нашли общий язык. Нэнси, как и ее русский двойник - Настя, имела живой и гибкий ум и была любознательна, а также одарена способностями к искусствам: сочиняла эпиграммы, играла на лютне и чембало и хорошо пела.
Прошло несколько недель и вдруг пришло известие из Нового Света, что ее ближайший родственник в колониях за океаном умер, оставив ей в наследство поместье в Новой Англии в Пенсильвании на границе с колонией Францией в Квебеке недалеко от озера Онтарио. Для улаживания дел с наследством необходимо было незамедлительно Нэнси выехать в Америку. Я предложил свои услуги в качестве провожатого и Нэнси, подумав, согласилась с моей кандидатурой на правах ее друга.
Перед самым отъездом в Новый Свет у меня состоялась странная встреча с неизвестным мне покровителем. Вот
