происходит всякое, - втирая выступившие при смехе слёзы, сказала Генриетта Марковна. – Допивайте, мальчики, чай. – Она бросила быстрый взгляд на настенные часы, висящие над дверным проёмом, повернув лицо влево, и друзья сумели рассмотреть её профиль. – Время, в самом деле, позднее. Пора отдыхать.
Допив одним глотком свои напитки из кружек, друзья быстро встали.
- Какие вы прыткие! – похвалила Генриетта Марковна. – В армии служили, мальчики?
Друзья утвердительно кивнули. Лица изображали готовность следовать за хозяйкой на место ночного отдыха.
- Ступайте за мной, мальчики! – Генриетта Марковна первой вышла из кухни, отодвинув рукой в сторону занавеску. – Ступайте, ступайте! Смелее! Я вам покажу вашу комнату.
И снова Петьку чуть было не дёрнула нечистая сила за язык, он едва сдержался от высказываний, когда женщина взяла с полки керосинку, зажгла фитиль и с зажженным фонарём вышла в коридор; и было, отчего не сдержаться: на кухне горела вполне привычная и обычная электрическая лампочка.
Темнота в коридоре представлялась более густой и непроницаемой, как виднелось из кухни. Стоило друзьям выйти в коридор, переступить порог между ним и кухней, как ничего катастрофического не произошло: да, темно, но темнота походила больше густые вечерние сумерки, сумрак висел в длинном коридоре не сплошной массой, а будто бы разорванными большими клочьями. И клочья эти, как ни странно, не висели на месте. Создавалось впечатление, они или висят в воздухе и то поднимаются немного к потолку, он тоже визуально был выше, чем потолок кухни, то на такое же расстояние опускался к полу, но пола не касался, а отскакивал от него мячиком.
В первое мгновение друзья непроизвольно замедлили шаг, их задержка вызвала остановку хозяйки на пути. Она повернулась, подняв руку с фонарём повыше уровня глаз, и подбодрила друзей:
- Мальчики, почему остановились? Смелее двигаемся вперёд! Смелее! Без опаски!
Ребята двинулись, но Артур шепотом обратился к другу:
- Мне одному это кажется или коридор, в самом деле, длиннее?
- Длиннее, длиннее, - с жаром произнёс Петька, инфекция странного и непонятного захватывала его ум и воображение. – Мне это ещё на улице пришло в голову. Но ведь так не бывает: длина дома снаружи не намного меньше внутри с учётом толщины стен постройки, а здесь обратный эффект. Практически ничего не понимаю!
- Я тоже, - сказал Артур.
Не оборачиваясь, Генриетта Марковна спросила:
- О чём это вы там шепчетесь за моей спиной?
- Делимся впечатлениями, полученными за день, - стараясь говорить спокойно, ответил Артур.
- Ага! – добавил Петька.
Генриетта Марковна остановилась, обернулась. Встретилась с друзьями почти лицом к лицу.
- И как оцениваете ваши впечатления? Хорошо?
- Исключительно в положительном ключе! – быстренько отрапортовал Петька.
- А что же молчит Артур? – спросила Генриетта Марковна, смотря на юношу.
- В полной солидарности с другом, - ответил Артур, за спиной женщины он увидел некий полупрозрачный силуэт, формы его расплывчаты, но всмотревшись, можно увидеть контуры человеческой фигуры. – А у вас здесь не проведено электричество?
- Почему спросил?
Артур взглядом указал на фонарь в руке Генриетты Марковны.
- Вы держите керосиновый фонарь.
- Да, - согласилась хозяйка дома.
- Не хотите же вы утверждать, что из-за экономии пользуетесь керосинкой.
Генриетта Марковна, помолчав, ответила:
- Здесь дело вовсе не в экономии.
- А в чём же? – спросил Артур и почти врезался в спину друга носом. – Ты чего?
Петька состроил страшно удивлённую мину.
- Дверь слева! – как заговорщик сказал тихо он.
Из-за двери послышался кашель.
- Гета! – позвал жену Степан.
- Да, Стёпушка!
- Ты показала гостям их опочивальню?
- Веду! – ответила Генриетта Марковна. Посмотрела на друзей: - Беспокоится!
Следующую дверь Артур увидел сам: на ней в крупных металлических кольцах, вкрученных в дверь, обшитую листами меди, прибитой по периметру гвоздиками с фигурными шляпками, и в дверной косяк, висел большой амбарный замок, такие замки часто можно наблюдать в экспозиции музеев, специализирующихся на предметах старины. Не успел он отвести взгляд от двери, как внезапно почувствовал чей-то тяжёлый свинцовый взгляд, направленный прямо ему в спину; точно такие же ощущения испытывал он и тогда, когда покидали двор, выезжая с него на машине, и когда останавливались ненадолго в пути. Артур резко обернулся и в лицо ему ударил сильный заряд снега, ослепивший его. Он закрылся рукой от снега, и мороз окутал его тело в колючий мех озноба и по ногам заструились ледяные полосы холода; Артур опустил взгляд и увидел погружённые по самые колени ноги в снег; он хотел крикнуть, однако ему помешал очередной порыв ветра, сбивший дыхание, и более крупный предыдущего снежный заряд, ослепивший его, забивший снегом нос, уши, глаза, рот. Сопротивляться природному явлению дело бессмысленное, Артур это осознал сразу и всё же сдаваться без боя не захотел. Преодолевая упругий напор ветра, наклонившись вперёд туловищем, Артур сделал пару шагов и остановился: его глазам открылась иная картина, чем его же она и удивила. Он повернул голову назад, насколько позволяла одежда, и увидел бушующее в поле снежное представление, вихри снежного огня то устремляли свои острые пики в небо, угрожая самому его существованию, обрушивались стремительно вниз, будто неожиданно теряя стержень, державший эту смертельно-снежную конструкцию, и тогда раскрошившийся снег круговыми волнами растекался по заснеженному полю. Но то, куда попал он, изумляло более: над мирной степью, убаюканной унявшейся метелью, укутанной в долгий крепкий снежный сон, низко, почти касаясь её своим ярко-синим телом, висела полная луна; поле залито её серебряным светом. Из открывшейся его взору чудесной картины невозможно оторвать взгляд, и Артур этого не хотел, но резкий окрик друга, вырвал его из коварных мягких лап таинственного наваждения.
- Не отставай! – громко окликнул друга Петька. – Спишь на ходу!
- Да иду я! – вырванный из одной фантастической реальности в реальность до прагматичности прямолинейной яви, Артур ответил немного резко, но этого никто не заметил или ему показалось, что не заметили. – Да иду я, иду!
Произнеся это, Артур обернулся, двигаемый к этому неким внутренним зовом и увидел за собой тёмный коридор, дальний конец его открывал картину заснеженного поля, освещённого полной луной, почти улёгшейся в снежную постель своим нижним выпуклым фрагментом, в лицо ударили слегка, причинив лёгкую боль, снежинки и послышался тихий свист ветра. Рука Артура сама сложилась в щепоть, и он перекрестился.
- Всё, мальчики, вот и пришли, - сказала Генриетта Марковна, - остановившись на пороге комнаты. – Проходите, - пригласила она друзей и вошла первой.
Фонарь она поставила на круглый столик, стоящий возле кровати, расположенной у стены справа, покрытый вязанной нитяной салфеткой.
- Здесь, Артур и Петя, будете почивать, - сказала Генриетта Марковна несколько таинственно или так просто послышалось друзьям, они действительно чувствовали усталость, и хотелось быстрее улечься в постель и забыться сном. – Невелики хоромы, понимаю, - тембр голоса у женщины незначительно изменился, в нём появились диссонирующие нотки. – Но это всё же лучше, чем ночевать в снегу.
Слова женщины «лучше, чем ночевать в снегу» насторожили друзей, испарился сон, но хозяйка дома не произнеся больше ни слова, повернулась к двери и сделала шаг.
37
Сон человека не до конца изученное состояние психики живого организма. Стоит только разгадать эту тайну, станет известно многое, но оно же и повлечёт за собой разочарование: стоит исчезнуть тайне, сразу же скучной и неинтересной станет само существование, уже не так привлекательны будут ночные сновидения и сладкие грёзы, навеваемые шумом дождя, потеряют привлекательность и романтизм и, возможно, за этим последует постепенное разрушение самого образа жизни. Когда достигнуты поставленные цели и не поставлены новые, следом за светом приходит мрак.
Ангелина Фёдоровна сослалась на усталость и попросила мужа лечь спать в зале. Муж Виктор недолго горевал потерянной возможности погреться под боком жены; приготовил бутерброды и устроился перед телевизором со стойким желанием провести перед ним ночь, на любимом спортивном канале транслировали в разное время футбольные матчи.
Ангелина Фёдоровна плотно прикрыла дверь в спальню. Расстелила постель. Включила ночник на стене, в последние годы у неё появилась потребность спать в бледном свете ночного светильника; она не вдавалась в подробности, откуда взялась вдруг такая причуда, просто попросила мужа и сына подарить ночник, но именно такой, какой она увидела во сне. Муж сразу же возразил, мол, Геля, не чуди, не всегда увиденное во сне есть вероятность повстречать в настоящей жизни. Но Геля настояла и описала ночник: полочка с трансформатором и ручкой регулирования яркости света, два светильника с ширмой из светло-коричневого синтетического материала; добавила, что в окрасе плафонов допускает цветовое несоответствие, но ночник должен быть именно таким. Виктор Геннадьич и Петька вооружились маминым описанием подарка и отправились по магазинам, предлагающим покупателям в огромном ассортименте люстры, бра, торшеры и прочие предметы освещения помещения.
Каково же было их удивление, когда в первом же магазине электротоваров они в процессе беседы с продавцом, женщины, как писали в ранних романах двадцатого века, бальзаковского возраста, узнали, что такую модель выпускали, и назвала год; услышав её слова, и Виктор Геннадьич и Петька поникли, вот, поди-ка сейчас найди этот светильник. Увидев отразившиеся печальные эмоции на лицах мужчин, женщина их успокоила. Сообщила, где можно купить эту модель, но, естественно, не только-только сошедшую с конвейера и поступившую в продажу. Весьма вероятно, этот светильник был в употреблении и потерял первозданную неповторимость, присущую новой вещи. Виктор Геннадьич выслушал и сказал так, что, какой бы ни была эта вещь, в каком бы состоянии ни был этот светильник, нужно поехать, посмотреть. Убедиться в его существовании вообще и уже после всех этих манипуляций ногами и руками, думать, что делать дальше: желание жены, никогда прежде не замеченной в капризах по поводу подарков, нужно обязательно выполнить. Женщина при мужчинах позвонила по телефону. Поинтересовалась, куда можно подъехать. Уточнила адрес. Записала на обратной стороне визитки магазина, где сама работает и вручила прямоугольный лист бумаги в руки Виктору Геннадьичу со следующими словами напутствия: «Желаю вам приятной покупки, дорогие мужчины! Надеюсь, вы не уйдёте оттуда с пустыми руками».
Ехать пришлось практически на другой конец Нерчинска, в маленький магазин, торгующий подержанными вещами, или вещами, купленными много лет назад, но не бывшими в употреблении; в прежние годы этот магазин носил бы гордое название «комиссионный», ныне он
