чинопочитание неуместно. Я, конечно, понимаю, что вы хотите выслужиться передо Мной, но Я этого не требую и Мне этого не нужно. Мне нужно только найти в вашем лице наиболее полное выражение Нашего присутствия в вашем мире.
- Как мне быть Вашим присутствием, если я не божественен и даже не прекрасен как человек.
- Для этого не надо быть самому богом. Важно не ваше личное достоинство, ваша человеческая красота, но Наше обращение. Научитесь знать свое место как место присутствия и не более.
- Хорошо, ладно. Но как мне быть Вашим присутствием. Честно сказать, у меня это не получится, - как я смогу отказаться от самого себя. Я полагал, что чем больше мы есть сами по себе, тем больше в нас божественного естества.
- Нет, вы не правильно полагали природу Богов и Богинь. Мы не превосходим вас в человечности. Мы на вас не похожи. Вы тем ближе Нам, чем вас меньше перед Нами. Поэтому вы встречаетесь с Нами не в жизни, в которой вы есть нечто и некто, а в смерти, в которой вы ничто и никто. Кстати поэтому Я явилась вам не наяву, а во сне как образе смерти – образе единственного иного мира, который вы заслужили. Вам самое место там. Ваша жизнь здесь есть иллюзия, которой вы единственно живете в вашем мире. Ваш мир есть мир иллюзий. Животные и те более реальны, чем вы. Поэтому Нам нужны такие, как вы и как можно меньше, чтобы не умножать ничтожество. Лучше вас одного для Меня. Будет меньше возни с вами. Вы вполне способны на полное самоуничтожение.
- Вы меня, конечно, извините, Ваше Красившество, но я не самоубийца. У меня нет намерения убить себя.
- Для того, чтобы быть местом Нашего присутствия, не надо убивать себя. Разве можно убить того, кого нет?! Вы вполне способны это понять. Или я ошибаюсь на ваш счет?
- Не могу согласиться с тем, что Вы можете ошибиться: Боги не ошибаются, на то Они и Боги, в Вашем случае Богини. Но как мне понять то, что меня нет, когда я разговариваю с Вами? Неужели может говорить тот, кого нет с тем, Кто есть, и есть в качестве Есмь. В этом смысле я, как и подобные мне, не могу не быть Вам причастным. Но чтобы быть Вам причастным, мне необходимо быть, а не не-быть.
- Вы и есть, но не сами по себе, а через отношение к Нам. Вы Наша условность. Надеюсь, вы это понимаете, и Я не зря провожу с вами время. Или зря? Вы не поняли Меня.
- Где мне понять Вас, я ведь не Бог.
- Правильно, вы должны знать, что ничего не знаете о Нас взаправду. Общаясь с вами, я решила, что вы способны понять, что ваша жизнь есть сплошное заблуждение.
- Афродита, Богиня! Но как я могу понять, если моя жизнь есть сплошное заблуждение. Для этого ей следует быть, как минимум, не сплошным заблуждением.
- Вот чего Я не могу принять, так это вашей ничтожной изворотливости. Вы даже в самом заблуждении так ничтожны, - как минимум. Мне мешает ваше я. Оно исчезающе малая величина, но никак не может исчезнуть. Но почему?
- Чтобы не быть Вами.
- Как вас понять? Неужели вы думаете, что Мы еще ничтожнее вас, не могущих исчезнуть?
- Нет, я так не думаю. Я признаю Ваше существование. Вы есть даже во сне и поэтому делаете сон реальностью иного характера, чем мир наяву, но все же реальностью. Именно поэтому я способен с вами общаться.
- Ты способен общаться с Нами не потому, что это логично, но потому что Мы так хотим. Мы так хотим и потому то, что Мы хотим, логично. Надеюсь, ты это понял?
- Нет, не понял. У меня всегда вызывала недоумение такая логика желания. Она понятна в устах профессиональных верующих, которые за неимением разумных доводов прибегают к ущербной логике воли - волюнтаризму. Но такое услышать из уст самой Богини, - для меня нонсенс. Это логично, потому что мне так хочется. Мое желание – для вас закон. Так что ли?
- Вы ждете от меня как Духа женского рода глупости? Не дождетесь. Нет, не так. Вы не правильно поняли меня.
- Тогда как понимать ваши же слова: «Мы так хотим и потому, что Мы хотим, логично»? Может быть так: «То, что позволено Юпитеру, не позволено быку»?
- Это так и не так. Это про Юпитера. Про Нас же следует понять, что Наше желание не для вас, а для Нас является логичным, ибо Наши желания есть Наши мысли и они же Идеи для вас.
На этом запас памяти сна Ивана Ивановича иссяк. Когда он проснулся, то решил осторожно поделиться своим впечатлением от сна с Афродитой Ивановной, которую счел главной виновницей ночного наваждения. Таким образом, Иван Иванович хотел ненавязчивым, точнее, хитрым, образом выведать у Афродиты, какое отношение она имеет к самой богине красоты. Является ли связь между ними чисто номинальной, установленной только в сознании Ивана Ивановича? Вот тот вопрос, который беспокоил нашего героя.
Когда Иван Иванович постучался в спальню, то Афродита тут же подала голос и поздравила его с добрым утром.
- Я уже встала.
- И как вам спалось на новом месте? – спросил с интересом Иван Иванович.
- Неплохо.
- Вам что-то снилось?
- Да, но я не помню. В общем, снился какой-то бред.
- А мне снились вы.
- Надеюсь, я вела себя прилично в вашем сне?
- Как сказать.
- Иван Иванович, неужели вам до сих пор снятся подростковые сны?
- Нет, если бы. Вы снились мне в сакральном виде Богини Красоты.
- Иван Иванович, как вам не стыдно так говорить. У меня нет ничего общего с Афродитой, кроме имени. Да, и то, это имя придумано вами.
- Попробуйте вспомнить свой сон. Может быть мы видели один и тот же сон. Только я что-то помню, а вы нет. Почему вы не могли видеть похожий сон, если я видел вас во сне? Это неспроста. Вот, например, что я помню: как вы вели себя. Вы показали себя не то что королевой, но самой богиней красоты. Может быть, вам напомнят что-либо ваши слова: «Ты способен общаться с Нами, потому что Мы так хотим. Мы так хотим и потому то, что Мы хотим, это логично, но, никак не наоборот, нечто логично и поэтому Мы это хотим. Надеюсь, ты это понял». Ну, как, вспомнили?
- Какой вы несносный человек, Иван Иванович. Зачем вам знать, что я видела во сне? Я не помню.
- Вспомните. Это важно не только мне, но и вам. Вы не хотите вспомнить, кто вы такая?
- Как связан сон с тем, кто я такая?
- Вы не догадываетесь? Сон – это часть вас, вашей жизни. вы потеряли сознание наяву, а не во сне. Возможно, во сне вы помните себя. И если вы вспомните содержание сна, может быть, мы выведем из него и ваше имя, и ваше сознание себя. Теперь понятно?
- Понятно. Но я ничего не помню.
- Какая вы упрямая! Вы внушили себе, что ничего не помните и теперь не хотите ничего помнить. Вероятно, ваша забывчивость связана с какой-то психической травмой, которая вас угнетает, и вы намеренно вытесняете из своего сознания травматическое событие. Возможно, это событие связано с ушибом вашего мозга. Откуда мне знать? Вот если вы вспомните сон, может быть, мы узнаем правду.
- Ну, хорошо. Я попытаюсь вспомнить, но я ничего не гарантирую.
- Это понятно. Вы попытайтесь: попытка не пытка.
- Это как сказать. Может быть, я в прошлой жизни не умела или не хотела думать. И вот, попытка вспомнить сон мне причинит страдание.
- Вы попытайтесь, и мы узнаем, любите вы думать, напрягать память или нет. Вам понятна фраза из моего сна?
- Нет, не понятна. Она напомнила мне своей непонятностью то, что я видела и слышала во сне. Вот вы сказали, что мой божественный прототип утверждал, что она хочет не потому, что это логично, но потому, что она это хочет. Так и я в мыслях не логична, а логична только в словах, когда их подбираю, чтобы ясно выразить свои мысли. Но мне не понятно, как это так выходит, что она хочет и в этом уже есть логика? Объясните мне, пожалуйста.
- Значит, все же в вашем сне есть что-то похожее на то, что видел и слышал я, как вы сказали. Я понял то, что процитировал не столько в том смысле, что желание бога или богини есть закон для человека, сколько в смысле того, что желание бога или богини, в принципе, разумно, логично, то есть, они умеренны в желаниях. Тогда как человек не знает в них меру.
- Да, да. Я с вами согласна. Мера есть в словах, а не в моих желаниях. Они управляют мною. Хорошо, что не все. И если я вас правильно поняла, те желания, над которыми не властна, не могу ограничить волей, вооруженной для равновесия, меры умом, я вытесню в бессознательное, обманывая саму себя. Но в таком случае Я не есть Я сама. То, с чем мы обыкновенно отождествляем себя, не есть мы сами. Это Я есть другое мое Я, то, что вы называли по латыни “alter ego”. Оно является управителем, хозяином меня, а не я сама.
- Кем или чем, по-вашему, Афродита Ивановна, может быть эта инстанция?
- Я понимаю, куда вы клоните, Иван Иванович. Но я не дура. Вы намекаете на то, что моя потеря памяти связана с одержимостью бесом, который управляет мной помимо моего желания, воли и рассудка. Для этого он якобы стер мою память. Так?
- Афродита Ивановна, признаюсь вам, я сначала думал, что вы обычная женщина…
- Говорите прямо, Иван Иванович, вы считаете, что я обычная глупая баба.
- Ни в коем случае, то-то и оно, что вы не обычная глупая… Вы не обычная…
- Баба? То есть, сумасшедшая, что ли?
- Да, нет. Вы умная женщина, к тому же начитанная, да еще красивая. Это не часто встречается. Если честно сказать, то встретить такую женщину, - просто чудо. Ход ваших мыслей говорит не только о вашем остром уме, но и живом воображении. Но в мысли вы пошли не туда, куда надо. Вы увлеклись традиционным, церковным подходом к необычным явлениям психики, приняв расширение сознания за результат внушения бесов, одержания ими.
- Вы не поняли меня! Я посчитала, что это вы приняли… Да, что с вами говорить!
- Нет, нет. Афродита Ивановна, говорите. Я внимательно вас слушаю. Я понял, что вы сыронизировали, упомянув про бесовское одержание только после вашего подозрения меня в таком зловредном предрассудке. Мне показалось, что нужно указать на мое критическое отношение к такому архаическому способу объяснению того, что с вами случилось.
- Но, тем не менее, вы обвинили меня в нем. Я нахожу в этом ваше пренебрежительное отношение к женщинам вообще и ко мне в частности.
- Я, наоборот, нередко слышал, что женщины считают мужчин своего уровня всегда ниже по развитию интеллекта, чувств и прочего, чем они есть сами.
- Иван Иванович, вы из любого положения выйдите сухим из воды, замочив других.
- Афродита Ивановна, ну, что мне сделать, чтобы вас не обидеть?
- Сначала признать свою вину и попросить прощение.
- Афродита Ивановна, прошу меня извинить. Я больше так не буду делать.
- Хорошо. Но этого мало. Вы должны стать передо мной на колени.
- Слушаю и повинуюсь! – виновато сказал Иван Иванович, опустившись на колени, но вставая, чуть не сболтнул, - вы говорите прямо, как…
- Как кто? – строго спросила Афродита и свела, нахмурив, соболиные брови.
- Как царица.
- Иван Иванович, вы, пожалуйста, разберитесь, кто я у вас богиня или царица, - заметила Афродита Ивановна.
- Вы, Афродита Ивановна, моя госпожа, - ответил лукаво Иван Иванович.
- Какой вы хитрый, Иван
