Входите вратами тесными

нет. Остальные права постсоветских граждан остаются в границах той бумаги, на которой они напечатаны. 
   
    Скиба анализировал. Если в данный момент накроют его шайку-лейку, то выдвинуть обвинение будет невозможно.  Закон прежний: «Нет тела, нет дела».  Собственно ради этого они пошли на такие дорогостоящие мероприятия прикрытия.  Значит, надо и дальше укреплять группу Николаенко, а так же совершенствовать путь от момента похищения, до ликвидации тела. Каждая ликвидация имела либо экономический, либо политический  эффект, исключением был журналист. Даже Скиба не знал, кто принимает окончательное решение по тому или иному персонажу. После возвращения из Венесуэлы с ним хорошо расплатились, но тут же отстранили от переподготовки кадров. Теперь армией Фонда командовал более молодой генерал. Скибу по-прежнему приглашали и на совещания и на разработки планов, но приказы офицерам, которых он раньше вел в бой, отдавал другой.
    Как-то на совете директоров Фонда Скиба пошутил, что чувствует себя молодым Иосифом Джугашвили. Генерал имел в виду деятельность Сталина и Камо по экспроприации денег в кассу большевиков. И только когда никто не улыбнулся,  вдруг понял неоднозначность сказанного.

      Так называемую «ультразвуковую мину», генерал прикупил три года назад. Зачем? Он и сам не знал. Просто понравилась игрушка. Собственно, никакая это была не мина, а обыкновенный ультразвуковой излучатель с дистанционным управлением. Интенсивность излучения регулировалась вручную, а включение и выключение дистанционно.
    «Николаенко, - размышлял генерал, - замаскирует излучатель у входа,  в помещение мельниц и пусть включает на момент проведения операции. Зайцев в наушниках, ему она не повредит, а у того, кто захочет помешать операции, желание моментально исчезнет.
    И еще, придется организовать «ложный аэродром». Ход мыслей оппонентов не сложно предугадать. Бесследное исчезновение тел должно навести на мысль о подпольном крематории. Вот мы и подкинем что-то подобное. Пусть гаврики из СБУ посидят в засаде,  чтоб схватить нас с поличным. Глядишь, и времечко выиграем. Кому поручить? Еременко? Точно! Он наверняка скоро попадет под наблюдение. А нам только этого и надо. Областные выборы без него выиграют. Тем более что светиться ему в Южном не надо. Пусть присмотрит какую-нибудь заброшенную угольную котельную, восстановит её, и от имени нашей партии даст тепло местным жителям. А ищейки Лящука порадуются, что напали на след».
 

Журналист

      Константин Евгеньевич Шаблин, а для друзей Костик никак не мог разобраться в своей личной жизни. Распадался уже второй его брак. С первой женой, понятно, они поженились студентами. Их отношения строились на паритетных началах, и смириться с тем, что он стал звездой журналистики, а она осталась серой мышкой в редакторских коридорах, жена не смогла. Но вторая жена Светлана знала, за кого выходила замуж!
    Они и познакомились, когда он, уже известный журналист, пришел в офис газеты с намерением устроить взбучку редактору его статьи. Но, увидев скромную худощавую девушку, которая камня на камне не оставила от его бесчисленных тавтологий и беспомощных деепричастных оборотов, сразу влюбился. Полтора года они работали и жили, как единая команда, и вдруг все разладилось.
    Да, поехал он в Мюнхен не с женой, а с шеф-редактором одного московского журнала. И что? Нашла к кому ревновать, к этой старой бумажной задрочке! Опять же, он не в Сочи поехал, а в служебную командировку! Понятно, была там не только деловая, но и развлекательная часть. В конце концов, он мужчина, имеет право расслабиться, отдохнуть, в том числе и от жены. Уж если сидишь на шее мужа, должна понимать - есть вещи, о которых не говорят и не пишут. 
    Шаблин сидел в баре ресторана «Дубки». Утром он сдал очередную разгромную статью, получил хороший гонорар, но радости не было. Домой совершенно не хотелось. В баре начал с легких коктейлей, но потихоньку перешел на виски. Пришлось звонить Игорю, земляку, жившему этажом ниже. Садиться пьяным за руль Константин не хотел, но и бросать машину возле ресторана тоже опасался. План Шаблина на вечер был предельно прост – напиться, приехать домой и уснуть. А разборки с женой будут утром.
    Сосед Игорь не в первый раз исполнял роль водителя. Шаблин уже думал взять парня на постоянную работу. И за машиной присмотрит, и надо же кому-то ездить на все эти бесконечные технические осмотры, пока он в командировках. Машина не дешевая, тридцать штук зелени, не дай Бог, с гарантии снимут. Да и шпана донецкая стала за пятки кусать, хорошо, если кто-то рядом будет. Но врожденная жадность, останавливала Константина. Не готов он к тому, что на нем тоже будут зарабатывать.
    Игорь появился довольно быстро. Шаблин заканчивал очередной стакан виски.
    - Игорек? Привет. Выпей со мной … ах, да, - Шаблин вспомнил, зачем тут Игорь.
    - Константин Евгеньевич, ну что ж вы так. У вас все нормально? – Игорь присел рядом.
Давно он не видел соседа в таком состоянии. Шаблин явно искал на кого излить свои сомнения.
    - Игорек, я думал она нормальная баба, а она как все. Сам посуди, у меня сложнейшая командировка. Две недели в Авдеевке! Представляешь, там коксохимический завод восстанавливают, а на чьи шиши - никто не знает. Меня чуть не убили. Пришлось в парике на каких-то ржавых «жигулях» удирать.
    - Что поделаешь, у каждого своя работа, - Игорь пытался успокоить соседа, но алкоголь уже снял тормоза и молчать журналист не собирался.
    - Согласен, у каждого своё. Но муж приехал из командировки уставший, голодный, холодный. А у нее сидят подруги и пьют кофе с коньяком. У всех рожи красные, хоть прикуривай. Говорю: «Дай поесть мужу». А она: «Я не готовила, надо заранее предупреждать, когда вернешься», и эти пьяные дуры давай ржать.
    Игорь взял Шаблина под руку и повел к выходу.
    - Ну, глупые они бабы, что с них взять, - продолжал успокаивать Игорек.
      - Выгнал всех её подруг! Так она заявляет мне: «ты не видишь во мне яркую индивидуальность». Сука! Сидит посреди евроремонта, как муха на Джоконде, и корчит яркую индивидуальность. А на хрена мне её индивидуальность? Я её, что на хлеб намажу, или вместо бензина в бак залью? … Мне что от жены надо? Любовь, преданность, душевная теплота и домашний уют. А индивидуальность пусть засунет себе в жопу!
    - Не расстраивайтесь. Это временно. Все наладится.
    - Нет! Игорёшка, эти твари, только за чужой счет яркие индивидуальности. А попробовала она, как моя мама, двадцать пять лет встречать пьяного, грязного отца с комбината, каждый день его отмывать, кормить, спать укладывать. А кроме отца у нее мы с сестрой, своя работа, вечно текущая крыша барака, холодные батареи. Вот где индивидуальность! А эти суки молодые только и ищут, кому б на хвост упасть и пёрнуть там своей индивидуальностью.
      Игорь достал из кармана Шаблина ключ от машины, и почему-то отметил про себя двух парней, сидящих у края барной стойки, которые тоже встали и стали расплачиваться.
    - Мамочка, родная, как я за тобой скучаю! Никто меня не любил, кроме тебя, - то ли рыдал, то ли причитал пьяный Шаблин.
    - Константин Евгеньевич, так вы бы съездили к родителям, отдохнули, глядишь, все и уладиться?
    - Правильно, не хочу домой, давай в гостиницу. А завтра, на трезвую голову, я эту тварь выгоню, и буду жить сам. Хватит кормить неблагодарную нищету. Представляешь, Игорек, до свадьбы у нее было всего два платьица, и мясо ела раз в месяц. А теперь кофе только немецкой расфасовки, два шкафа шмоток, за продуктами не ходит, все по каталогам на дом доставляют. Сука! … Ничего, будет она у меня на базаре бомжовые плевки подметать! Я ей покажу индивидуальность!
      Игорь усадил Шаблина на пассажирское сиденье, сам сел за руль и глянул в зеркало заднего вида. Никого. Шикарная машина! Ради возможности прокатиться на ней, Игорь готов ехать куда угодно и когда угодно.
      От парковки ресторана отъехала новенькая голубая Вольво-740. Машина спустилась вниз на дорогу, и, нарушая правила, пересекла двойную осевую, направившись в сторону окружной трассы. Ночь приятно удивляла пустотой на дорогах. Игорь не заметил, как позади, метрах в трехстах, из темного переулка выехала серебристая девятка.
      - Игорек, плохо мне, – заскулил Шаблин, - купи кока-колу.
      Вольво тормознула у ночного ларька. Толстая, грязная продавщица долго возилась, переставляя ящики с товаром. В середине девяностых дорогую колу в стеклянных бутылках почти никто не покупал, но торговые точки держали её для престижа и ассортимента. Игорь, стоя у окошка ларька, слышал, как сзади проехала тяжелая фура. Наконец, продавщица нашла, что искала. Игорь расплатился, повернулся, а … машины нет. На бровке у того места где только что стояла Вольво-740, трепетала на ветру, придавленная камушком, сто долларовая купюра. «Вот гад! А по-людски не мог сказать?»





Не все так гладко

          Октябрь, ноябрь и начало декабря прошли спокойно. Уже после второй ликвидации груза Николай успокоился и чувствовал себя довольно уверенно. Он отыскал тестевы гири и вместо производства табуреток, чтоб не повторилась ситуация с потерей сил, стал укреплять организм гимнастикой. И гайковерт на аккумуляторах, действительно, экономил полчаса времени, и ультразвуковая пушка надежно прикрывала его тыл. Но вечного везения в природе не существует, пришла проблема, откуда не ждали. Напарники-монтеры  ребята не глупые, они прекрасно видели, что их старший периодически надолго уходит. Официальная версия о ремонте машины с наступлением холодов выглядела смехотворно. Действительно, зачем полночи сидеть в холодной яме под машиной, когда у тебя есть теплый гараж. Но помогла сделка с кирпичом.
      Эту аферу Николай провернул еще в начале октября. Нашел по объявлению строящийся гаражный кооператив, выписал по льготному тарифу на трех монтеров сто тысяч силикатного кирпича и продал их председателю этого кооператива. Несмотря на то, что кирпич обошелся гаражникам почти на треть дешевле, деньги владельцы будущих боксов собирали две недели. Заработать не удалось, даже немного в убытке, ибо грузчики в льготный прейскурант завода не входили, но своим ребятам Николай, как и обещал, отдал по двести долларов, якобы прибыли. А Наташе на хозяйство легализовал целую тысячу. Именно эти двести долларов стали его прикрытием. То есть внезапно выросший авторитет, позволял Николаю не отчитываться перед друзьями за свои отлучки, а напарники, как могли, его прикрывали. Но рано или поздно объяснение отлучкам давать надо.
      Как-то Игорь якобы в шутку, бросил фразу: «Опять к зазнобе пошел?». И Николай, не придумав ничего лучшего, кивнул. А что делать, пусть думают, что к любовнице бегаю, решил Николай, чем мозги ломают, чего да куда. Тем более, что в их смену в химцехе дежурила Даша Файерович, одинокая и, по слухам, очень любвеобильная дамочка. Конечно, была опасность, что слухи дойдут до Наташи. Но этого он не боялся, ибо любящие женщины такие вещи без всяких слухов определяют.
      Итак, восемь ликвидаций прошли, как говорят в армии, в штатном режиме.  Появилась даже некая бравада и чувство легкости