семьи из семи десятков, вопреки воле богов, сказали переселению нет. Хотя и оговорились, что общему решению противиться не станут.
Прошло немного времени, и родич, выслушав старших семей, вновь встал на возвышении и возвестил о решениях семейных советов.
- Друзья!- продолжил он.- Никто из нас, родичей, не ратовал за уход теперь, весной! Ибо нет в достатке повозок и оружия! Ибо посеян, но не собран урожай! Предлагаем время – в конце страденя, после праздника жатвы!
Куда же и как нам идти?! Посланцы западных племён, которые стоят здесь с нами, наши братья, живущие по ту сторону Пояса Рода, прибыли с призывом соединиться с ними и двигаться на Юг через Леса Бармы! Десяток и пять племён, каждое по два десятка тысяч – большая сила! «Но этой большой силе будет потребность и в больших Землях,- сказали мы.- Да и Леса Бармы весьма велики! Будет ли в достатке снеди для всего народа на многие месяцы пути?!» Родич Вышемир, Сокол и наш сосед, говорил Луну назад со старшими горного народа гмуров! Когда-то мы обменивались с ними, но то время прошло, и вот теперь гмуры неожиданно попросили в обмен на металл и оружие Каменное взгорье! На что оно им, Вышемиру неизвестно, но эту бесплодную Землю с диковинными ночными огнями Соколы давно объезжают стороной! Вышемир предложил гмурам другое: чтобы наш народ, ежели решится на переселение, прошёл вдоль Пояса Рода, по краю Леса, прикрываясь горами от нападений асилков! Гмуры согласились не препятствовать!
Шум голосов прервал Любомира. В селении уже многие обо всём знали, потому что приходили послушать совет родичей, но у всех людей Равнины Лес вызывал боязнь и отвращение. Потому возможность идти на Юг по предгорью, где деревья росли редко и легко было пробить дорогу повозкам, необычайно обрадовала Соколов. Теперь противников у
70
переселения почти не осталось.
Родич дал людям перемолвиться и поднял руку.
- Первое решение, которого я прошу от семей, такое:отдать ли гмурам Взгорье немедля, как они того просят?! И второе! Мы предлагаем, не дожидаясь месяца страденя, послать на Юг Дружину из лучших ратников, чтобы к переселению всего народа уже верно знать, что нас ожидает на Юге. В Дружину же эту от каждого племени дать по десять бессемейных юношей и девиц, владеющих оружием!.. Старшие, я ожидаю вашего ответа!
Снова Вещенье перешло в семьи, но на этот раз тянулось куда дольше. И непонятная просьба гмуров – а многие уже забыли об этом народе,- и выдумка родича Вышемира, и, особенно, предложение отправить Дружину ради прояснения пути на Юг и новой Земли – всё это вызвало много разговоров и даже препирательств.
- То плохо, что вы могли погибнуть в городьбах,- говорил старый Будислав Яру и Светю.- Теперь же в десяток от Соколов, явно, включат и вас. А вернётесь ли с Юга? Я не могу терять из своей семьи ещё двух взрослых мужей.
С ним соглашались и Венцеслава, и Горислава, и старая Градислава, и тётя Светя Велислава, которая досадливо прибавила к словам старшего свои:
- Что у нас за семья такая ратная! А не вызреет урожай, овощ не уродится, придётся жить охотой да рыбалкой. Много ли промыслят мой Изь, да Милослав, да наши дети?
Светислав молчал, понимая, что всё неизбежно, и выдумка родичей касательно передовой Дружины мудра: лучше погибнут они, семь десятков неженатых и незамужних, чем весь народ. Однако Яр решил устыдить свою семью:
- Есть, Веля, и худшее, чем недостаток снеди. Если не пойдём мы со Светем или Кречет Гормослав, тогда не вернуться никому. А выдержат ли Соколы ещё хотя бы одну зиму здесь, у холодеющего Моря?
…Четверть поры советовались родственники в семьях, и только тогда, вновь выслушав всех старших, родич Любомир вышел с речью.
- Друзья! Вот и все решения приняты вами, остаётся ожидать того, что скажут другие рода! У нас же ни одна семья не возразила против обмена с гмурами! Должен прибавить, что и от их оружия Вышемир не отказывался! Будут нам и путь по предгорью, и мечи из крепкого горморуна! Такая вот чудная потребность в этом Взгорье для маленьких жителей гор!
Теперь о Дружине! Возразили – восемь семей! (Он перечислил) У всех восьми есть кто-то в берёже или средь буяров! Оно и понятно: не желает семья терять рабочие руки, а матери – своих сынов! Как старший рода обещаю: семья, давшая ратника в Дружину, получит в урожай от всех других семей, сколько вырастила бы сама, ежели этот ратник не уходил бы на Юг! Дело общее, и, думаю, советоваться о том не надобно?!.
Никто вслух не высказался, и родич объявил последние слова Вещенья..
71
- Но будет так, что семья не отпустит своего в Дружину, хотя и сам он или она в согласии, так не уйдёт тот человек на Юг! Ибо не переступали мы через Закон Праведи в лёгкое время, не переступим и в пору трудности и испытания! На двух ногах стоит народ, что ушёл сутки Сварога назад с Блаженных островов! Одной ногой – на Земле-Матери, питаясь её силой, как дитя питается от родительницы! Другой ногой – на вере и Праведи, питая от Закона Коляды силу своего духа!.. И всё же прошу семью брата моего, мудрого Будислава помыслить не только о выгоде для себя, но и для всего племени Соколов! Любой знает у нас, что нет человека, который понимает Лес лучше Ярослава! Жену его прошу Венцеславу, ожидающую в обычных тревогах шестое дитя! Двух славных ратников дала ваша семья на охрану границы, и нет другой такой семьи! Подростков-буяров обучает Яр, чтобы превосходить нам асилков в схватках! Верной опорой ему юноша Светь! Но пусть знает Будислав, и Венцеслава, и вся славная семья ваша, что другие семь семей, которые не хотят отпускать своих в Дружину, готовы согласиться, ежели во главе её пойдёт – Ярослав!.. Уверен, в иных селениях Соколов скажут то же! Вспомним великий Лесной поход прошлого года! Мстя за дитя, наши ратники на пол-Луны вошли в Лес, и все вернулись живы! Тогда любой из них говорил одно: с Ярославом мы непобедимы!
Гомон поднялся было вокруг, но Любомир усилил голос и не стал прерываться.
- Однако Закон не переступим! Решать будет семья! Нас же, Соколов, десять тысяч, и десяток ратников для Дружины мы выставим! И не слабейших, чем соседи Кречеты или другие!
Во всё продолжение речи Будислав покачивал головой и даже ухмыльнулся на двухкратное братово «славные», потому что этим словом больше величали богов, чем людей. Старик понимал лукавство родича, но и прилюдное уважение, оказанное его семье, было приятно.
Сам Яр стоял молча и сурово, и, видно, думал совсем о другом. Светиславу казалось, что дядя давно уже всё решил и волю семьи не считает препятствием. Юношу немного удивляло, что речь идёт больше о Яре. Ведь в Лесном походе тот шёл со всеми, а он, Светь, всё время на сто саженей впереди, ибо только так, в одиночестве, можно было учуять или услышать приближение асилков. Три раза косматые уступали в чуткости равнинному человеку и получали его стрелы, не видя самого, и раньше, чем к месту стычки подходила вся Дружина. Впрочем, не зависть испытывал Светь, а опасение: уступит Будислав, отпустит Яра, а внука-берёжу оставит с семьёй.
Однако стоило только родичу увлечься восхвалениями Ярослава, как вокруг послышались одиночные восклицания о том, что создатель буярства – самолюб и гордец. Тут уж Светь отбросил свои мысли и едва не пустился в препирание. Теперь он мог рассказать о множестве добрых и полезных дел своего дяди даже перед всеми Соколами.
Однако Вещенье притекло к своему завершению, и теперь только через
72
пять дней можно было решать, кто пойдёт в Дружину – когда родичи других селений «птиц», узнав волю своих людей, вновь съедутся к Соколам на совет. До Светя донеслось только, как кто-то громко сказал Западным: «И не ожидайте напрасно! Неудобно нам идти вместес вами! Слишком много вас, Лис да Волков!». Он же направился поскорее в сторону Радиславы, потому что предполагал: хотя и могут остаться здесь другие вещуны, чтобы проводить Дружину в поход, но Гостомысл с внучкой, скорее всего, отправятся обратно: не могла девица-Лебедь так долго находиться среди Соколов. Вот если б вышла замуж да сменила перья…
«Надо же сообщить Гостомыслу, что я выполнил его поручения», - робел Светислав. – Да и она напоследок говорила, что этодело и её касается».
Ему было что сказать, он находился среди людей своего рода, а не на чужом озере с незнакомым леском вокруг, и всё же, приближаясь, чувствовал стеснение. Будто с каждым шагом опутывали его всё теснее крепкими бичевами. Так что и дыхание, до того незамечаемое, норовило сбиться или прерваться вовсе. «Вот же напасть. Когда впервые занёс цеп, подарок Яра, над головой асилка, огнеглазого, гнилозубого, не так страшился, как теперь. Одолела меня девушка, хоть беги прочь. Но уйти ещё труднее. Когда теперь свидемся… Вот окликну, а она: «Что, буяр, закатил огненное колесо Дажьбога? Все девицы – Соколицы в селении отдали свои метки Лады? Небось, едва дотерпели до твоих двух десятков лет?» Засмеёт. Будет чуждаться других девушек, потому и засмеёт».
- Радислава!.. Здравствуй. Белые боги с тобой.
- Светь! Здравствуй! Храни тебя Сокол и все светлые силы! А я сама собиралась искать тебя… Да-да, не удивляйся! Я уезжаю теперь с дедуней, и мы встретимся, наверно, через четыре-пять Лун. Не знаю точно. Ведь ты пойдёшь в Дружину?
- Я-то желаю, но мать, дед…
- Ваш старший согласится. Он просто не знает ещё воли богов. Вам должно обоим идти: и Яру, и тебе.
- Боги сказали Гостомыслу о нас с Яром?
Радя оглянулась: её дед отделился от вещунов, которым что-то всё договаривал, будто опасался упустить важное. Но к нему подошёл Ярослав, ведя трёх лошадей, и Светь понял: третья – для Радиславы.
- И вы – в Каменное взгорье? – догадался юноша. – Да что за место такое! Всех тянет, как пчёл на цветущую яблоню…
- Ты прости, мне пора. Придёт время, когда разъяснятся все загадки. Теперь же – главное. Не осуждай нас с Гостомыслом, что послали одного к горам. Но там ты, может, спас Дружину, которую ещё только собирают наши племена. Я знаю, что тебе пришлось побывать у гмуров. Ты мог погибнуть. Дедуня молвит: «Если этот муж вышел из Подземелья, где нет силы Сокола, то он храним самим Родом. А раз так, значит, Светлые боги не оставили наши племена».
73
Светиславу хотелось остановить девушку, сказать, что причина его спасения в другом, а бог Род помогал, скорее, его отцу, чем ему. Однако Радислава говорила всё торопливее, и в тот миг, когда к ним подъехали Яр и Гостомысл, она, верно,ещё многого не успела высказать.
Светь и старый вещун приветствовали друг друга.
- Главное-то молвила?- Гостомысл ласково улыбнулся внучке.- Она тоже идёт в Дружине. И я, старик, с вами, юными. Значит, Лебёдушка, распустим крылышки, взлетим в поднебесье да на Юг, на Юг?.. А ясные Соколы следом.
- Вот и с родственниками тоже толком не попрощалась,- вздохнула Радислава.- Что же, свидемся. Дедуня молвил, всё у вас с Ярославом будет получаться, только нельзя на себя смотреться.
-Нельзя глядеть в воду?
- Не знаю. Смекай.
Яр подставил колено, и она вспорхнула на лошадь.
- Светь, скажи нашим, что ворочусь ввечеру,- попросил юношу его дядя.
Мужчины тронулись, а девушка замедлилась, словно обвыкаясь к чужому коню. Потом обернулась и, отъезжая, помахала рукой:
- Скажи, если не тайна, чего
