злотворный Лес:
Солнца луч ту пущу не пронизывал,
Ветер буйный в пущу не залётывал,
Только птицы чёрные в нём граяли,
Прорекали люту гибель ратникам.
Вдруг трава вокруг зашевелилася,
А деревья, как стена сомкнулися,
Ото всех сторон асилки бросились,
Погубить Дружину вознамерились.
Словно молния, блеснули мечи Яровы
И разили ворогов-захватников.
Хорса луч с небес пробил деревьев щит,
Ослепил зломысленных пагубщиков.
Полилася божья сила в мышцы Яровы,
Он без устали рубил на обе стороны…
Дядя и племянник дослушали до конца новую повесть Гремислава, но не откликнулись громкой похвальбою, как другие.
- Так приходит в мир криведь,- усмехнулся Яр.- Когда кто-то желает показать жизнь красивее, чем она есть.
- Он певец. В том и состоит его дело, чтобы найти в жизни приглядное. Не петь же ему о том, как истекает густая червлёная кровь из головы убитого тобой асилка.
- А у тебя почему к полуденному отдыху стрелы уже были в крови?
112
- Да, наткнулся я на троих. Подрались две дикие коровы, наделали шума, потому и не учуял я косматых. Они же, все трое, вмиг вырвали по осине и – на меня. Под осинками я их и положил рядком.
- Тебе не хватает твоего Холеня.
- Да. Только куда было его брать?.. Так что же с ночным стороженьем? Я могу полночи помогать дозорным, а полночи – ты.
- И я так думал. Пока знания и сноровка не появятся у всех, в дозоре будет по четверо Соколов-Кречетов, по восьмеро других. Время поделим на пять частей: вечер, три ночные поры и заря. На заутре – выходим, в заполдень застольничаем и даём отдых лошадям и снова идём до конца подвечера. По доброму лесу, без отрогов и глубоких рек будет выходить по четыре-пять десятков вёрст. И – самое главное. Я замыслил внушить асилкам такой страх, чтобы они и близко не подходили к нам. Если на заутре хотя бы один раз нападут на нас, ты увидишь, что за грозное оружие везёт мой запасной конь.
- Видно, у тебя там земляное масло, которое гмуры используют для пламеников.
- Да, я хочу испугать асилков огнём. Сам смекай: одних лишь наших стрел в этом противостоянии мало. Да и стрелы через одну Луну кончатся. Что тогда? Мечами да булавами косматых не одолеешь. Нет. Только жуть, звериный трепет перед огнём заставит их убраться с нашего пути. Не забывай, что в конце лета здесь пройдёт весь наш народ, дети, старики. Асилки должны страшиться людей, как духов, как богов.
- …Как богов,- задумчиво повторил Светь.- И всё это ты передумал ещё до похода?
- Ещё в прошлом годе… Гостомысл давно поведал мне, что природа у нас на Севере суровеет необратимо и потому переселения не избежать. Он же и дал мне наметки оружия Коляды, которое использовали на Островах в Великой войне Сыны богов…Всё, соберу десятников, обсудим. Верно, и у них будут разумные мысли о дозорных, о том, как охранить ночами себя и лошадей.
- А я обойду край Леса: не готовят ли нам пакости.
- Будь чутким и глубоко не забирайся.
…Асилки напали к концу первой ночной поры, когда дружинники только погрузились в свои сны, ещё семейные, мирные, и когда Яр, наговорив множество наказов и сгрудив коней ближе к склону и подальше от Леса, едва прилёг у костра Соколов. Асилки подняли жуткий шум и вой, стараясь сотворить сумятицу, а затем с трёх сторон бросились с дубьём и ветками на людей. Словно три ёжика-великана, растопырив иголки, поползли из мрака ночи, привлечённые огнём. Ратники быстро встали полукругом, прикрыв спину и бока горою. Иные схватили и высоко подняли горящие головни, иные беспрерывно сеяли стрелы.
Первые ряды косматых посекли из луков ещё дозорные, таившиеся от становища в трёх десятках саженей. Пока они оборонялись и отходили, все
113
остальные вполне изготовились к битве. Но безлунность ночи не позволяла поражать врагов прицельно, и большое число раненых среди нападавших только усиливало шум.
Правому крылу строя ранее других пришлось вступить в рукопашную. Асилки здесь шли с большими ветками, в которых застревали стрелы, и быстро сблизились с людьми. Впрочем, Соколы и Утки, дружно сомкнув щиты, стали стеной на их пути и с пяти-шести саженей, уже хорошо видя врагов, метали копья, разя наповал.
Посередине, едва десяток чудищ с дубьём наперевес приблизился настолько, что пришлось бросить луки в сторону и обнажить мечи, Яр с двумя мечами, как и днём бросился вперёд и один оттянул на себя все основные силы, рубя и коля направо и налево и метаясь безостановочно так, что Совы, Вороны и Журавли, получив передышку, стали в ряд и с копьями наперевес, ринулись вниз по опушке, угрожая другим двум ватагам асилков окружением.
И окружение случилось. Светь, определивший, что слева косматых более всего, пользуясь умелостью Соколов и Уток, оставил их, вскочил на коня и, прорвавшись к Лесу, принялся разить врагов как раз в тот миг, когда Кречеты и Лебеди, исчерпав стрелы, разом по призыву Дивослава воротились к кострам, схватили головни и швырнули в своих противников. На некоторых вспыхнула шерсть, при вспышке света все увидели всадника, вскидывающего цеп и опускающего било на головы асилков с бешеной скоростью бузы, и это, вместе с броском трёх срединных десятков, решило исход сечи: косматые побежали в Лес.
Пятеро ратников, из них две девушки, были легко ранены – все от ударов дубьём. Но исчезли сразу шесть лошадей, и назавтра предстояло перераспределять поклажу, которую те везли в прошедший день. Светь рвался разыскать коней, но Яромир не позволил ему отлучаться: в отличие от прочих дружинников, тут же принявшихся рассказывать, как их старший в одиночку одолел половину нападавших, Яр и в темени и горячке боя ясно увидел, что многое решилось из-за сноровки и зоркости Светислава. Асилки легко поддаются сумятице, потому-то и сами стараются её вызвать. И Светь поймал их на этой слабости, зайдя сзади да ещё успев раскроить головы восьмерым пагубщикам. Всего же их осталось лежать на лугу четыре десятка и три.
Раненым косматым позволили отползти к Лесу, убитых оттянули в сторону, чтобы не пугали лошадей, сильнее развели костры и для дозора поделились пополам. Большую часть стрел удалось собрать. Копья уцелели у всех..
- Теперь только ужас может их остановить,- говорил усталым, но твёрдым голосом Яр, располагаясь к ночлегу.- Сбылось то, о чём мы с тобою, Светь, говорили: они нападают, не помышляя о своих потерях. Такого остервенения я не ожидал перед походом. Или они измотают нас за три-четыре дня и ночи, или я заставлю их трепетать от огненного оружия Коляды.
114
- Да, пламени они страшатся. Кречеты знали это, потому что охраняли приграничье, вот и присмалили гадникам их рыжие шкуры.
- Кречеты очень удалые и ухватистые… Не давайте, племянник…кострам пригасать…- говорил Яр, засыпая.
- Добре хоть то, что они принесли нам много дров…- Светь подбросил в костёр и глянул на Восток.
Великий и бескрайний Лес уже пробуждался. И если до сих пор в нём соперничали две яростные и отважные силы, стремившиеся изничтожить одна другую, то, едва они угомонились, как заявили о себе подлинные его хозяева и владельцы – но не мощью оружия али мышц, не готовностью погибнуть за свои убеждения. Бессчетная уйма птиц-напевниц заполнила воздух трелями, свистом и щёлканьем, заполнила громко, густо, будто торопилась сообщить всей природе – горам, Лесу, рекам – мир живёт ради добра и красоты, а не ради злотворсва. И горе тем, кто не ведает этого великого закона, или, ведая, упорно отвергает его. Горе – ибо сама природа отвергнет такого…
115
Повесть 7. Новый бог
Изнурённые ночной битвой, дружинники спали тревожно и дольше обычного. Никто и не призывал их подыматься. Когда последняя ночная смена дозорных разошлась по окраинам луга, те, кого они заменили, поставили на ярко пылавший огонь котлы для каши. Яр же, подхватывавшийся едва ли не при каждом вскрике ночной птицы, утром задремал крепче и встряхнулся ото сна лишь тогда, когда с низины, от Леса, к горе пополз плотный сырой туман, а вместе с ним и новые опасения. Пробудившись, старший присел к костру Соколов и, узнав, что Светислав полпоры назад скрылся среди деревьев, чтобы разведать путь впереди, закутался в накидку и надолго погрузился в размышления.
Безотрадными они были в этот день десяток третьего цветеня. Казалось, все возможные препоны и напасти предусмотрел он, готовясь к походу, но, с юношеского возраста противостоя асилкам, не ожидал Яр, что так оплошает, потому что напор и остервенение хозяев Леса оказались невиданными, словно не Велес уже распоряжался этими зелёными просторами, а сам Чернобог. «Видно, они решили, что мы снова идём наказать их за губительства, как в прошлом году. Тогда они не могли собираться против нас более чем в трёх десятках, теперь же соединилось несколько родов. Ночью их было до ста, и лишь половина полегла под нашими стрелами и копьями. Ударить бы по их селениям, чтобы сами оборонялись и понимали свою уязвимость, да родичи строго наказали: обретая новую Землю, не захватывать чужую. Потому и бредём по предгорью да прикрываем спины скалами. Гостомысл очень разумен, если придумал такой путь. И ко времени Светь попал к гмурам в плен да сумел расположить к себе сурового Вербора. А может, вещун для того и послал моего племянника в Каменное взгорье, ибо ему известно было о дружбе Годослава с гмурами?..»
- Болеслава, Рудослав!- решился Яр наконец.- Мне нужны будут ваши колонтари! Натрите их до блеска! Гремислав! Заиграй самую добрую свою погудку, буди воинов! Всем умываться и застольничать! Ныне я поведу вас за великой победой, люди Севера!
…Воротившись к заутру, Светь застал ратное становище в больших приготовлениях. Все приводили в порядок оружие, снаряжали запасных лошадей, число которых так сильно убавила прошедшая ночь, а с десяток юношей и девушек занимались диковинным устройством, похожим на короткую повозку без колёс.
Яр велел главному дозорному хорошо поесть, а когда приметил, что тот опорожнил чашу и направился с туеском к ручью, чтобы развести мёда для сыты, сам подошёл к нему и попросил рассказать о том, что ожидает Дружину впереди.
-…Радости на твоём лице не вижу. Не угомонились наши лютые враги?
116
- Все сбежавшие лошади ими растерзаны и съедены. И это только разохотило косматых. В версте отсюда кусты сильно отступают от Пояса Рода и начинается открытый взгорок. За ним внизу каменная россыпь. В том месте, видно, частые обвалы с гор, и большой малинник весь в валунах. За ними две сотни асилков, все с дубьём. Да и камни, тебе известно, они бросают далеко. И это ещё не всё. Они пригнали туда десятка три медведей и разъезжают на них верхом, как мы на лошадях. Стрелами мы врагов не достанем. А сблизимся – забросают. К тому же кони пугаются медвежьего запаха.
- А камнепад с откоса сотворить возможно?
- Да, и я о том же смекал. Вверху, саженей в ста застрял в расщелине большой валун. Если вчетвером-впятером его столкнуть, вниз ринется целая каменная река. Но она сметёт не более трёх десятков космачей.
- Неважно. У меня иной замысел. Видишь, что собирают из медных частей и деревянных жердей?
- Это и есть то дивное оружие Сынов богов, о котором поют в стародавних повестях?
- Да, Швырь. А метать будем не
