(Дневник европейца)
15 апреля 2743 г по старому стилю. Наконец, я оказался на станции луны Юпитера – на Европе. Я всегда с трудом прохожу акклиматизацию и не скоро еще стану завзятым европейцем. Мне, любителю райских тропических островов, окруженных со всех сторон волнами океана, было не по себе на заснеженной и холодной Европе. Мы сравнительно недавно, в конце только прошлого века, приступили к преобразованию атмосферы планеты. Так что юпитерианская Европа, в отличие от земной Европы, до сих пор представляет дикий уголок природы в Солнечной системе. Однако в результате титанических усилий нам удалось создать атмосферу, сносную для дыхания на непродолжительное время и стабилизировать температуру в районе – 60 % по Цельсию. И все же большую часть времени приходится проводить на станции в закрытых помещениях.
Недавно мне в книжном архиве на Земле удалось отыскать научно-фантастический роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды», опубликованный еще в далеком 1957 г. Как это было давно. Сейчас никто, кроме специалистов по древней, до-разумной истории, книжек не читает, ибо является пользователем экстранета. Так в этой «Туманности Андромеды» речь шла о том, что люди будущего, где-то примерно нашего времени, уже летают на звездолетах, развивающих околосветовую скорость, и живут в обществе, в котором нет борьбы между хорошим и плохим, а есть борьба только между хорошим и еще лучшим. Какая наивность. На самом деле лишь в конце XXIV в. удалось установить единый социальный режим жизни на всей планете, и появились уже не только формальные, но реальные возможности для фактического равенства материальных состояний людей. После этого ускорился длительный процесс выведения людей из сферы материального производства и сферы материальных услуг. В освободившееся время люди предавались не бездумным удовольствиям, как в том же XX в., а творческим занятиям, гармонически развивавшим их разумные душевные и духовные способности. Стали стираться межэтнические различия благодаря смешанным бракам. Количество людей на Земле и ближайших от нее естественных и искусственных небесных телах сократилось до оптимальной величины 3 миллиардов «биосоциальных единиц» и держится уже продолжительное время на этом уровне в связи с тем, что процессы человеческой жизнедеятельности были разумно оптимизированы. Увеличилась продолжительность человеческой жизни. При этом люди позже стареют и умирают, как правило, в столетнем возрасте.
И все же мы еще не научились летать в космосе с околосветовой скоростью. Скорость наших фотонных космических кораблей едва дотягивает до половины световой скорости. Поэтому мы смогли освоить только пространство Солнечной системы, да и то не все одинаково. А полеты до ближайших звезд до сих пор являются большой редкостью. Мы нигде не нашли разумной жизни и не смогли установить ни одного контакта с представителями других разумных цивилизаций. Вероятно, разумная жизнь в нашей Галактике не достигла еще уровня равномерного, разумного распределения по всему периметру галактического кольца. Поэтому если в ней и есть более развитые существа, превосходящие нас в духовной активности, то встреча с ними еще далеко впереди.
На станции Земля 1 «зимовало» девять человек. За две недели до моего прилета на станцию не вернулся с экспедиции к кратеру Гагарина психолог и лингвист Арни Джаггернаут. Что он там искал в сотне километров от станции, так никто и не смог внятно ответить. Мне предложили «перезимовать» на Европе вместо него в качестве психолога. Пересменка станционного персонала начнется через три месяца. Так что я согласился. На памяти у меня не было такого интересного случая. Вот поэтому я полетел на европейскую станцию, чтобы убить двух зайцев: заменить психолога и разведать причины странного исчезновения моего коллеги, - таким было негласное задание Комитета по космическому наблюдению.
Прилетев на планетолете на станцию, я первым делом отправился к управляющему станцией Матвею Горынычу. От планетолетчика я услышал, что сотрудники станции называют управляющего «Змеем Горынычем», короче, «Змеем». Человек, он, и в Европе человек. Нам свойственно подтрунивать над другими, тем более, если мы зависим от них. В нас еще сидят анахронические привычки настороженного отношения к тем, кто «управляет» нами. Судя по фамилии, управляющий был человеком строгих, «самих честных», змеиных правил. Когда я шел от стартовой площадки космических кораблей до кабинета управляющего, то не встретил ни одного обитателя станции. Только гиноид, назвавшийся Еленой Прекрасной, встретил меня на месте посадки, поприветствовал и указал мне короткий путь к начальнику экспедиционной вахты. Я поинтересовался тем, кто так назвал ее.
- Меня так назвал наш весельчак Арни, - с улыбкой мне ответила Елена Прекрасная и затем с огорчением добавила, - к сожалению, он пропал в кратере Гагарина. Я не похожа на легендарную Елену Троянскую?
- Отчего же. Я видел изображения Елены Троянской, и ты на них похожа. Вероятно, твой создатель взял в качестве прототипа образ Елены Прекрасной.
- Вот и хорошо, что хоть в чем-то есть совпадение, - поддержала меня гиноид Елена.
Елена немного развеяла странное тревожное ощущение висящих грозовых туч над моей головой, которое «нашло» на меня в станционном комплексе.
Подойдя к кабинету управляющего, я постучал осторожно в дверь, ожидая в ответ змеиное шипение. И действительно за дверью мне сказали, как прошипели: «Войдите». Я открыл дверь и вошел. Моим глазам предстала картина типичного станционного кабинета. За столом сидел человек, физиономией смахивающий на ящера. Змеиные завораживающие глаза. Треугольной формы голова. Широкий рот, из которого ожидаешь, что высунется раздвоенный язык. Управляющий Матвей Горыныч мне ласково улыбнулся и дружелюбно протянул руку в знак древнего приветствия. Я осторожно пожал. У меня было такое впечатление, что я пригрел на груди змею. По его физиономии я понял, что он в курсе, для чего я сюда пожаловал.
- Рад знакомству. Вот причина вашего появления на станции не столь радостная, как хотелось бы. У нас пропал ваш коллега – психолог Арни Джаггернаут в районе кратера Гагарина две недели назад. Он не вышел на связь первого апреля в 20.00. Сначала мы подумали, что он валяет дурака в древний День Дурака. Но потом мы встревожились, когда не получили от него известий на следующее утро. И мы незамедлительно выехали в расположение последнего выхода Арни на связь по спутнику со станцией. Однако на месте мы ничего не нашли, кроме его следов, которые обрывались на плато кратера, запорошенном европейским снегом.
- Были ли у него враги на станции?
- Какие еще враги? Единственно, что на станции может быть плохого в отношениях между людьми, так это раздражительность. Но у Арни был «золотой» характер. Все его любили.
- С кем он дружил? Была ли у него подружка?
- Я не знаю, была ли у него подружка, но вот друг у него был. Это Элис Портер.
- Кто последним видел его на станции? И в каком настроении он ухал на кратер? Вообще, зачем он туда поехал?
- Я его провожал в поездку. Он, как всегда, был весел. А поехал он туда за своей фантазией. Он говорил о том, что разглядел на одном из последних снимков со спутника фигуру двуногого существа на плато кратера и решил проверить, там ли оно.
- Вы видели снимок?
- Нет. Я не придал этому значения, предположив, что это выдумка Арни. Он был большой шутник и выдумщик.
- Кто-нибудь еще видел этот пресловутый снимок?
- Затрудняюсь сказать.
- Хорошо. Не покажите ли вы покои Джаггернаута и его друга?
- Пойдемте.
Сопровождаемый Матвеем Горынычем, я прошел по коридору жилой секции станции к комнате Арни Джаггернаута. Начальник станции указал на соседнюю дверь Портер и, пожелав мне успеха, удалился по своим делам. Я зашел в бокс Джаггернаута. Моим взорам предстала картина богемного хаоса типичного эстета. На первый взгляд все вещи лежали не на своем естественном месте. Мало того, они были перемешаны друг с другом. В комнате выделялись редкие островки незанятого вещами пространства. Это не было пространство обывателя, «больного» вещизмом. Такой тип человека, популярный в древнее время дикости и глупости, лишь изредка появлялся в современных человеческих ассоциациях. И на него сразу обращали внимание как на диковинную зверушку. Это было пространство авангардиста, находящегося в состоянии перманентного творческого беспокойства. При внимательном обозрении в творческом хаосе обнаруживался порядок артистической инициации, но он смазывался, пропадал, срываясь, на острых углах, демонстрируя нервную, синкопированную логику жизненного экспериментирования.
Я про себя подумал: «Сложный человек, этот Арни. За маской шутливого весельчака он прячет снедающую его тревогу, вытесняемую приступами лихорадочного переписывания своего внутреннего Я (самообраза) и личного жизненного сценария». Этого человека было трудно остановить в том, что он задумал, как и его легендарного однофамильца из древних комиксов – текстов с картинками для слаборазвитых в умственном отношении детей. Арним Джаггернаут представлял современную редакцию рефлексирующего упрямого парня. К слову сказать, упрямые парни, как правило, склонны не к умственной, а к мускульной рефлексии, в случае с Арни опосредованной двусмысленностью его положения. Вот эта двусмысленность, двуличность натуры заставляла его размышлять над тем, кто же он есть, и могла способствовать формированию комплекса Superman'а.
Подойдя к его столу, я среди хлама бумаг с эпиграммами и карикатурами на незнакомых мне людей, в том числе, возможно, и обитателей станции, нашел снимки, побудившие Арни отправиться на поиски двуногого существа к кратеру Гагарина. Кстати, среди карикатур не было карикатуры на Горыныча, несмотря на его типично карикатурную внешность. Вероятно, он тоже посещал покои Арни и позаимствовал свою карикатуру. Теперь мне было важно понять, насколько я могу ему доверять в расследовании исчезновения психолога, если он вводит меня в заблуждение. Возможно, случай с карикатурой был моим домыслом.
Я всмотрелся в нечеткие снимки размытой фигуры жителя планеты или пришельца, возможно, даже с Земли. Может быть, это была просто оптическая иллюзия, возникшая в результате игры света и тени в атмосфере у поверхности планеты. Неужели на Европе живут европейцы? Или это человек с Земли или других освоенных людьми планет Солнечной системы, например Марса или Венеры? Но эти предположения были невероятны. За более чем столетнюю историю освоения Европы на ней так и не нашли никаких признаков разумной жизни даже в ископаемом виде. На Европе существовала жизнь в примитивной форме многоклеточных бактерий и водорослей в водоемах в районах вулканической активности еще до появления на ней человека. В связи с обогащением атмосферы биологически активными газами, аккультурацией почвы Европы и высаживанием на ней неприхотливых растений, а также акклиматизацией
