миновала, но ты ошибся, Цезарь! Я и военный трибун ходили к авгуру Спурине. И трижды, мне больно говорить это, но трижды по его гаданию тебе выпадает смерть. Авгур назвал даже дату – мартовские иды.
Цезарь: Известно ли тебе, Корнелий, что я и только я, Верховный жрец Рима, имею право давать окончательное толкование любому гаданию? Ты же солдат, стратег римской армии! Да, если б каждый раз, я верил ерунде с внутренностями животных, мы бы завоевали полмира? Вспомни, как часто жрецы говорили нам: «поход будет неудачным», а мы шли вперед и приносили Риму очередную победу. Так или нет?
Легат: Так, мой Цезарь.
Цезарь: А теперь пойди и передай всем, я объявляю гадание Спурины – неправильными! Это приказ! Надеюсь, ты не забыл, что такое приказ?
Легат: Легат Корнелий Квинт выполнит все, что прикажет Цезарь.
Цезарь: Антоний останься, остальные свободны. (Легат и Требоний уходят). Антоний, я не думаю, что нужно сурово наказывать наших испанских ветеранов. В Город они вошли без оружия, и намерения у них благородные, как ты думаешь?
Антоний: Я понял, Цезарь, никто не пострадает. Но нарушение дисциплины - есть нарушение дисциплины. Сделать вид, что ничего не было, - тоже нельзя, это не в традиции римской армии.
Цезарь: Действительно, нельзя... Тогда сделаем так: выдай им за март двойное жалование. Надеюсь, они до конца жизни запомнят это.
Антоний: (удивленно) Двойное жалование – это серьезное наказание! Как бы они не обиделись.( Дружно смеются)
Цезарь: Пожалуй, я сам выйду к солдатам.
Цезарь, Никатор и Антоний уходят, с другой стороны входит Кальпурния.
Кальпурния: Сервилия? Ты одна? Как хорошо, что застала тебя.
Сервилия: Кальпурния? О, боги, весь Рим собрался ко мне в гости.
Кальпурния: Мой муж у тебя?
Сервилия: Он вышел на крыльцо к своим солдатам. Разве ты не встретила его?
Кальпурния: У крыльца слишком много людей, я вошла через другой вход. Меня Кисея узнала и пустила. Шла в шелковую лавку, вдруг, вижу патрули, караулы. Всех подозрительных обыскивают, ищут оружие! Неужели с Цезарем что-то случилось? Не удержалась, зашла к тебе.
Сервилия: Боишься за него?
Кальпурния: Очень! Он так сильно изменился. Со мной почти не разговаривает. Целыми днями сидит что-то пишет, даже у Клеопатры больше не бывает. Только Никатор и какие-то незнакомые люди день и ночь приходят, уходят...
Сервилия: И где только Цезарь нашел этого раба? Когда Никатор смотрит на меня, мне кажется я голая.
Кальпурния: Мне тоже, но я к этому привыкла. Никатор единственный, кто может помочь Цезарю во время эпилепсии. Последний приступ был таким тяжелым (плачет).
Сервилия: Такова судьба римских женщин: любить и бояться за жизнь любимых. Но сегодня тебе бояться нечего. Цезарь бодр и весел как никогда. ( С улицы слышно трех кратное «Viva Цезарь» ) А при такой любви народа ему и вовсе ничего не грозит.
Кальпурния: Значит, моя тревога напрасна.
Сервилия: Весь шум из-за кучки дезертиров, не более. Думаю, все быстро уладится.
Кальпурния: Спасибо, успокоила. Пойду домой. Не говори ему, что я была здесь.
Сервилия: Прощай.
Кальпурния уходит. Входит Цезарь и Никатор.
Сервилия: Гай, ты действительно не веришь в заговор?
Цезарь: Я верю только в себя, поэтому, никогда не ошибался. Ты куда-то торопилась?
Сервилия: Да, уже иду.
Сервилия уходит. На заднем плане мелькает Арон. Делает вид, что убирает в комнате.
Цезарь: ( Арону) Можешь говорить.
Арон: Божественный Юлий! Я выполнил твое поручение. Сегодня же Яков из Хеврона будет ждать у твоего дома, пока ты не позовешь его.
Цезарь: Прекрасно! А теперь покончим с одним печальным делом. Мне очень жаль, Арон, но мой раб Никатор узнал тебя. А как ты, узнаешь его?
Арон: (обреченно) Да, Гай Юлий Цезарь, я узнаю его.
Цезарь: Дело слишком важное. … Где и при каких обстоятельствах ты видел его?
Арон: Это было давно, очень давно, когда я был еще юношей. Я учился на левита в школе при Иерусалимском Храме. Пришла весть, что заболела мать, и мне дали несколько дней, чтоб я мог навестить ее. Мать и отец жили на побережье в небольшой рыбацкой деревушке. В первый же день моего приезда пираты напали на нас. Всех молодых, кто остался жив, увезли на маленький остров недалеко от Крита. На этом острове пленники ожидали своей участи.
Цезарь: Как же ты узнал Никатора, прошло столько времени?
Арон: Его нетрудно узнать. Если я за эти пятьдесят с лишним лет сильно постарел, то на его лице не добавилось ни одной морщинки. Только звали его тогда не Никатор, а Ариох и служил он другому господину. Какому-то азиатскому царю, случайно попавшему в плен.
Цезарь: Он уже тогда был немым?
Арон: Да.
Цезарь: Арон, оставь надежду, говори все, что знаешь.
Арон: Хорошо, Гай. Никатор не только немой, но и абсолютно глухой раб.
Цезарь: Дальше, дальше!
Арон: Бог наделил его способностью читать мысли других.
Цезарь: И только? А как же я понимаю его?
Арон: Он может не только читать мысли, но и передавать свои.
Цезарь: Дальше!
Арон: Никатор это Вечный Раб! Бог посылает его своему избраннику в помощь. Я читал о нем в книгах, когда учился на священника.
Цезарь: Да, правильно. Арон, мне действительно очень жаль, что все так сложилось. Сервилия и ты - частицы моего далекого беззаботного детства, но впереди грядут большие события, и я не могу рисковать. На Никатора возложена великая миссия. Никто на этой земле не должен знать кто он на самом деле. Иначе мои планы будут нарушены.
Арон: Конечно, помню, как вы с госпожой любили прятаться в маленькой терновой рощице, недалеко от Авентийского холма. И только я один знал, где вас искать.
Цезарь: Не скули, сделать ничего нельзя. Ты никому не говорил про Никатора?
Арон: Арон добрый, он никому не хочет зла, потому и носил эту тайну в себе.
Цезарь: (смотрит на Никатора, тот утвердительно кивает) Что ж, Арон, ты заслужил одну из самых высоких наград в этом мире – мгновенную и безболезненную смерть. Я дарю ее тебе.
Арон: Это действительно царский подарок для старого Арона. Твоя милость - не знает границ! (Арон становится на колени и начинает молиться, когда молитва заканчивается, Никатор сворачивает ему шею)
Цезарь: (оглядывая последний раз дом) Прощай, Сервилия! Нас больше ничего не связывает. Жаль, был бы Марк моим сыном, и история Рима была другой! Но ты сделала свой выбор, я свой. Мне здесь больше делать нечего.
Цезарь и Никатор уходят.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
Картина первая
Четырнадцатое марта сорок четвёртого года до нашей эры. Дом Марка Лепида, командующего римской конницей. По случаю будущего военного похода хозяин дома дает торжественный обед. Приглашены только друзья и соратники: Юлий Цезарь, Марк Антоний, Гай Требоний, Децим Брут, Корнелий Квинт. Обед проходит в стиле Платоновского пира. Слуги сами решают, кому что подавать, на флейтах и лирах играют греческие мелодии, гостиная освещена факелами и двумя жертвенниками. Подача яств окончена, и гости приступили к возлиянию. Певцы, одетые фавнами, спели гимн богам. Распорядителем пира избран Децим Брут.
Децим Брут: Перед тем, как задать тему философской беседы, я, как распорядитель пира, хочу немного развлечь уважаемых гостей. Два лучших кулачных бойца из моей гладиаторской школы покажут свое искусство.
Антоний: Пока бойцы не вышли, хочу выразить свое восхищение воинской доблестью хозяина этого дома. Не раз я был свидетелем, как храброе сердце и твердая рука Марка Лепида повергали в бегство врагов Рима. Никогда еще наша конница не обладала такой силой и быстротой маневра, как сейчас, когда ей командует Марк Лепид. За хозяина дома!
Лепид: Спасибо, Антоний, за добрые слова, особенно за те, которые обращены к гордости римской армии – ее коннице! Быть командиром этих неустрашимых, овеянных славой всадников - особая честь и особая радость. Великий Цезарь не ошибся, назначив меня на эту должность.
Цезарь: Друзья, оставим хвалебные речи для празднеств. Я пришел сюда отдохнуть в кругу друзей. Надеюсь, пир в стиле Платона позволяет нам забыть о должностях и рангах. ( Шутливо) По-моему, распорядитель пира плохо следит за своими обязанностями, - мой кубок пуст!
Антоний: Наш отважный Децим уверенней командует армией, чем раздачей вина (смех)
Децим Брут: Прошу наполнить гостям кубки.
Выходят бойцы и начинают бой
Антоний: (осушив огромный кубок) Стой, стой! Прачки на берегу Тибра толкаются с большим энтузиазмом, чем твои бойцы дерутся. Предлагаю другие условия боя. Моя школа гладиаторов – против твоей! Я выставляю своего начальника охраны.
Децим Брут: Вызов принимаю. (На бой выходят другие бойцы)
Антоний: Побежденный переходит в рабство к победителю.
Децим Брут: Согласен.
Бойцы надевают специальные ремни на кулаки и начинают бой.
Лепид: Не знал, что в моду входят поединки без оружия.
Требоний: И не удивительно. По настоянию Цезаря, закон о ношении оружия в стенах Города сильно ужесточен.
Бой кончается победой начальника охраны Антония.
Корнелий Квинт: Теперь понятно кто лучше готов к беспорядкам в Городе.
Требоний: (К Корнелию) А ты уверен, что беспорядки будут?
Корнелий Квинт: Все хорошо, пока Цезарь с нами, да продлят боги его дни на Земле.
Антоний: А каков будет приз распорядителя пира победителю поединка?
Децим Брут: Думаю, золотой кубок из рук Цезаря будет ему должной наградой.
Цезарь: С удовольствием выполняю поручение распорядителя. Наполните мою чашу до краев, и пусть этот отважный воин достойно отпразднует свою победу.
Побежденного уносят. Счастливый победитель уходит.
Децим Брут: У меня для вас еще один сюрприз. До сих пор вам наливали вино из подвалов хозяина дома, а теперь прошу наполнить кубки другим. Я специально привез его для подобного случая. Может, кто-то узнает вкус этого вина.
Цезарь: (пробует вино) О, неужели? То самое испанское вино? Из забытой всеми богами деревушки?
Антоний: Странные крестьяне, готовы были погибнуть всей деревней, но секрет своего вина так и не выдали.
Лепид: Расскажите, что это за история?
Антоний: Децим, дай мне слово. Я расскажу, как было дело.
Децим Брут: Думаю все, кто там был и не был, с удовольствием тебя послушают.
Лепид: Какое крепкое и необычное вино.
Антоний: Преследуя остатки армии Помпея, под командованием его сыновей, мы поднимались все выше и выше в горы. Чтоб выйти врагу наперерез, мы рискнули, и через неизвестное ущелье вывели армию в маленькую долину. Когда уже почти спустились, наступила ночь. В горах ночь сменяет день почти мгновенно, и мы при свете факелов разбили лагерь. Каково ж было удивление, когда на утро мы обнаружили вокруг лагеря огромный виноградник и спрятанные в скалы ветхие хижины. Старая испанка, увидев бледного измученного походом Октавия, угостила его своим слега подогретым вином. И уже через минуту, Октавий стал бодр, весел и готов продолжать поход. Все кто видел это, тут же стали заполнять емкости этим чудо - напитком… Отличный сюрприз, Децим. Хорошее вино, хорошие воспоминания!
Децим Брут: Так было и так будет, во все времена и во всех странах. Воины, собравшись вместе, будут вспоминать былые походы, былые подвиги. Но мы с
