ПРОЛОГ
Пусть читатель не судит слишком строго сие повествование, кое посвящено светлой памяти одной молодой персоны, преуспевшей в поучительных науках аглицких и искусных затеях франков.
ЗНАКОМСТВО
Солнечным майским утром 1786 года в царствование несчастного короля Людовика XVI через арку Сен-Мартен въехала карета. В карете находился молодой человек, который с интересом рассматривал улицы Парижа, сдвинув в сторону штору с окна. Вскоре карета остановилась у дворца князя Александра Михайловича Голицына, русского посла во Франции. Из въехавшей на территорию дворца кареты вышел внебрачный сын князя от венгерской графини Клюпфель, Александр Александрович де Лицын. Это был стройный молодой человек приятной наружности. В обращении с людьми он был галантен, порой изящен. Казалось, что его лицо было вылеплено рукой античного мастера, - настолько оно было пропорционально сложено. Особенно притягивали взгляд постороннего его выразительные серо-голубые глаза и милая улыбка, располагавшая к нему собеседника. По-юношески розовощекий кавалер вызывал невольное желание у своего визави прикоснуться рукою к его щеке. Он сразу прошел к князю и с ним по-семейному обнялся. Князь потрепал по щеке своего сына и спросил его о старшей сестре, с которой тот обещал пожаловать к нему в гости. Александр Александрович походил на свою старшую сестру Каролину-Екатерину Александровну.
- Каро приедет чуть позже. А я к тому времени, с вашего разрешения, побываю на водах в Биаррице. Я слышал, его прозвали «градом на серебряном берегу».
- Саша, ты, что, один поедешь отдыхать на воды?
- Нет, здесь, уже в Париже, мои друзья. Вы их знаете: Алешка Бестужев и Ваня Лопухин. Я решил не терять времени и записаться на следующий учебный год в Сорбонну на третий курс. А в июне, когда начнется сезон, поеду с друзьями на воды на лечение.
- Милый мой мальчик, ты думаешь, так просто учиться в таком ученом месте, как Сорбонна? От твоей сестры я слышал, что ты закончил кое-как второй курс в нашем петербургском университете. Если ты хочешь учиться, то надо серьезно подойти к такому делу. Что тебя больше интересует в науках?
- Меня интересует современная философия и точные науки Альбиона, а еще я люблю здешнюю изящную словесность.
- Если бы ты сказал, что тебя к тому же интересует и опера, и театр, то я подумал бы, что из Каролины вышел превосходный учитель.
- Да, вы правы, папочка, Каро мне здорово помогла.
- Как, ты назвал меня? «Папочка»? В последний раз я это слышал, когда тебе было четырнадцать лет.
- Неужели? Видите ли, papa, Каро меня так заболтала, что я стал говорить ее словами.
- Что ж, в этом я ничего плохого не вижу.
- Вы так думаете? Хорошо.
- Ну, что ж, если так обстоят дела с твоими научными интересами, то я рад за тебя. А почему ты решил отправиться на лечение? Ты что заболел? – переспросил князь своего сына и подозрительно посмотрел на то, как княжич поправляет на груди камзол. – Ты что-то поправился в груди, да и… впрочем, ладно.
Заметив на себе пристальный взгляд батюшки, Александр смутился и залился краской как девушка. На это князь не преминул отреагировать иронической ухмылкой, говорящей нечто вроде: «Знаю я вас»! Невольно отец с сыном оказались виновниками немой семейной сцены. Повисло тягостное молчание. Молодой человек, помедлив, вынужден был ответить на реакцию своего родителя.
- Прошел уже месяц после дуэли, в которой мы участвовали втроем. Если Ваня отделался царапиной, то нам с Алешкой прилично досталось. Я думаю, грязевые ванны Биаррица снимут боль и затянут раны.
- А куда тебя бедного ранили и кто именно? – участливо спросил Александр Михайлович.
- Меня укололи в плечо. А вот мой обидчик, князь Иван Трубецкой, пострадал больше. Я задел ему колено, так что он до сих пор не может ходить, не хромая.
- Обещай мне впредь сначала думать, а уж потом принимать решение о таких важных делах, как дуэль. Такими вещами не шутят и настоящие мужчины не рискуют попусту своей жизнью и жизнью своих друзей. Нашли негодники себе забаву.
- Обещаю, papa, поступать обдуманно и не рисковать понапрасну своей и чужой жизнью.
- Вот и славно. А теперь иди, отдохни с дороги. Да, кстати, я сегодня вечером должен быть в бенуаре короля в Королевской Опере. Если хочешь, поедем со мной, я тебя представлю королю.
- Прекрасно. А что там дают?
- Кажется, «Армиду» Глюка или, постой, вспомню, гм… «Ипполита и Арисию» Рамо.
Наш герой, поблагодарив своего родителя, вышел из кабинета и пошел к себе в покои. Вскоре князь услышал звуки клавесина и хорошо поставленный певучий и звонкий голос, исполнявший арию из трагедии Люлли «Персей». Он отвлек его на время от чтения дипломатической переписки и заставил погрузиться в музыкальную стихию. В конце концов, князь Александр Михайлович произнес сакраментальную фразу: «Вот чер…» и уже с хорошим настроением взялся опять за утомительную переписку.
Вечером Александр де Лицын оказался вместе с князем Голицыным в Версальской Королевской Опере и был представлен французскому королю Людовику XVI в качестве молодого человека, в судьбе коего посол принимает участие. Надо сказать, что Александр имел сходство с князем, и было трудно не заметить, что между ними есть близкое родство. Королю внешность молодого человека внушила симпатию, и он спросил, поет ли Александр. Сын посла ответил на вопрос короля утвердительно. И вот тогда король спросил, может ли Александр что-нибудь спеть?
- Конечно, ваше величество. Я недавно разучивал оперу Рамо «Ипполит и Арисия».
- Хорошо. Ну, так спойте что-нибудь из этой оперы. Напомните нам о том, что мы будем сегодня слушать.
Александр взялся исполнить фрагмент арии Ипполита «О, зачем мне дано в один день потерять всё, что люблю». Он запел в полголоса. Вскоре люди в партере и в ближайших ложах стали прислушиваться к его пению и одобрительно высказываться о качестве его пения. Пение контратенором Александра особенно понравилось королеве Марии-Антуанетте, которая во время пения вошла в Королевскую ложу. В это время королеве шел тридцать первый год. Но выглядела она еще моложе. Это была красивая женщина. Особенно бросалась в глаза белизна ее кожи. Создавалось такое впечатление, что королева вся светится естественным светом доброй и великодушной души. Тот же свет излучали ее большие темно-синие глаза с фиолетовым отсветом в глубине. В отношении к людям королева была сама Вежливость. Когда Марии-Антуанетте представили де Лицына, то она выразила свое желание видеть его у себя в Малом Трианоне в качестве личного певца. Говоря это, королева подошла ближе к Александру, и он почувствовал еле уловимый запах, его невольно взволновавший. Этот запах, как потом он имел возможность убедиться, сопровождал королеву, когда она проявляла к нему повышенный интерес. То ли это был ее естественный запах, когда она волновалась, то ли в такие особые моменты своей интимной жизни она прибегала к удивительным благовониям, полезным для ее чувствительного носа. Знак внимания со стороны королевы к его особе почему-то вызвал у Александра некоторую неловкость. Странное дело, господа. Ведь обычно мужчине бывает приятно, когда им интересуются красивые женщины. Других, видимых признаков женского интереса к Александру было трудно заметить со стороны королевы. Молодой человек поблагодарил королеву и обещал по первому ее зову приступить к пению. И тут вступил в борьбу за Александра сам король.
- Дорогая Мари, мне приятно, что ты окружаешь себя хорошими людьми, - с поклоном в адрес своей супруги сказал король и затем, обращаясь к молодому человеку, спросил, - Александр, а вы читали роман нашего покойного писателя Дидро «Племянник Рамо»?
- Да, ваше величество, приходилось читать еще в России.
- Я слышал, что императрица Екатерина привечала этого энциклопедиста.
- Совершенно верно, ваше величество. Что до романа, то мне он показался интересным. В нем автор умело раскрывает сложный характер героя, разрывающегося между погоней за удовольствиями и критической оценкой своего поведения, предполагающей заметное умение пользоваться своим умом. Однако рефлексию он больше тратит на то, чтобы оправдать свой легкомысленный образ жизни.
- Так вы осуждаете его за это?
- Нисколько. Каждому свое. Если вам угодно знать мое мнение на сей счет, то я, ничтоже сумнешеся, полагаю, что условный, литературный «племянник» композитора Рамо сам тяготится своей участью баловня судьбы.
- Интересное мнение. Я думаю, что мы еще поговорим об этом, например, послезавтра. Или вы будете заняты?
- Нет, я приехал к вам во Францию иметь честь быть у ваших ног, ваше величество.
- Вот и славно. Князь, как вы считаете, полезным будет для вашего протеже знакомство с нашими учеными мужами в моем присутствии?
- Ему будет полезно, ваше величество. Тем более, что он приехал с намерением учиться в Сорбонне.
- Вот как? Это хорошо.
На этом разговор с гостями из России был закончен. К тому времени началось оперное представление. Во время представления так получилось, что Александр сидел рядом с Марией-Антуанеттой и ее фавориткой, эксцентричной графиней де Полиньяк. Близость королевы взволновала нашего героя. Он чувствовал, что королева им заинтересовалась. И этот интерес непроизвольно передался ему. У него стала высоко вздыматься грудь. Но он почувствовал стеснение в груди и стал задыхаться. Это произошло перед самым антрактом.
Графиня де Полиньяк взяла княжича за руку и вывела его из бенуара в галерею, а из нее на балкон, выходящий на разбитый парк у Дворянского крыла Версальского дворца. Только здесь, почуяв свежий воздух вечернего мая, напоенный запахами луговых трав и цветов с парковых клумб, Александр пришел в себя. Однако близость прелестной фаворитки, ласковое прикосновение ее нежной руки, согревшей руку кавалера, не то, что уняли его чувственное возбуждение, сколько придали ему чувствительный настрой. Этому способствовала и сама внешность графини. Она была среднего роста, стройна как ближневосточный кипарис. У нее был прямой римский нос, выразительные глаза серо-голубого цвета, как у кавалера де Лицына. Только у последнего они меняли свой цвет в зависимости от освещения, подстраиваясь под гамму окружающего соцветия. А у Иоланды де Полиньяк глаза оставались неизменно серо-голубыми. Особенно аппетитными выглядели сочные как клубника губы очаровательной графини. Удобным местом остановки мужского взора была приоткрытая высокая грудь Иоланды. Именно на нее обратил внимание Александр, про себя подумав, что у других она может быть не ниже.
Графиня была одета в двойное платье по моде «англез». Верхнее платье было застегнуто на нижние пуговицы, оставляя открытым весь перед платья. Такое платье создавало изогнутый профильный силуэт с помощью полисона или подвязанной к низу корсета волосяной прокладки, составляя облегающий фигуру лиф и прямую сборчатую юбку. Декольте у графини не было прикрыто. Рукав жакета был украшен небольшим
