- Сережа, сядь и перестань лихорадочно перебирать в уме варианты моего коварства, - они написаны у тебя на лице. Лучше давай вместе подумаем, как нам быть дальше, - спокойно предложила Ида.
- Нет ничего проще: нужно пойти к тебе домой и воплотить в реальность то, что случилось во сне. Таким образом, ты отомстить своему мужу той же монетой за то, что он незаслуженно наказал тебя.
- Но я же согрешила, изменила ему во сне.
- Он тоже изменял тебе. Так что вы квиты.
- Нет, Сережа, я знаю, что мы были близки, и мне было это приятно.
- Мне тоже приятно от того, что тебе приятно, но я ничего не помню. У меня только один вопрос: Как ты могла, зная все это, так ловко скрывать от меня, пока мы говорили?
- Извини, Сережа, но я думала, что ты тоже знаешь, но не знаешь, как об этом сказать, и поэтому вела себя как обычно, как будто ничего не было.
- Знаешь, Ида, но теперь я только об этом и думаю и хочу тебя.
- Сережа, нам надо быть осторожными. Ведь Смердяев знает о том, что я неверна ему, но точно не знает, кто именно спал со мной. Он очень опасен. Ты не знал, что он психопат? Как ты думаешь, зачем он пригласил тебя на мой День Рождения?
- Чтобы проверить, не я ли тому причина, что ты наставила ему рога?
- Разумеется. Ты правильно поступил, что отказался от приглашения. Но почему он оставил меня одну перед твоим визитом, сославшись на то, что он назначил на время твоего визита кафедру? Не для того ли, чтобы застукать нас на месте измены? Что если он поставил камеру слежения в квартире, чтобы иметь неопровержимые доказательства нашей близости?
Сергей Владимирович от этих вопросов насторожился и стал непроизвольно озираться, выискивая глазами в сидящих и входящих в кафе посетителях черты обманутого мужа. Только теперь он понял подлую сущность своего фальшивого друга. Интересно, как бы он поступил на месте Смердяева?
- Пока мы не сделали ничего внешне предосудительного, нам нечего его бояться, - сделал малоутешительное заключение Сергей Владимирович.
- Не скажи. Так можно было сказать о нормальном человеке, но не о психопате. Для такого существа его подозрения есть уже основание для мести, для ее оправдания.
- Но для подозрений нужны основания.
- Таким основанием является само подозрение как больная фантазия, фантазм. Хорошо, что ты в конце недели уезжаешь в Петербург. Может быть, его подозрения рассеются.
- Ты, в самом деле, полагаешь, что он подозревает меня?
- Зачем же тогда он ушел перед самым твоим визитом на липовое заседание?
- Логично.
- Поэтому мы расстанемся сейчас же и до твоего возвращения больше не увидимся, чтобы не подавать повод нас подозревать. Смердяев не так глуп, как мы хотели бы, - сказала Ида, сжав ладошку Соловья своими нежными пальцами. – Скажи, Сережа, я не упала в твоих глазах как муза творчества в нелицеприятном свете того, что открылось тебе сегодня?
- Что ты, Ида. Мы стали еще ближе, чем были, - быстро ответил Сергей Владимирович, так что было неясно ему самому так ли это в действительности. Может быть, они стали ближе, но эта близость появилась не потому, что он поднялся до своей небесной музы, а потому, что она опустилась до его земного уровня.
- Что ж, ладно. А теперь прощай. Счастливой дороги.
- До свидания, Ида.
- Ты перестал звать меня «Прекрасной Изольдой».
- Я назову тебя ей, когда вернусь.
- Понятно. Это называется «кристаллизацией любви на расстоянии».
Ангел
Все оставшееся время до поездки в Петербург Сергей Владимирович думал о том, что он узнал от Иды. Он не мог не чувствовать себя болваном, которого сделали виноватым в том, что он не совершал или забыл о том, что совершил. Но если он забыл то, что сама Ида приняла за сон, а потом переквалифицировала в явь, то почему? Неужели они вместе стали жертвой наваждения или на пару кратковременно сошли с ума? От этих мыслей у него болела голова и была бессонница. Только поездка в северную столицу как-то его отвлекла и успокоила. Там он расслабился и решил сходить в ресторан, чтобы окончательно рассеять свои тревожные мысли. На следующий день его ждало посещение архива, где он договорился с архивариусом поработать над интересными документами, посвященными общению одного дореволюционного журналиста со святыми старцами Востока.
Только сидя в ресторане, в котором народу было видимо-невидимо, Сергей Владимирович вспомнил о том, что стало для него откровением, - это текст со смыслом, но не тем, что может настроить его на медитацию в качестве смысла особого расположения слов, а тем, что заслонен медитативным смыслом-средством, называющимся буддистами «упайей», или по-русски, «уловкой». И вот это откровение опять же по тому же самому медитативному правилу было замещено новым откровением – уже тем, что ему открыла Ида, что они близки, как могут быть близки мужчина и женщина. Он с тоской подумал о том, что сейчас делает его несчастная муза с ревнивым мужем-психопатом. Чтобы напрасно не переживать он опять в мыслях вернулся к тексту, который, слава Богу, на всякий случай, переписал в свой рабочий блокнот. Бумагу с пропавшим текстом Сергей Владимирович оставил в портфеле в доме друга, с которым заранее договорился, что у него остановится, а блокнот всегда носил с собой. Он уже хотел его достать из кармана, но тут его кто-то окликнул. В ресторане было шумно, и он не поверил своим ушам. Краем глаза он заметил движение в свою сторону и насторожился.
- Сергей Владимирович! Рада вас видеть, - прокричала ресторанный шум молодая женщина, красавица из красавиц, встав перед ним как лист перед травой, кивая своей светлокудрой гривой. Присмотрелся Соловей к женщине и удивился. Стоит перед ним «царица-молодица» и слово молвит: «Я вижу: вы меня не помните»!
- Что ты, царица-молодица, Бог с тобой! Как мне тебя не помнить. Не мог я налюбоваться на тебя, такой ты мне запомнилась. Так что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать, ни пером описать. Садись со мной рядом, Елена Прекрасная. Какими судьбами ты здесь? – Сергей Владимирович сам не ожидал от себя, что заговорит языком сказки, - видимо, на него так подействовал алкоголь и сама нереальная атмосфера ресторана, завсегдатаем которого он никогда не был даже у себя в Москве.
- Распределили сюда. Работаю в гуманитарном университете, - сказала бывшая ученица Соловья, Елена Петровна Снегова, присаживаясь рядом.
- Скучаешь по столице?
- Как же.
- Я помню, ты была самой первой по философии на курсе. Ты же филолог, да?
- Что?
- Тут плохо слышно. Ты здесь одна?
- Что вы, Сергей Владимирович, как можно! Я с коллективом: отмечаем День Рождения коллеги.
Соловей про себя подумал: «Дались вам Дни Рождения»!
- Может быть, выйдем на улицу, а то ничего не слышно из-за шума, - предложил он.
- Хорошо, - ответила Елена.
Сергей Владимирович вышел из-за стола и пошел в гардероб и там, у стойки, стал ожидать свою знакомую, пока она прощалась с коллективом. Соловей был навеселе, но не от выпитого вина, которое только пригубил, а от того, что он, пока еще «молодой», неженатый мужчина сорока лет, встретил знакомое лицо в чужом городе, стоит и не знает, чем закончится эта встреча. Лицо Елены еще долго всплывало в памяти Соловья после того, как она закончила учить философию. Может быть, если бы он проявил настойчивость, у них случился бы роман. Но он был порядочным человеком и просто не мог соблазнить свою ученицу. Уже потом он думал, что если бы она после учебы осталась работать тут же, в его университете, то он непременно попытал бы счастья, но не случилось. Теперь он сожалел, ибо Лена была еще краше, чем ее воспоминание. «Да, Дэйвид прав: воспоминание бледно в сравнении с живым впечатлением», - сказал себе Соловей.
Когда она подошла к нему, то просто спросила: «И куда мы пойдем? Будем гулять по улицам»?
- Не знаю, Лена. Ты хозяйка Петербурга. Я здесь гость. Веди туда, где можно поговорить. Знаешь, я чувствую, когда вспоминаю тебя, именно тебя, потому что ты олицетворяешь собой то хорошее, что было в первые годы моего учительства, то у меня появляется ощущение недосказанности. Я не сказал тебе самое главное. Наверное, я не был еще готов.
- Спасибо на добром слове, Сергей Владимирович, но я обычная ученица, а теперь преподаватель литературы. И я помню много хорошего из того, что вы нам объясняли, чтобы мы поняли. Но многое нам было не дано понять. И только теперь я что-то понимаю из того, что вы нам хотели сказать.
- Лена, я приехал сюда не по учебным делам и поэтому не хочу вспоминать о том, что я учитель. Может быть, ты пожалеешь меня, и не будешь разговаривать со мной как ученица с учителем, а будешь обращаться ко мне как коллега? Мы равны с тобой в учебном формате, да к тому же давно знаем друг друга. Поэтому я считаю, что лучше будет, если не только я, но и ты, перейдешь на «ты». Я уже давно практикую это и могу обсуждать с тобой все, что угодно.
- Сергей Владимирович, вы думаете, так просто отказаться от привычки и уважения перед авторитетом.
- Он многое оставляет недосказанным и не проясненным. Никакой я не авторитет. Обращение на «вы» только формально, бюрократично, пусто в переживании, ведь мы живем не в традиционном, а в цивилизованном обществе. Обращение на «ты», напротив, лично, а не безлично, индивидуально, а не коллективно. И потом оно свободно и равно, а не сословно, и, наконец, оно является братским, сестринским, а не родительским. Я не твой отец и тем более дедушка. Ты согласна?
- Умом я с вами соглашусь, но не глазами.
- Ах, вот так, да? Глазами ты видишь разницу в возрасте, - ее ты выделяешь разделительным «вы», а не соединительным «ты». Для ума, же оперирующего не конечными величинами, а их пределами, эта разница, по существу, не существенна. Я прав?
Елена сочла лучшим открыть дверь и выйти из ресторана, чем сразу ответить. На улице было холодно и ветрено, и поэтому о прогулке под луной не могло быть и речи. На морозе спутница Соловья еще более расцвела. Мороз раскрасил ее нежные щеки розами. В сочетании с ровными и чистыми зубами они радовали глаз гурмана женской красоты, взгляд которого тянулся к сочным губам и продолговатым глазам, сверкающим горным хрусталем. Елена стояла как барыня, опираясь на наружную часть кисти руки, образующей равносторонний треугольник. Силуэт ее стройного тела, изящно облегало демисезонное пальто кремового цвета. Такого же света была сумочка, беретка и перчатки. Она держала голову, чуть наклонив и повернув ее к нашему герою.
- Сергей Владимирович,
