Откровение
Сергей Владимирович проснулся поздним утром и сразу же подумал о том, что встало перед ним во главу угла, в котором он оказался благодаря спиритическому сеансу Елены. Встала перед ним в полный рост очевидность того, что настоящий смысл духовного откровения никогда не совпадает с тем, что думает сам человек об этом откровении. Взять хотя бы саму суть того, что делают ангелы и музы, которые имеют земное воплощение, в котором действуют и дают свою интерпретацию своих действий, тогда как люди судят об этом привычно, исходя из своих предрассудков, высказывая как свое мнение.
В результате мы оказываемся безоружными перед неизбежным, о наступлении которого нам приходит благая весть во сне бессознательного или наяву в идее, ибо мы не знаем, что именно или как оно будет. Мы только тешим себя иллюзиями на этот счет, позволяя стать ему этим самым неизбежным, которого нельзя избежать.
От дальнейших раздумий его отвлек шум на кухне. Одевшись, он вышел туда и встретил Елену. Они пожелали друг другу доброго утра. Она уже приготовила завтрак. Он состоял из вареных яиц, чашки кофе и булочки с маслом и клубничным вареньем. Перекусив, они договорились вдвоем посетить исторический архив, в котором у него была назначена встреча на одиннадцать часов с архивариусом архива. Елена согласилась помочь ему разобраться с документами одного интересного журналиста, взявшего интервью у восточного учителя мудрости.
Она только спросила: «Мне всегда было интересно знать, что думает человек, который одновременно преподает философию и теорию литературы, занимается наукой и пишет романы. Например, я теперь преподаю и занимаюсь наукой, но я не философствую и не пишу романы, но у меня совсем не хватает времени на личную жизнь и быт. А как вы справляетесь со всем этим»?
- Не знаю, я никогда не думал об этом. Вот, например, сейчас я думаю о том, как это вам удается читать мои мысли?
- Я не знаю, как вы думаете и о чем. А если вы имеется в виду спиритический сеанс, то я не контролирую то, что идет через меня. На сеансе я являюсь проводником воли духов. Я знаю не ваши мысли, я узнаю ваши переживания на расстоянии любящей душой. Что вы думали с утра пораньше?
- Я думал о том, что те подсказки, которые нам дает судьба, часто нами неправильно толкуются. Потом задумался над тем, что такое вера и ее догмы и как они сходятся с аксиомами науки и доказательными суждениями философии.
- Мне это очень интересно знать.
- Ладно, расскажу. Вот вера. Что это такое? Лена, ты веришь в Бога?
- Да, верю.
- Какой ты веры?
- Христианской.
- Какого исповедания?
- Православного.
- Если ты православная христианка, то как должна по вере, по церковному уставу относиться к спиритическому сеансу?
- Я понимаю вас, Сергей Владимирович, я не дура необразованная. Должна относиться с осуждением как к бесовской затее. В отношении к спиритизму, к духам я расхожусь с церковным преданием.
- Ты расходишься не только с преданием, но и с писанием. Но я не осуждаю тебя, ибо я не христианин. Если бы я был христианин, то был бы в церковной ограде, и не важно, какой: православной или католической, а может быть и протестантской. Но мне не нужны другие для веры в Бога, как, впрочем, и тебе. Ты давно ходила в церковь?
- Была на этой неделе и замаливала свои грехи у духовника.
- У меня, напротив, не нужды ни в покаянии в присутствии священника, ни в чтении Писания. Что для меня вера? Не все. Тогда что именно? Она имеет для меня значение, даже не смысл, а, повторю, значение только тогда, когда я не вижу, не созерцаю идею, не слышу и не знаю, как я знаю в мысли. Она посещает меня, как только я становлюсь слеп, глух, неподвижен и ничего не чувствую из всего того, что и кто меня окружает.
Если со мной что-то есть еще, кроме меня, то это я и называю верой. Верой во что? В то, что доступно только вере. Люди это называют Богом и обращаются к нему как к сверхъестественному существу, то есть, существу в превосходной степени. Аналогом такого существа может быть родитель для ребенка, аналогом веры – его доверие родителю. Но для меня такое обращение к Богу, который для меня является Духом, просто невозможно, ибо оно бессмысленно. Дух не есть существо. Он может являться нам как существо. Он не есть существо, пусть даже сверхъестественное существо. Он есть как существо, или является нам таковым, чтобы мы имели с ним дело в вере. То есть, это человеческая условность, необходимая человеку для того, чтобы иметь к Богу доступ. Вот и все.
В каком качестве он доступен верующему? Как судья его пороков и спаситель его души от них. Он наказывает человека за грехи и спасает наказанием от их последствий. Важно измениться в ходе наказания как испытания, чтобы освободиться от последствий желаний, грехов: болезней, страхов и смерти. В моей мыслящей жизни нет места для веры. В ней есть место для сомнений в аксиомах и доказательствах, которые принимает как данность опыта ума, чего нельзя не знать, или опровергает, чтобы не осталось места для сомнения. То, что нельзя оспорить, есть не вера, а знание. Сомнение есть мышление. Знание есть утверждение, и тогда оно положительное, или есть отрицание, и тогда оно отрицательное. Знание не есть вера. Верую, когда волю. Вера не есть знание, как не есть и чувство, выражение и переживание. Она есть воля. Только чья? Моя ли?
Вера есть воля Бога, которую я должен принять как данность, как дар даром. Акт принятия веры есть акт покорности смирения моего своеволия. Не моя воля, но Господа. Во-т как. И только приняв волю Господа, ты принимаешь вероучение как учение веры. От кого принимаешь? От Его представителей, от тех, кто представляет его на земле, - от людей церкви, которая существует от века, до твоего рождения. То, что они утверждают, есть догма, догмат как положение, обратное чему противоречиво, противоречит букве и духу веры. Догма принимается без сомнения как нечто бесспорное, непогрешимое, что нельзя испортить, если строго следовать алгоритму догмы. Ее непогрешимость есть свидетельство непогрешимости, несомненности самой веры. Вынь эту догму как опору из фундамента веры, и она завалится, расстроится. В этом смысле вера есть настроение, гармония связи человека с Богом. Так она понимается. Если ты ее не принимаешь, то тебе делать нечего среди верующих. Мне не по пути с верующими к Богу. У меня свой путь. Он пересекается с твоим путем. Я пока не знаю, как, но догадываюсь, что пересечение проходит по сумеречной зоне мистики. Вот ради уточнения своего места там, мы и отправимся сейчас в исторический архив на ул. Шпалерная.
Через час они были уже в архиве. Он располагался в голубом здании, выполненном в стиле позднего барокко. Можно было сказать, что личная жизнь доцента Соловья достигла апогея, ибо он не только вошел в близкие отношения со своей музой и со своим ангелом, но и на свою беду столкнулся с личным демоном своей прежней жизни – бывшей невестой Светой. Именно с ней он столкнулся в дверях архива в воскресенье, когда он закрыт для обычных посетителей. Она из него уже выходила, и поэтому Сергей Владимирович никак не мог сделать вид, что не заметил ее.
- Сергей, какими судьбами? Привет! Давно не видела тебя. Ты все тот же, все возишься с девушками, - заметила после приветствия Светлана Воронцова, имея в виду Елену, которая вошла в дверь, оставив Соловья снаружи.
- Здравствуй, Света! Я слышал, ты опять развелась, - ответил ей Сергей Владимирович, - он не хотел сделать ей больно, но так получилось, что ответил той же монетой.
- Да, было дело. Но я опять свободна, И почему мне так везет на нытиков?! Ты не знаешь, Соловей?
- Потому что ты притягиваешь их к себе как магнит.
- Странно, если бы это было так, то ко мне липли бы железные, крепкие мужики, а не мальчики.
- В берлоге не ужиться двум медведям. Ты сильная дама и поэтому, естественно, что для слабых мужчин ты роковая женщина, - позволяешь им любить, не любя никого, кроме себя.
- Может быть, ты и прав. Кстати, мне звонил вчера Смердяев и спрашивал, не видела ли я тебя. Почему ты не отвечаешь на его звонки? Он потерял свою ненаглядную.
- Вот незадача. Вероятно, у меня разрядился мобильник, - огорченно посетовал Сергей Владимирович и переспросил, - Как потерял свою жену? Ведь позавчера у нее должен был быть День Рождения.
- Был быть, - не мямли. Как ты изменился в лице. Ты никогда так не переживал за меня, как за эту недотрогу. Она пропала до Дня Рождения. Слушай, Соловей, не «влип» ли ты опять в плохую историю? Ну, как посмотри на меня!
- Ты ошибаешься, Света.
- Так и есть. За тобой нужен глаз да глаз. Я все знаю: она твоя любовница. А я все гадала, зачем мне названивает твой «друг». Ты знаешь, что он твой первый враг? И ты именно ему наставил рога. Лучше бы ты кому-нибудь другому наставил рога. Увел жену у ревнивца-психопата и уехал в другой город к другой, уже молодой дурочке. Ну, ты даешь. Что если Смердяев, я таких подлецов знаю, угробил свою жену и «навел» на тебя? У него есть ключи от твоей квартиры?
- Светка, тебе самое место быть Порфирием Петровичем. Не помню, чтобы я давал ему ключи.
- Иде не давал?
- Тем более ей.
- Ты зачем сюда явился?
- За одним документом.
- Каким документом?
- Света. Не говори со мной таким приказным тоном. У меня и так кругом идет голова.
- Так, скажи своей ассистентке, чтобы она не торчала в дверях, а не то ее выгонят за двери, и потом иди ко мне, чтобы мы решили, что тебе делать. Я буду ждать тебя вон на той скамейке.
Сергей Владимирович сделал, как велела Светлана Анатольевна. Он зашел в архив, вызвал нужного человека и попросил его показать документ своей ассистентке. Он стал уговаривать Елену просмотреть документ, а то она хотела уже уйти.
- Лена, я понимаю тебя. Но это моя бывшая невеста. Она сообщила мне неприятное известие. Я должен обсудить с ней эту новость. Ты же пока поищи в документе то, что может заинтересовать тебя как специалиста по духам.
- Что случилось, Сергей Владимирович? Говорите!
- Пропал один человек.
- Я так и знала. Это ваша любовница пропала.
- Хорошо. Давай я решу вопрос со Светкой, а потом вернусь к тебе.
- Сергей Владимирович, зачем вам столько много женщин? Неужели вам от этого хорошо?
- Сам не знаю. Ладно, посмотри, пожалуйста, бумаги.
Когда он вышел на улицу и подошел к запорошенной свежим снегом скамейке, на которую поставила свою сумку Света, та, переминаясь с ноги на ногу, ворчливо спросила: «И долго я буду ждать тебя»?
- Извини, Света.
- То-то же. И что теперь мы будем делать? Звони Смердяеву. Может быть, его Идка вернулась.
- Но у меня…
- А-а, я позвоню сама, - сказала Света, чертыхнувшись, и набрала номер Смердяева.
- Знаешь, Света, и почему у нас ничего не получилось?
- Потому что ты, Соловей, размазня! Да-а? Александр
