Красная армия

испуганно разглядывали небольшой стенд «Будь бдителен! Враг рядом! До границы 800 метров». Миха быстрее других новеньких поняв, что особого контроля за ними нет, повторил на всякий случай выученную ещё в учебке присягу Родине и партии и обернулся к молодым из прибывших ранее.
  - Ну, как тут жизнь?
  - Как с ними ладите? – спросил и Митяй, кивнув на нерусских.
  - Всё как в армии… Меня Николаем зовут…
  - Миха.
42
  - Слава.
  - А этих лучше не трогать. Вон у того, что балабонит, не все дома…
  - Дурак что ли? – удивился Митяй.
  - Хуже. Ему старшина дал прозвище Душман.
  - В столовой постоянно так? – Миха перешёл с шёпота на полный голос: всё равно четверо смуглолицых на соседнем ряду начали шумно обсуждать что-то своё, переходя на крик и перебивая друг друга.
  - Старослужащие всё съедают: дедушки, фазаны и черепа.
  - И сержанты, - прибавил сосед Николая. – А вас из учебки почему перевели сюда.
  - Перебор, - Миха пристально посмотрел на любопытного. – А ты откуда родом?
  - Встать! Смирно!
  Все подскочили и уставились на высокого черноволосого солдата. Тот закатился смехом:
  - Правыльно, духы. Я полтора год уже прослужил, надо вставать, когда вхожу.
  Двое сидевших у двери, увидев, что перед ними не сержант, сразу сели.
  - Это чечены, - прошептал Николай соседям.
  Сели и остальные. Самозванец полистал подшивку газет, останавливая внимание на фотографиях, и вышел.
  - А я родом из Чувашии… Степан. Знаешь, где это?
  - Знаю, у нас в школе была карта…
  «Удивительно, - подумал Миха про себя, пока его приятель поддерживал разговор с новыми знакомыми, - вроде бы и русский, а что-то есть такое… Чуваш. Никогда и не видел их… Хоть в нациях начну разбираться».
  Митяй стал было в розовых тонах расписывать жизнь в учебной сапёрной роте, но Миха пристыдил его.
  - Имей совесть. Там бы ты сейчас умирал на угле или на траншее, а здесь уже полчаса сидим спокойно.
  - Здесь тоже работы хватает, - заметил чуваш. – Водители работают в парке боевой техники, другие на всяких работах. Даже в город попасть можно на работу…
  В эту минуту сидевший в среднем ряду Шутов спросил что-то у смуглых соседей и получил резкую оплеуху от Душмана. Русские промолчали, остальные захохотали. Смеялся и Головко, пока не получил от Шутова толчок. Они едва не подрались. Так прошло знакомство бывших сапёров с новой ротой.


43
  … Работы на морозе, действительно, хватало и здесь. Почти весь день шестого декабря, второй день, прожитый в Голопольске, Миха и Митяй провели за отогреванием и отдалбливанием земли: в целях укрепления обороноспособности части было решено вырыть вдоль центральной аллеи прямоугольные ямы. Ватная одежда и костры более-менее согревали; кроме того по очереди ходили греться в казарму. За работой новенькие узнали, что они попали служить в пехоту, в первую роту второго батальона, что эта войсковая часть – укреплённый район (УР) – охраняет границу, что передвигаться по территории части нужно только строем и всегда отдавать офицерам честь. Ближайшим событием личной жизни для новобранцев должно было стать принятие присяги через несколько дней.
  Вскоре произошло первое столкновение с азиатскими сослуживцами и у Михи. За обедом он вновь словчил, за что получил от Душмана кружкой по голове. Ответным действием было торжественное одевание чашки с супом на голову. Противников быстро угомонили и сделали строгое внушение. Вообще, как-то сразу произошло так, что Душман (Мирзоев) сплотил вокруг себя троих земляков из молодых, и вся четвёрка постоянно кидалась то на одного, то на другого духа из русских. И не зная тюркских языков, можно было понять, что старослужащие их подзадоривают. Осёкшись на Михе, Душман успел за день разбить лицо трусливому Петрянину и несколько раз пнуть Грибанина. Шутов вздумал было заигрывать с задирой, но, на его несчастье, тот плохо понимал по-русски и любое обращение к себе не на родном таджикском языке воспринимал как оскорбление. Особняком держались ещё двое новобранцев первой роты, которых Колька Шашков назвал «чеченами»: чеченец Чабаев и Арасов из Дагестана.
  … Рота занималась ямами до ночи. На каждый «объект» приходилось по двое-трое молодых и столько же солдат старших сроков службы. На вооружении каждой группы состояли погнутый лом и древняя БСЛ-110 ЧБТ (большая сапёрная лопата), инструмент, судя по всему списанный местными пионерами по причине негодности в металлолом. Если днём возле ям ещё вертелись закреплённые старослужащие и сержанты, показывавшие иногда «щеглам», как нужно работать, то после ужина молодым была предоставлена возможность совершать подвиг на благо Родины самостоятельно.
  Миха и Митяй попали на одну яму. Поначалу с ними работал Мурат Курбанов, но он явно отлынивал и очень обрадовал напарников, когда вообще ушёл к землякам. На соседнем объекте копошились, матеря друг друга Шутов и Головко, дальше – остальные. Душман и его друзья работали активнее всех: лишь ушли сержанты, как компания отобрала более глубокую яму у соседей, потом поменялась обратно, а потом вообще ушла греться в приёмную санчасти, что располагалась рядом со штабом УРа.
  Часов около одиннадцати в батальоне прошла вечерняя поверка – к всеобщей радости, в помещении казармы. Молодых первой роты пока поставили отдельно, на левом фланге.   
  Вообще, батальон, едва вместившийся на первом этаже, представлял собой внушительное явление: две с лишним сотни солдат, кричавших «я» на самый разный манер и тембр, и – перед каждой ротой – старшина: высокий, крепкий, в словно на заказ сшитой форме. «Такой толпе враг не страшен», - подумал Митяй, осторожно озираясь и ощущая что-то вроде гордости от сопричастности к этой грозной силе. В голове его друга и земляка, стоявшего справа, промелькнула более практичная мысль: «Хорошо, что много народу: легче затеряться».
  После поверки какой-то офицер радостно объявил первой роте, что злополучные прямоугольники вдоль центральной аллеи к утру должны быть закончены. Цифра один метр в глубину повергла копателей в уныние, словно им приказали добраться до центра Земли.  Из старослужащих одни пошли спать, другие, одев тёплую одежду и приняв рабочий вид, направились в кочегарку и другие места к землякам; старшина же перепоручил общее
44
командование младшему сержанту с сутуловатой фигурой, широким лицом и какими-то угловатыми манерами по фамилии Зайцев, а сам скрылся в каптёрке, забрав туда Кольку Шашкова.
  Вновь пришлось облачаться в тёплую одежду: в бушлаты, подбушлатники, ватные штаны, валенки. Особенно медленно одевался Зайцев, явно недовольный назначением. Он раздражённо покрикивал на молодых и отвёл их на работу строем. «Все по своим местам. Быстро находим дрова, отогреваем землю, затем отогретое убираем ломом и лопатами. Как только сделали один метр, идём спать… Так, если что – я на КПП. Ямы меряйте лопатами, их черенки – сто десять сантиметров».
  Зайцев ушёл в одну сторону, а «чечены» и группа Мирзоева отправились по направлению к казарме. Однако через пару минут все они резво вернулись и застучали ломами.
  - Наверное, прочитали лозунг «Защита Родины – священная обязанность гражданина СССР», - сказал Миха.
  - Или напоролись на старшину,-  прозаично предположил его друг.
  - Вечно ты всё опошлишь, курсант Митяев…
  - Рядовой. Теперь рядовой, а не курсант. Учебку  закончили.
  - Да, сапёрами уже стали, теперь ещё армию осталось по-быстрому закончить…
  - Что с ямой-то делать будем? – спросил Митяй, измерив глубину и не удовлетворившись результатом.
  - Оставим в покое, пусть спит.
  - А как же один метр?
  - Ты думаешь, кто-нибудь выполнит? У нас даже больше, чем у этих олухов, - Миха показал на соседей. – Но если ты горишь желанием потрудиться на оборону, я так и быть, уступлю тебе этот агрегат.
  Миха протянул лом. Митяй быстро стукнул раз двадцать, но, увидев, что выдолбил лишь горсточку глины, остановился.
  - Свинья этот Зайцев. «Отогреваем дровами!» А по всей части ни щепки. Попробовал бы сам помахать. Знал бы, не пошёл в эту армию…
  - Да, таким двоечникам, как ты, нельзя доверять грозное оружие…
  - Это ты называешь грозным оружием? – Митяй отшвырнул лом и начал стучать нога об ногу: валенки уже капитулировали перед морозом.
  - Ладно, дружище, я не зря предложил тебе держаться вместе. Выручу твои нежные ноги, которые до этого знали лишь золотой песок Ямайки. Заодно и посчитаюсь с этими чмырями Грибаниным, Петряниным, Шутовым  и Петровым.
  - Да, они шугаются урюков. Сегодня…
  - Они сами хуже урюков. Я сказал: держимся вместе против Душмана. Не хотите – как хотите. Я о себе всегда позабочусь сам… Будь здесь, я сейчас.
45
  Не успел Митяй сделать короткую гимнастику, чтобы разогреться, как Миха вернулся в сопровождении тех, кому он хотел отомстить за трусость, а также Петьки Головко.
  - Значит так, чурки смотались, но им хуже. А мы в соответствии с последним указанием сержанта Зайцева выкапываем эту первую яму и идём спать.
  Митяй не успел ещё ничего сообразить, как помощники накинулись на работу. Под шумок Миха шепнул ему: «Молчи. Пусть пашут». Вшестером (Головко, словно о чём-то догадываясь, больше стоял без дела), они довели яму до метровой глубины минут за сорок. После этого Миха привёл сержанта, показал результат своей с Митяевым работы, и Зайцев отвёл их двоих в казарму. Уставшие и замёрзшие простофили не сумели даже доказать, что произошёл обман. Зайцев не стал их слушать, считая, что они просто «рубят колоду».
  Зайдя в туалет перед сном, Миха и Митяй увидели в умывальнике одинокую фигуру Флюзина из их роты, того самого, что зазывал сюда бывших курсантов в день их приезда. Флюзин стирал пэша, хотя был в форме.


  На третий день после прибытия вихрянских курсантов во второй батальон командир роты капитан Швердякин распределил их по взводам и отделениям, и на ближайших политзанятиях личный состав первой роты сидел уже повзводно. Сержанты ушли политически совершенствоваться в канцелярию ротного, бывшую одновременно каптёркой.
  Замполит появился с опозданием. Это был невысокий полный человек с умными и хитроватыми глазками и незаметной походкой. Он тихо вошёл в ленкомнату и сделал уже шагов пять, когда, наконец, раздалась команда «смирно» и рота встала. Остановившись перед средним рядом, замполит улыбнулся, добродушно сделал замечание одному солдату, который лишь слегка приподнялся («Котэ-э, поднимись»), и, услышав «чо, тарщ литинан, я уже полтора год прослужил», сказал:
  - Так, у нас появилось много новеньких, целых шесть… Да было восемь, итого пятнадцать… - он улыбнулся своей шутке. – Для вновь прибывших представляюсь: заместитель командира роты по политической части лейтенант Филипченко… Можете обращаться ко мне по всем личным вопросам. Са-адись!»
  Лейтенант раскрыл свою папку и начал читать лекцию по теме «Боевое братство Вооружённых Сил стран социалистического содружества». В комнате царила атмосфера непринуждённости. Старослужащие негромко болтали, но на замечания замполита реагировали; он же заботился лишь о том, чтобы все записывали главное. Только один – Рашидов – не писал, сославшись на незнание букв, но Колька Шашков шепнул Михе, что это дед и поэтому