Дневники потерянной души

чтобы помогать им, а я, не раздумывая, присоединился. Вместе мы усердно вымыли стол, стулья и пол вокруг, пока правитель с учителем пошли приводить себя в порядок.


Усовестившись, всего за неделю под руководством молодого Эль-Фара Маура выучил все знаки странного и замысловатого алфавита, и, сидя у стола в большой светлой читальне, все увереннее читал вслух. Чужак поправлял его, но с каждым разом все реже — благодаря памяти, навсегда хранившей собранную информацию, хозяин не повторял одну и ту же ошибку дважды.

С завидным упорством и усердием Маура продирался сквозь дебри чередующихся толстых и тонких линий, точек, зигзагов и кружочков, из которых каким-то невероятным образом можно было складывать слова. Я лишь молча дивился его успехам и способностям, жалея, что сам так и не смог толком овладеть грамотой, даже не чужой, а нашей; хотя в деревенском алфавите было всего с три десятка символических картинок для обозначения звуков и чисел, необходимых для торговых переговоров.

* * *

Выдалось свободное утро, и мы с радостью вышли на прогулку под тихими желтеющими деревьями. Уже становилось прохладно, но странный горячий ветер приходил неведомо откуда во второй половине дня.

— Хочу сегодня ничегошеньки не делать, а позагорать у речки, пока солнце окончательно с нами не распрощалось, — весело поделился хозяин, носком сапога пиная перед собой попавшуюся под ноги крупную шишку. — Кали, видать, в запой ушел за компанию, и я ему завидую.

— Что же вам мешает, хозяин? — рассмеялся я в ответ.

— Да уроки эти домучить хочу, раз уж начал, — пожал плечами он. — Неудобно приходить, напившись, как свинья. Кстати, хорошо бы на обед мясо… Любое… Слишком редко мясо дают. Баранину хоть, что ли…

— С орехами и теми темными сладкими фруктами… — мечтательно поддержал я, чувствуя, как рот наполняется слюной. — Как они называются, вы говорили?

— Мит-йаки [13], — напомнил он. — Ага, было бы здорово. И того терпкого напитка, тшиенги, побольше. — Он вздохнул. — Но, кажется, следующая общая трапеза только через три заката.

Понять, а, главное, поверить в то, что чужаки питались лишь раз в несколько дней, мне было невероятно трудно. И все же, по всей видимости, в большем они не нуждались. Для гостей, конечно, делалось исключение, и нам приносили минимальный паек три раза в день, но устраивать богатые пиры ради нас одних никто не собирался. Когда же они готовили для себя, заодно и мы могли насладиться вкуснейшими блюдами, о которых у нас в деревне и не слыхивали.

Полностью уйдя в свои грезы, я вздрогнул от неожиданности, когда позади прозвучал негромкий оклик:

— Маура!

Хозяин мгновенно обернулся, поймав брошенную в его сторону длинную палку, пролетевшую в опасной близости от моего уха, до того, как я успел понять, что происходит.

— Тебе понравилась та игра в Фелрир [14], — как ни в чем не бывало прокомментировал подошедший Эль-Ронт.

— Да, — ответил Маура, с виду ничуть не удивленный его поступком.

— Попробуем? — Скинув легкую куртку, чужак остался в короткой тунике без рукавов, и я с удивлением отметил, что у немолодого и, казалось бы, далекого от физических упражнений правителя под гладкой темной кожей заиграли небольшие, но крепкие налитые мускулы, выдающие железную силу. Подняв вторую палку, принесенную с собой, он ловко повертел ею в воздухе.

Они скрестили орудия.

После нескольких секунд даже мне стало ясно, что на этот раз игра гораздо больше напоминала настоящий поединок. По какой-то неведомой причине Эль-Ронт, очевидно, вызвал хозяина на бой, и теперь всерьез атаковал, а Маура оборонялся, словно это было в порядке вещей. Я не смел вмешиваться. Да и что я мог сделать против такого противника, даже если бы у меня и были основания заподозрить, что он хочет причинить моему хозяину вред? Я просто стоял и смотрел. А Эль-Ронт все наступал, не давая Маура передохнуть ни на минуту, заставляя отражать удары с той молниеносной быстротой, которую я недавно уже имел возможность видеть на игровом поле.

Более того, он начал задавать самые разные вопросы, не прерывая бешеного темпа.

— Ты знаешь, сколько тебе лет?

— Девятнадцать.

— Значит, собственной семьи у тебя еще нет?

— Пока нет.

— Ты когда-нибудь путешествовал дальше деревни Бирель?

— Нет, сейчас вот впервые, — отвечал Маура, с трудом переводя дыхание, но ни разу не запутавшись в движениях.

Правитель легко нажал пальцами в середине палки, и с обоих ее концов вдруг бесшумно выскочили тонкие острые лезвия.

Не изменившись в лице, Маура повторил его действия, сделав и свое орудие смертельным.

Бой продолжался.

— А сколько дней длится солнечный год? — последовал абсолютно непонятный для меня вопрос, и одновременно правитель перебросил оружие из правой руки в левую, делая непредсказуемый выпад.

Маура едва не пропустил удар, в последнюю долю секунды тоже перехватил левой рукой свою палку, и самым ее концом задержал просвистевшее в воздухе лезвие.

— Три сотни, шесть десятков… — процедил он сквозь зубы, чуть выгибаясь назад, когда его соперник крест-накрест придавил обе палки к его груди, пытаясь заставить его упасть. На лице хозяина от напряжения выступили капельки пота.

— Достаточно точно, — удовлетворился ответом Эль-Ронт, отодвигая оружие.

Маура воспользовался моментом, и все так же левой рукой яростно атаковал правителя. Тот едва успел отскочить, и мне подумалось, что его инстинктивное движение не являлось притворством.

— Три сотни, шесть десятков и пять дней! — сердито выкрикнул Маура, и снова замелькали лезвия. А Эль-Ронт казался почему-то довольным, насколько это можно было судить по его непроницаемому лицу.

В процессе поединка они медленно продвигались по направлению к опушке. Маура отступал все дальше, и позади него я ясно видел небольшую, но высокую кочку, о которую он, продолжая двигаться тем же образом, непременно должен был вот-вот споткнуться и упасть. Эль-Ронт упорно направлял его к этой самой кочке.

Я уже открыл было рот, чтобы предостеречь хозяина, но тут послышался приказ в моей голове, который я понял как «нет!». Это не был голос, не было слово, а скорее импульс, который, как ни странно, имел четкий смысл.

Тем временем Маура оказался впритык к кочке.

Не оборачиваясь, вспрыгнул на нее и отразил очередной удар.

Теперь он оказался чуть выше противника, что давало ему преимущество. Он замахнулся… И холодный язык лезвия застыл у самой груди правителя, подрагивая в лучах полуденного солнца.

— Най-ке [15]. — Одно нажатие пальцев, и грозные лезвия в оружии Эль-Ронта спрятались обратно в полый ствол. — Если бы на моем месте был настоящий враг, ты был бы уже мертв, — сухо сказал правитель.

— Вы проверяли меня? — напрямую спросил мой хозяин, тоже опуская палку. — Вы думаете, что я недостаточно силен для этого задания?

Эль-Ронт на мгновение прикрыл глаза. Я с первых дней приметил эту привычку у чужих, и гадал, означает ли она то же самое, что и у нас — усталость и желание скрыть свои чувства.

— Я думаю, что ты слишком силен, — наконец так же прямо ответил он. — Это меня и тревожит.

* * *

— Держи, держи… Сейчас!

Маура и Эль-Орин одновременно резко выбросили вперед ладони, и большой валун в нескольких десятках шагов перед ними почти бесшумно разлетелся на куски. Я еле успел прикрыть лицо от летящей гальки.

Странные тренировки на открытом воздухе длились уже второй день, и я с изумлением наблюдал за происходящим, сидя на кочке неподалеку.

Эль-Орин подошел к ближайшей сосне, осмотрев ее надломленный ствол.

— Ты целился в это дерево?

— Нет, — ошеломленно помотал головой мой хозяин. Казалось, он еще не совсем пришел в себя от только что сделанного. — Тоже в камень… Как вы сказали.

— Ты промахнулся.

— Я попробую еще раз.

— Нет. Это не игра, и у нас мало времени, — он вернулся и протянул руку за своим оружием.

Но Маура отступил на шаг, помедлил… И сделал ту вторую попытку, в которой ему было отказано. За спиной Эль-Орина ствол старой сосны раскололся надвое, словно в него направили весь невысказанный, накопленный гнев.

— Ты сделал это намеренно? — спокойно спросил чужой.

— Если бы я сделал это нечаянно, я мог бы попасть в вас. — Маура снял с пальца и вернул ему кольцо.

Эль-Орин подумал немного.

— Держи его у себя.

— Вы так мне доверяете?

— У тебя был шанс, и ты им не воспользовался.


— Как они работают, Аргон? Эти кольца? — вечером следующего дня тихо спросил Маура у странника, задумчиво глядящего на звезды. — Отчего камни взрываются?

— От звуковых волн выше пределов даже нашей слышимости, — пояснил тот. — А с помощью звуковых волн ниже пределов слышимости достигается повреждение тела и даже смерть [16]. И это только по отдельности. А если их объединить… Если надеть одновременно все четыре кольца на установку со стержнями из кристаллов, внутри которых находятся индирг туат [17], то создается огромное силовое поле, которое лишает всех, находящихся в нем, памяти и воли, позволяя делать с ними все, что угодно. Сейчас сама установка находится в подземном складе в Румине, вместе с другим оружием, украденным Эль-Эламом. Именно к этому складу нам нужно пробраться, и пока никому не удалось сделать это незамеченным. Все приборы настроены на нас, выделяя из массы аннан. Наши сознания, наши головы — как сигнальные огни для наших врагов. Нам нужен кто-то достаточно сильный, чтобы управлять оружием и не допустить вторжения в свою голову, но не достаточно, чтобы быть обнаруженным ими, даже при проникновении на их территорию. Эль-Орин убедился, что ты для них практически невидим.

— Как это? — нахмурился Маура.

— У каждого гинтрин [18] свои особенные сигналы, — продолжил объяснять странник. — И твои оказались в том идеальном равновесии, которое мы искали все эти годы. Мы сами не могли тебя обнаружить, это вышло только благодаря случайности, когда Эль-Орин встретил Ильба.

— Значит, могут быть еще и другие подходящие, которых вы тоже не смогли обнаружить?

— Могут, если они все еще не погибли или не захвачены в плен. Так или иначе, мы не вышли на их след, и сейчас ты — наша единственная надежда. Но никто не может заставить тебя, да и смысла тогда не будет.

— Почему?

— Потому, что Эль-Орин должен связать с тобой свои мысли, на время стать… — он попытался подобрать нужное слово, — как будто твоей тенью, чтобы и самому остаться незамеченным. Без твоего согласия ему это сделать не удастся.

— Вот как… — протянул мой хозяин. — Теперь понятно, почему он пытался уговорить меня, а не просто притащил сюда силой.

— Он думает о благе большинства, об общей картине, а не о составляющих. Иногда это просто необходимо, — вступился Аргон за своего начальника. — В данном случае нам нужно забыть о собственных желаниях и капризах. Нужно служить общему делу.

— Хорошо же он над тобой поработал… Надо мной, впрочем, уже тоже.

— Над нами сама жизнь поработала, Маура, — не обидевшись, произнес Аргон. — Эль-Орин тут ни при чем. Он тоже лишь крошечная фигурка в огромной структуре, где каждый важен, у каждого свое предназначение и свой долг. Просто он привык считать себя главным, а теперь все его дальнейшие действия зависят от тебя, от