верну, – думал я каждый раз, когда брал кредит.
Что придется расплачиваться, как-то решать эту проблему, меня мало интересовало. Здесь мне было все равно.
Эта склонность напоминала игроманию, но я не играл. Меня пьянило другое. Факт того, что все будет так, как я хочу. Что это будет не только на работе, но и везде, где бы я ни появился. Вот то, что меня пьянило на самом деле.
В этом я разберусь немного позже, когда пройдет лечение. А пока я просто заигрывал с судьбой, любитель «легких» денег, за которые потом, после угрозы тюрьмой, мне придется рассчитываться и морально, и материально.
Сто раз говорили мне:
– Не ходи, не надо там бывать.
А я шел, шел, шел и шел. Я был не такой, как все. Совсем не такой. Мне казалось, что так и надо. Но не так было надо.
Хотелось жить. Жить широко. Еще мне представлялся с левой стороны стоящий человек, который всегда шептал, что надо делать, что не надо делать.
Трудно, когда тебе кто-то шепчет. Избавиться от человека с левой стороны очень хочется, но не получается. Он не знал, как это сделать. Удавалось лишь отодвинуть его на время. Но потом человек возвращался.
Он был небольшого роста, в серых одеждах. Всегда стоял полубоком и смотрел на меня. И шептал, шептал, шептал...
Хорошее не шептал, все больше плохое шептал. Страшно. Мне было страшно, но что поделаешь? Не избавиться, не убежать, никуда не деться, совсем никуда.
Некуда деться. Это страшно. Убежишь от всех, но от себя не убежишь.
– Отстань, – иногда я говорил в левую сторону.
Человек исчезал на время, но опять появлялся вскоре, быстро появлялся.
Как страшно так жить, когда тебе шепчут обо всем: как жить, что делать, зачем жить. Просто ужасно так жить.
Не избавиться, не спрятаться. Может, это был я сам?.. Сам был или моя часть это была, которая хотела управлять всем абсолютно? А может, и нет? Может, это не был я, а кто-то другой, мне неизвестный? Может быть, и так, но я точно этого не знал, да и не узнал бы никогда.
Некому помочь, негде спрятаться. С самого детства человек с левой стороны у меня начал появляться и шептать, шептать, шептать... Как трудно! Просто нет уже больше сил! А он шепчет, шепчет, шепчет...
Хотелось собраться и его скинуть. Но не выходит. Может, не скинешь самого себя с себя? Не там ищешь. А где же искать? Где искать? Я этого не знал. В себе искать? А может, и не в себе? Не знал я этого.
Я очень устал от всего происходящего. Ничего изменить невозможно, вообще ничего. Безысходность. Кто бы что ни говорил, безысходность, сплошная безысходность. Конкретная безысходность.
Как страшно! Очень страшно! Может, стоящий слева мне достался по наследству? Или кто-то его прикрепил ко мне? Неизвестно. Может, и прикрепили, только он не хотел уходить: стоял с левой стороны и шептал, шептал, шептал...
Устал человек, очень устал от всего происходящего. Особенно от шепота.
– Как страшно, – думал я иногда.
Хотелось одно время повеситься. Не осмелился. А он шептал, чтобы я это сделал. Может, это и есть дьявол, стоящий с левой стороны?..
Однако он подошел слишком близко к человеку. Может обжечься. Не надо забывать, что Бог охраняет свои создания от его козней.
11. Воспоминания об одном из коллег
Чтоб люди не забыли,
при жизни был какой.
Мысли автора
Бывают люди, воспоминания о которых сохраняются на всю жизнь. Воспоминания об одном из коллег в моей душе остались так же. Это был Юрий Леонидович.
Он ходил по горящей земле. Земля горела, а он ходил. Казалось, что так должно быть. Нет, не казалось. Он уже не был маленьким мальчиком, он уже был большим и серьезным человеком.
Нравилось ходить по горящей земле. Может быть, это нравится не всем, а ему вот нравилось. Почему ему нравилось ходить по горящей земле?
Ведь кто-то же должен быть там, на этом месте.
– Чтобы не было таких, как они, должен быть такой, как я, – думал он, разрушая опять дела злых людей. – Пусть лучше я похожу по горячей земле, чем совсем еще юные слетят в пропасть.
«Я похожу. Привычный уже». Он был в этом уверен – в том, что походит.
Так шло время, а он ходил по горячей земле. Ему нравилось там.
– Разрушитель, – шептали ему вслед все те, чьи карты он перепутал, чьи плохие дела порушил.
– За каждого спасенного молодого любые ваши дела рушить буду, – говорил он.
Они его ненавидели. Борец за души был неукоснителен в своих целях. Да, у него было спасение от самоубийства человека – направление на верные дела. Все это было. Да, для кого-то он был героем, но для него самого это была обычная жизнь. Не понимал он, что здесь особенного. Ну сделал – и сделал. И ладно.
Другие считали по-другому, не как он. Почему? Потому что он сделал для них существенные дела.
Но не в этом суть.
– Я похожу по горячей земле. Вон как кусками она горит. Я похожу.
Шли годы, злу он не дал торжествовать. Не дал торжествовать. Его самого зло куда только не бросало. Он выбирался оттуда и говорил:
– Как рушил дела ваши, так и буду продолжать рушить. Жив пока еще.
Наверное, на небе решили, что его не отдадут злу. Своих воинов Бог не бросает. Не бросил и его.
Он постарел. Были дети, внуки, дожил даже до правнука. Он ходил по горячей земле, рушил зло.
В один из дней он понял, что пора, что все сделал. В это время он упал на землю и умер. Все, все было выполнено в пределах его жизни. Выполнено в полном объеме.
– Я похожу по земле горящей, – вспоминал его слова сосед, когда приходила дата его смерти, и сосед поминал его пирогами и рюмкой водки.
Соседу он тоже помогал, одному из многих в его жизни.
На могиле поставили памятник в полный рост, чтобы люди не забыли, при жизни был какой. Под памятником по его же просьбе написали:
«Здесь по горящей земле ходил и там похожу. Лучше я похожу, чем кто-то из молодых в пропасти окажется».
Часть 1. ИСТОРИЯ ПРО КОЛДУНА
1. Тяжелый разговор
Новое начинать пора. Нет, не убежать от этого. Я тоже решил начать что-то новое, может быть, не самое лучшее, но я постараюсь, чтобы было не самое худшее.
Дорога шла по улице. Дорога – это было просто невероятно. Казалось, что жизнь – это и есть дорога.
По ней шли люди. Они несли крест. Это был крестный ход, который шел уже длительное время.
Было воскресенье, только что закончилась служба. Священник возглавлял процессию и нес крест. Зрелище было весьма впечатляющим. Казалось, что сила Святого Духа идет вместе с процессией.
В такое время ничего не может просто так казаться. Один из жителей села стоял на пригорке и смотрел на все это действо. Люди шли за священником.
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое…
Звонкие голоса певчих раздавались на всю округу.
Черные мысли терзали жителя деревни. Он был местным колдуном и ненавидел церковь, но ходил смотреть на крестный ход иногда.
Почему он стал таким? Да ему просто понравилось таким быть, просто понравилось – вот и все.
Его жизнь когда-то была самой обычной. Ему казалось, что так должно быть. Он жил в селе и был самым обычным крестьянином. Но это было только на первый взгляд.
Колдун постоял и пошел дальше. Крестный ход направился обратно в церковь. Они были друг от друга так далеко и так близко. Нечисть и слуги Господа с крестом. Придвинуть их – так просто и так сложно.
Сомнения. Сомнения терзали и священника, и черного мага. Казалось, что их объединение невозможно, хотя не бывает ничего невозможного.
Священник жил на краю села. Дети, домашние заботы, жена – все это было, как у обычных мирян. Все точно так. Только было одно. Его тянуло к этому человеку. Да, именно к черному колдуну его и тянуло. Почему? Потому что одно без другого никогда не бывает. Зло и добро рядом ходят. Так было и в этот раз. Эти люди даже почти никогда не говорили между собой, но одновременно понимали, что они неразлучны.
Но это просто небольшое отступление. А сейчас закончился крестный ход, люди стали расходиться. Священник тоже собирался уходить.
– Благословите, батюшка, – вдруг он услышал голос.
Обернувшись, он увидел человека в старых одеждах. Тот был не из местных.
– Заходи, чадо, – сказал батюшка.
Человек зашел и встал у входа перед иконой.
Его вид был весьма потрепан. Казалось, что все проблемы жизни, какие только существуют на свете, свалились на этого несчастного человека.
– Исповедоваться бы, батюшка.
– С Божьего благословения.
Священник вернулся с крестом и Библией.
– Я убил человека! – вдруг неожиданно для себя признался гость.
– Как это произошло?
– Так вышло. Была драка, я взял и убил его. Тогда мне было все равно, но сейчас меня гложет совесть.
– Почему именно сейчас?
– Я хочу искупить свою вину.
– Так не совершай больше такого. Найди его семью и помоги им. Не говори только о том, кто ты будешь.
– Может быть, вы и правы.
Тяжелый разговор выдался. Человек, который пришел, грешен был во многом. На три жизни хватит.
Священник помнил о том, что всяких приходящих принимать надо, что на то он здесь и поставлен.
Но разговор лег на сердце тяжелой ношей. Это он хорошо понимал. Человек тот после исповеди ушел из храма и направился в противоположную сторону от села.
– Даст Бог, и ему будет искупление, – подумал священник.
Он закрыл двери храма и направился в сторону села. Был еще не совсем вечер, но дело двигалось к тому.
Опять ждал дом, семья, заботы. Но странный человек, который сегодня приходил к нему в церковь, не давал ему покоя. Священник был уверен, что еще будет встреча с этим сегодняшним гостем.
Прошла неделя. Ничего не происходило. Но в субботу вечером вдруг пришло известие о том, что куда-то пропал местный колдун, как раз тот самый, наблюдавший за крестным ходом.
– Такие люди просто так не пропадают, – с несгибаемой уверенностью сказал священник жене.
– Попробуешь помочь ему? – спросила она.
– Я не могу по-другому.
Дальше разговор перешел на другую тему. Но связь между появлением в церкви странного человека, каявшегося в тяжком грехе, и исчезновение черного колдуна не бывают случайными. В этом он был уверен.
Через несколько дней он шел домой из церкви. Вдруг перед ним появился туман. Это было по меньшей мере неожиданно. Туман был вязкий и синевато-серый. Все это увлекало и тянуло за собой.
– Так до дома не доберешься, – подумал он.
Думы, мысли, чувства. Все вдруг перемешалось. Все когда-то перемешивается между собой. Так было и в этот раз.
Следующие два дня прошли в таком настроении. Но решение во всем разобраться было им в душе принято окончательно и бесповоротно.
2. Отсижусь у тебя…
День шел за днем. Неуверенность, полное отсутствие какой-либо логики. Все это сопровождало его. Он был полностью разбит. Так может быть разбит только тот, кто был когда-то в себе уверен на двести процентов.
Почему так получилось? Надо было думать, что делать. Может быть, и надо. Только человек был совсем не тем, кем казался. Его разрушили те, от кого он ожидал поддержки, а ожидал он ее от тех людей, которым было стало все равно. Увы.
Со временем он озлобился и стал черным волшебником. Он творил только зло. Добра в его жизни не было вообще. Постепенно он потерял интерес ко всему, что с ним происходило в жизни.
А теперь он пропал. Может быть, это и было странно для того села, где он жил. Но не для него самого. Он подтолкнул грешника к убийству человека. Да, того самого, который каялся в смертном грехе в церкви. Но маг был трусом. В этот раз он боялся того,
