Смерть боится...
Били тарелки. «Сколько кусочков, столько сыночков!»... А какая свадьба без...
– Слышь, гаджо, – цыган наклонился над мужиком. – я тебя не сильно приложил?
Тот встал, потряс головой, дотронулся до челюсти.
– Да не, нормально. Сам-то как?
Цыган, поморщившись, потер грудь.
– Как конь лягнул.
– А ты что хотел? Ладно, пошли выпьем, полечимся...
Обнявшись, обернулись к стоящим рядом испуганным женщинам.
– Что смотрите? И поговорить уже нельзя.
Уже начиналось смеркаться.
– Молодым пора...
Мику ойкнула.
– А куда нам идти? Ленка, чего смешного-то?
– Вон же избы ваши... А мы до дому. Саша, папа... Пойдемте. Завтра догуляем.
Лена очертила в воздухе круг.
Алиса поудобнее устроилась в руках Седого, обхватив его за шею.
– Неси меня. Уля, пошли домой. Мама, папа...
– Да идите уж...
... В комнате она посидела на разобранной кровати, вздохнула, встав,завела руки за спину.
– Помоги платье снять и... – неожиданно покраснев, показала на стол. – лампу погаси. А то я стесняюсь...
... Седой открыл глаз, повернул голову к открытому окну. Снова крик петуха.
Заткнись, а то ведь жену разбудишь. Мужчина посмотрел на улыбающуюся во сне Алису, спящую рядом. Поправил на ней одеяло, и зевая и подтягиваясь, пошел из комнаты. Вышел на крыльцо.
– Доброе утро. – буркнула, сидевшая Ульянка с опущенной на коленки головой. – Проснулся?
– Доброе... – Седой сел рядом. – Ты бы хоть оделась.
– Да ладно. Успею еще.
– Что случилось, ты чего такая...?
– Папа... Скажи, что мне делать? И ведь все сразу, а я не знаю...
– Данька?
Тяжелый вздох.
– Я его верну, обязательно. Потому что без него я сама как мертвая буду.
Ульянка посопела.
– И не обсуждается. А вот, что мне с собой делать. Не понимаю...
– В смысле?
Девочка снова опустила голову.
– Смотри, я вернулась, мне двенадцать было. А сейчас пятнадцать. За одну ночь... Представляешь? И чего?
Она оттянула ворот майки, вздохнула.
– Что со всем этим делать? Со мной, взрослой? И вообще, я некрасивая стала. Он меня любить не будет. У меня прыщи и... только не смейся. Это... попа толстая.
– Ничего не толстая. И прекрати давай. Ты красивая.
Ульянка недовольно отодвинулась.
– И не успокаивай меня.
– Я и не успокаиваю. Я просто констатирую факт. Ты красивая. И не спорь.
– Чего сидим с утра пораньше? – послышался женский голос. Алиса в ночной рубашке с накинутой на плечи шалью присела на крыльцо рядом с Седым. – Дай сигарету. Прикинь, проснулась, в доме тихо, тебя рядом нет. Подумала, что все лишь сном было. Уля, а ты чего печальная?
– Да у нас проблема...
– Ну да, я еще вчера поняла. Дочка выросла. – Алиса подумала. – Уля, знаешь что... Иди ко мне, пошепчемся о нашем, женском. А ты отвали куда-нибудь, не при делах.
– Прыщи же...
– Да это фигня. Тут покруче. – она что-то зашептала на ухо Ульянке. – Прикинь, да?
Та в ответ всплеснула руками.
– ОЙ! Кровь? Ужас.
– Ага, природа, блин.
– А чего делать?
– Я тебе потом скажу. – Алиса, зевнув, встала. – А вы что, тут целый день сидеть будете? Дел по горло.
– Каких? – удивилась Ульянка.
– Разных. Минутку... Вон смотрите. – Лиска показала пальцем. – Там у нас что? Вроде понятно, что огород. А зачем он нам? Что за..?
– А что ты хотела в деревне увидеть?
Ульянка покрутила головой.
– А там бегают. Эти...
– Бля... Откуда тут курицы? Ну, Ленка... Седой, ты чего веселый стал?
– Слышишь, корова же мычит, доить надо, хозяйка. Парное молоко...
Алиса покрутила пальцем у виска.
– Дурак что-ли? Я же не умею. Это Славке хорошо, она у нас деревенская. Ну, Лешачка... Улька, что смешного?
– Поросенок же.
Алиса, хлопнув себя по коленям, встала.
– Ну все. Хватит с меня вашего сельского хозяйства. Мы зачем вернулись, коров доить? Короче, одевайтесь, да хоть позавтракаем. Со вчерашнего должно же что-то остаться. – она пожала плечами. – Зачем готовить, если свадьба была. Логично же? Черт, а Кали с Ветром? Вот ведь хреновина... Разберемся. Сначала поесть надо.
... Алиса одернула черное платье, поправила широкий наборный пояс, коснулась ожерелья из волчьих клыков и когтей.
– Вот, я такая, какой и должна быть. – она посмотрела в зеркало. – И глаза теперь...
– Волчица...
– Ну да. Ладно, Уля, ты оделась? Пошли.
На улице подошли к оставленным столам. Сели, огляделись, выбрали по тарелке. Придвинули ближе.
– А где все, спят что ли? Седой, мясо подай... Минутку, а ромы где, мама, папа? Кто в курсе?
Она обернулась к подошедшим деревенским.
– Ушли они, еще вчера. Сказали, что потом увидишься.
– Конечно. Не подумала ведь.
Алиса прикрыла глаза.
– Что с тобой, Ружа?
Она взяла со стола стакан с водкой, подержав, поставила обратно.
– Понимаешь, им долго на одном месте нельзя находиться. Ночь-две и все... То ли проклятие, то ли... Иначе смерть догонит. Как там у нас поется?
Ви манса су бари фамилия
Мудардала э кали легия...
( « Была у меня большая семья
Черный легион убил их...»)
Алиса помолчала, вздохнула.
– Когда это было? Может во время последней войны или раньше... Где? Никто не помнит. Видно не хотели они такой участи для меня. Любили.
– Подожди, получается они тебя специально здесь оставили?
– Ну да, в этом мире. Видишь как...
– И когда ты это узнала?
– Вчера, мама рассказала. Да ладно... Мы же еще встретимся.
... Вскоре собрались остальные. Мику с гордым видом поставила на стол большую кружку.
– Вот.
– Мать, это что?
– Молоко, бля...
– В смысле?
– Да она корову подоила, представляете. – объяснил Костя.
Седой с Ульянкой переглянулись.
– Папа...
– Уля, она научится.
Алиса, обиженно посопев в ответ, пошевелила пальцами. Появилась еще одна кружка. Мику только махнула рукой.
– Фигня. Ты сама попробуй. – задумчиво посмотрела вверх. – Вот хозяйство, огород... Прекрасно – она пихнула в бок Костю. – Только теплицы нужны. И это... посадить, короче, не мешало бы. И сена для коровы.
– Чего тебе там садить? Все уже растет.
– Травку. Травушку...
– Какую еще травку? Наркоманка, плановая, блин. Слышь, ты хоть Михалыча пожалей. Хотя не мак и то уже хорошо. Ленка, что это вообще за приколы?
Та смущенно потупилась.
– Ну... Раз дом в деревне, значит все должно быть... В комплексе. Что ты...
Мику тяжело вздохнула.
– Ладно, уговорили. Займусь этим позже, после революции. А чего сейчас делать? Славка, вы?
– Мы обратно. Нюрыч тут пока побудет. Баська, кончай жрать на халяву, собираться надо.
– Старшая, а ты?
Ольга потрепала по голове Даньку.
– Я останусь, за сыном пригляжу. Позже найдемся.
– Договорились. Мы тоже в город тогда вернемся. Там у нас ведь кровники. Зачем их заставлять ждать. Маша?
Мику, вздохнув, почесала лоб.
– Ну это правильно. Я же, кстати, кое-что кое-кому обещала. Главное, чтобы он пока живой был. Сама его завалю. А вот хозяйство как, на кого оставишь? Коровку... Лена...
– Да ты не волнуйся. Вернетесь, все опять будет.
– Мать, откуда в тебе это мелкобуржуазное...
Мику сделала вид, что обиделась.
– Да ну вас. Исанька, иди к маме. Вот был у нас дом, хозяйство какое-никакое, корова... А теперь что? Бездомные мы с тобой. – она ткнула пальцем в Костю. – Ты об этом подумал? Муж тут сидит. А им вообще все...
Алиса потерла голову.
– Действительно, а куда мы в городе? Славка, придется к вам вписываться.
– У нас же квартира есть. Забыли?
– Какая еще... Если ты про старый флэт, то там ведь ничего нет. Пыль да паутина.
– А восстановить?
Алиса хлопнула ладонью по столу.
– А ведь точно. Мать, кончай фигней страдать, Уля, домой пошли. – она встала, поклонилась. – Спасибо, вам, люди. Мы еще вернемся, догуляем. Старшая, Лешачка...
– Да идите уже. Седой, присмотри за ними.
– Все нормально будет. Славка, Вася... Привет передавайте. Мы скоро подтянемся. Даня... она тебя любит по прежнему.
Мальчик подошел к Ульянке, обнял ее.
– Я тебя тоже люблю. И ждать буду. Только вернись, пожалуйста, живая.
Алиса очертила круг, обернувшись, махнула рукой.
– Не прощаемся.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
НОВОСЕЛЬЕ.
... – Ну и чего делать будем?
– Уля, забери Ису и посидите где-нибудь. Только не мешайте.
– Ладно. – Ульянка, подхватив мальчика, взлетела к потолку, и, скрестив ноги по турецки, уселась в воздухе. – Давайте.
Алиса выдохнула.
– Начнем.
Пустая квартира наполнилась шумом.
– Костя, этот шкаф не здесь стоял, передвинуть надо.
– Микуся, а бардак на столе обязательно восстанавливать?
– Кто помнит, какой у нас ковер тут был?
– Лиска, кухней займись.
– Ой, а можно я люстру повешу, а то мне сидеть надоело без дела.
... Седой подергал Ульянку за ногу.
– Слезай, вроде закончили.
Мику поправила часы, висевшие над журнальным столиком.
– А это... электричество есть?
– Холодильник же работает и свет включается. Сейчас воду проверю.
Алиса, сев в кресло, удивленно посмотрела в угол.
– Не поняла. А телевизор зачем?
– Он же был. Может Уля мультики захочет посмотреть.
Та обиженно засопела.
– Вот еще. Я взрослая уже. А братику он тоже не нужен. Только пыль собирать. Да ладно, пусть стоит. Лучше скажите, обедать будем? А то мы с Исой кушать хотим.
– Пошли на кухню, новоселье, кстати, отметим.
Костя открыл холодильник.
– Что тут у нас? Водку уберем, вчера надоела. Лучше вино. Уля, тебе сок какой? Апельсиновый? Держи. Маша, сыну что? Сама сотворишь? Тогда на закуску...
Алиса осторожно сняла с плитки горячую сковородку.
– Курицу с картошкой будете?
– Спрашивает еще. Хлеб же...
Наконец расселись, разлили. Выпили, закусили... Ульянка, выдохнув, положила вилку и довольная похлопала себя по животу.
– Наетая.
Мику вытерла салфеткой мальчику испачканный кашей рот.
– Исанька, ты хорошо покушал? Сок попей или тебе молочка сделать?
Алиса подняла голову к потолку и неожиданно рассмеялась.
– Спасибо. И давайте там поосторожней, не хрен выебываться.
– Ты с кем это разговариваешь?
– Да с нашими. Поздравляют. И со свадьбами, и с новосельем. Уля, тебе Карина привет передает. Кстати, смеркается вроде.
Костя, открыв окно, прислушался.
– Ястреб клекочет. Ну с Богом. Нам только оставьте.
Седой взял гитару.
– Минутку, Юджи, вспомнил ведь. Мы эту песню перед боевыми пели. В тему будет. И удачи.
" Где-то далеко
Ведут бой в чужих городах.
Наши мечты
Погибает любовь и наш страх.
Наши голоса
Навсегда остались во тьме,
Где-то далеко
Умирать на войне.
И опять
Всё готово
Для того чтобы рвать
И легко
Наполняются яростью
Наши сердца
И плевать
Что никто не хотел умирать.
Нам не жалко себя
А тем более
Слов и свинца.
Нам бы осадить,
Но мы же все без тормозов.
Мы с тобой умрём
Как ковбои из Бешеных Псов.
Обними меня
Перед тем, как меня разорвать,
Нам бы осадить
Но некому это сказать.
И опять
Всё готово
Для того чтобы рвать
И легко
Наполняются яростью
Наши сердца.
И плевать
Что никто не хотел умирать
Нам не жалко себя
А тем более
Слов и свинца...»
Алиса удивленно вскинула брови.
– Подожди, эту песню же ребята из Свердловска пели. Костя, помнишь ты кассету приносил когда мы уже у Командира жили? Солистка у них странная девчонка конечно была. Фамилия у нее на ч... вроде. Живы ли еще. Интересно, а откуда они ее знать могли? Тоже сны наверное.
– Думаешь ты одна такая.
–
