туман.
Дверь. Увидела знакомого привратника.
Анна: - Можно?
Привратник: - Снова вы, милое создание?
Анна: - Вы меня помните?
Привратник: - Разве можно забыть такие глаза? Вы не были у нас так давно. Прошло почти два года.
Анна: - Я… была занята.
Привратник: - Понимаю.
Анна: - Я училась, снималась…
Привратник: - Понимаю.
Анна: - Я не знала, как сюда вернуться. Почему?
Привратник: - Путь сюда найти нелегко. Не каждому это дано. Этот мир скрыт за завесой для многих. Все зависит от человека, состояния его души. Если она свободна, открыта - нет преград, если занята суетой, бренными делами - канал закрывается, а глаза слепнут. Этот мир нестабилен, в любой момент он может раствориться, исчезнуть без следа. Все зависит от состояния души.
Анна: - Канал?… Душа?…
Привратник: - Вы были счастливы сегодня?
Анна (с восторгом): - Я играла!
Привратник: - Поэтому вы здесь.
Сервантес: - Ну, хватит, синьор! (Он в старинном камзоле, на шее белоснежное жабо. Анне) Позвольте мне быть вашим кавалером!
Привратник (засмеялся): - А кавалеру, простите, сколько лет?
Сервантес: - Всего 474! Но-но, амиго, не забывайтесь, в этой стране нет возраста.
Привратник: - Простите, дон Мигель, я пошутил.
Сервантес: - За некоторые шутки вызывают на дуэль!
Привратник: - Почтенный Мигель, вы все время забываете - в этой стране дуэли запрещены.
Сервантес: - И напрасно… Вы будете музой, будете дамой моего разбитого сердца! (страстно) Почему я раньше вас не встречал?!
Привратник: - А знаете, сколько лет нашей красавице?
Сервантес: - Думаю… не больше ста!
Анна (хохочет): - Двадцать один!
Сервантес: - Боже мой! Простите, синьора. Потрясающе, как в столь юном возрасте вы сумели найти сюда дорогу? Вы впервые у нас в гостях?
Анна: - Да!
Сервантес: - Пойдемте же! Смелее! Я покажу вам все! Это судьба! Судьба!
Увлек ее за собой. Она переступила заветный порог.
Сервантес (на ходу бормочет): - Не вежливо говорить о возрасте женщине!
Привратник (шепчет): - Старый ловелас! Опять за свое!
Бесконечное плато.
Сервантес: - Это наша сцена. Иногда мне напоминает родную Кастилию, ее бесконечные поля, луга…
Каменные холмы, на склонах выбиты кресла.
Сервантес: - Зрительный зал!
Над головами черный небосвод, ярко мерцают звезды.
Сервантес: - Крыша нашего маленького театра. Сегодня мы играем спектакль на темной стороне Луны. Мы полюбили это славное местечко и часто заглядываем сюда. Здесь спокойно, никто не мешает. Вам нравится?
Анна: - Но здесь темно, где люстра, софиты?
Сервантес: - Зачем софиты, когда так ярко светятся ваши глаза! Люстра будет, непременно будет, только немного позже. (Поздоровался с кем-то.)
Анна: - Кто они?
Сервантес: - Не узнаете? Великие актеры, поэты, писатели, художники, музыканты. Все лицедеи собрались здесь!
Анна: - А кто тот привратник у дверей? Я его не знаю.
Сервантес: - О! Это замечательный человек. Вы не можете его знать. Он всегда скрывается в темноте зрительного зала. Это его величество Зритель!
Анна: - Зритель?
Сервантес: - Талантливый читатель! Гениальный зритель!
Анна: - Разве такие бывают?
Сервантес: - Лишь немногие способны смотреть спектакль, отдавая всего себя. Обычно все хотят что-то получить, отобрать, а этот… Поэтому его ладони стерты аплодисментами, а глаза слепы от прочитанных страниц. Прозрел он только здесь. Но теперь снова видит нас. Благодарный зритель, читатель. В то же время он непримирим, прочитав миллионы страниц, способен отличить истинное, подлинное от плевел, которыми усеяно все вокруг. Поэтому он с нами. Наш замечательный дон Зритель!
Билетер: - Программку возьмите.
Сервантес: - Дружище, что сегодня дают? (достал тугой кошелек)
Билетер: - Оставьте эти дурные привычки, дон Мигель. Вы же знаете, деньги здесь не ходят.
Сервантес: - Ох, никак не привыкну.
Билетер: - Что играют? А вы не знаете? (Засмеялся, посмотрел на Анну)
Сервантес: - Не может быть?!
Рядом появились люди. Какая-то женщина начала накладывать на лицо актрисы грим, другая подбирать наряд.
Гример: - Посторонним покинуть гримерку!
Сервантес: - Это я посторонний?
Костюмер: - В зал. Быстро в зал. Скоро займут все места!
Сервантес: - Ах, места! (кинулся в первый ряд амфитеатра)
Анна: - Что вы делаете? Зачем?
Гример: - Молчите, не мешайте!... Готово! Зовите режиссера! Кто с ней работает?
Появился Мастер.
Анна: - Это вы?!
Мастер: - Роль помните?
Анна: - Какую?
Мастер: - Ну, знаете ли. Вы что же, не читали программку?
Анна: - Нет.
Мастер: - Оглянитесь.
Появились озеро, сад, театр среди деревьев, в вышине кричит Чайка.
Анна: - Но… Я не знаю. Я давно не играла!
Мастер: - Вы актриса, вы здесь, значит, сумеете все. (Поправил воротничок на ее платье) Не годится! Накиньте на нее простыню!... Так! Снимайте обувь!
Анна: - Зачем?
Мастер: - Розу. Приколите к ее груди розу. Нет. Возьмите ее в зубы. Отлично! Так и появитесь на сцене. Когда начнете, швырнете ее в зрительный зал. Все. Играйте, актриса!
Анна: - Но, с кем? Кто будут моими партнерами? Мне нужна репетиция!
Мастер: - Думаю, с такими партнерами вам репетиция не нужна. Начинаем! Господин Станиславский, господин Мейерхольд, займите свои места, актриса готова, она ждет вас.
Девушка робко направилась на сцену. Суфлер вылез из крошечной будки.
Суфлер: - Скоро ваш выход, скоро начинать.
Анна: - Я не смогу, я ничего не помню, я не сумею с этими великими находиться на одной сцене.
Суфлер: - Поехали! “Люди, львы, орлы и куропатки… (Пауза.) Не валяйте дурака! Начали!
Анна: - …рогатые олени, гуси, пауки. Молчаливые рыбы, обитавшие в воде.
…морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, …словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли...”
Музыка. Сцена озарилась невероятным сиянием, появилась огненная комета.
Суфлер: - Не бойтесь. Это люстра. Дон Мигель вам ее обещал. Вот и она.
Огненный шлейф осветил поверхность планеты. Она разыскала Сервантеса в первых рядах амфитеатра, ловко бросила розу. Он поймал ее, упал на колено.
Ангел: - Она продолжала играть. К ней подходили персонажи - эти великие актеры старых времен забытых. Они были рядом, жили с ней на этом озере, ходили по одним дорожкам, называли ее Ниной. Потому что теперь она была Ниной Заречной, слившись с героиней, играя любимую роль. А чайка, эта удивительная птица снова носилась в небесах, что-то кричала, помахивая ей крылом. Первый акт подходил к концу, и в небе начало происходить невероятное явление – миллионы метеоритов начали сыпаться с небес, освещая все вокруг. Это был космический салют, а она все играла, чувствуя, что спектакль не закончится никогда. Но вот последние слова сказаны, и тишина повисла над поверхностью луны. Оглянулась на партнеров, те молча стояли рядом. Тишина стелилась на многие километры. Несколько робких аплодисментов, но снова пауза и тишина. И вдруг невероятные овации разорвали тишину в клочья. Аплодисменты слышались со всех сторон. Они мощными аккордами заглушали все вокруг, неслись на недосягаемую высоту, в космос, к звездам, мчались в бесконечности вселенной, чтобы в самом конце Млечного пути разбудить спящие галактики и рассказать им о спектакле, который шел на темной стороне Луны. Планете, которая в этот миг сияла ярче любого солнца… Она ненавидела аплодисменты! Как только это поняла - все исчезло. Призрачный туман. Актриса растворяется в белоснежной дымке. Знакомая дверь едва приоткрыта.
Сервантес: - Возвращайтесь! Мы будем ждать вас, синьора!
Привратник: - Вы непременно снова найдете дорогу сюда.
Сервантес: Вы должны играть спектакль дальше. Мы будем ждать вас!
Помреж-2: - Где ты ходишь? В автобус, все уже собрались!
Картина 14
Ангел: - И, наконец, премьера! Война уже откатилась от Москвы на многие километры. А на экранах кинотеатров был свой фронт. Шел 1942-ой год. По вечерам яркие лампочки освещали афиши с ее портретом, зрители выстраивались в очереди к кассам, начиналось кино. О, волшебная магия славы! Ей рукоплескали миллионы, вся страна! Как она могла пройти мимо аплодисментов, блеска прожекторов, глаз, которые смотрели с восторгом. Аня была обыкновенной девочкой, которой выпала такая удивительная судьба. Юная актриса купалась во внезапно нахлынувшей славе. В сиянии, которое застилало вокруг все. Ее любили, узнавали на улицах, стояли под окнами гостиницы, где она жила. Букеты цветов, выкрики поклонников и аплодисменты. Наконец, она к ним привыкла - не пряталась, не убегала. Только больше не подходила к той двери. Странно,… - однажды вспомнила она, - так и не доиграла “Чайку”. Оставался третий акт. Ничего, еще успею, там мне рады всегда. И вот она вместе с Мастером в Георгиевском зале, а министр вручает им Сталинскую премию. Была она самой юной актрисой, удостоившейся такой чести. Было ей всего 22.
Шум аплодисментов.
Мастер: - Аня, я начинаю снимать новую картину. Хочу предложить тебе небольшую роль.
Анна: - Небольшую?
Мастер: - Я пошутил. Главную. Предлагаю тебе главную роль!
Анна: - А пробы?
Мастер (улыбнулся): - Никаких проб, теперь я знаю, кого буду снимать.
Анна: - Один человек по секрету мне сообщил, что вы никогда раньше не снимали одну и ту же актрису дважды.
Мастер: - По секрету?
Анна: - По секрету.
Мастер: - Один человек – это Павел?
Анна: - Человек – это человек.
Мастер: - Ну, я этому человеку покажу. Верно, раньше не снимал, теперь буду. Так что, девочка, добро пожаловать, двери в кино для тебя широко открыты.
Анна: - Как это хорошо. Я буду стараться. Отдам всю себя, все сделаю и вас не подведу.
Мастер: - В кино так и должно быть. А та… другая дверь?
Анна: - Вы все знаете? (Пауза) Нет, не сейчас. Как-нибудь позже, потом.
Картина 15
Ангел: - Сибирь. Поздняя осень. Снегопад. Водитель пробивает дорогу в пурге, актриса едет на съемки. Снова съемки, дивный мир кино, дубли, декорации, рядом знаменитые артисты. И Мастер. Теперь она с ним навсегда! О, дивный мир кино! А потом аплодисменты!... Дорога извивается по заснеженным, кривым улочкам городка. Она смотрит в окно, а снежинки падают и падают. И “луна зажигает свой фонарь” - все, как когда-то давно в общежитии: Ночь, она мучается над ролью, подруги спят. Карие глаза… Смешно! Как давно это было. Вот и этот крутит баранку, объясняясь в любви. В любви ей теперь признавались все. Он с восторгом на нее смотрит, парень счастлив, а девушка, немного кокетничая, над ним смеется. Наверное, так и должно быть в жизни звезды. Этот безумец уже сходит с ума! Вот он разогнал свой грузовичок, готов взлететь ради чудесной девушки на небеса. Ради знаменитой актрисы он готов на любые подвиги!... Впереди трамвай. Он помигал желтыми огоньками, но почему-то остановился. Почему? Он не двигается с места, лишь звенит металлическими нотками – дзынь-дзынь. Снова звенит. А затормозить уже невозможно. Грузовик мчится по скользкой ледяной каше все дальше. Дзынь-дзынь, - настойчиво звенит трамвай, они несутся прямо на него. Страшный удар. Лобовое стекло вдребезги, тысячи осколков брызжут в лицо. Дзынь-дзынь – звякнуло в последний раз, через мгновение она потеряла сознание. Очнулась в больнице. Долго приходила в себя, не понимая где она. Увидела человека в белом халате. Он что-то говорит, она его не понимает. Наконец, слышит: - К сожалению, вы не сможете иметь детей. - А играть? Играть я смогу? - Хорошо, что жива осталась, - отвечает тот. Через несколько дней сняли повязки, актриса подошла к
