Морской царь ЧАСТЬ 2 (2)

пленные представляли жалкое зрелище, маленькие, тщедушные, они напоминали напроказивших детей, привязанные по четверо-пятеро к жердям, лежали и сидели на солнцепеке безжизненно глядя вокруг. Три четверти из них были ранены, часть прямо на глазах быстро угасала.
– Что дальше с ними? Кормить или как? – спросил Корней.
– Легкораненых в тень и подлечить, тяжелых только поить, а самых крепких отвести на другой конец острова, завязать рты и отрубить правую кисть руки, но так чтобы ни один не умер, – распорядился Дарник.
– А потом, я так понимаю, их обратно на острова, – догадался воевода-помощник.
– Правильно понимаешь.
– А не проще их полностью казнить? – усомнился наместник Змеиного.
– Тогда родичи только поплачут по ним, а надо, чтобы они до конца дней кормили своих калек-дармоедов, – разъяснил тугодуму Корней.
– А если они с нашими пленными будут так же?
– Думаю, наши пленные одной отрубленной рукой не отделаются, – «приободрил» наместника князь.
Свои раненные находились в лекарне под полотняными навесами. Пострадавшие ратники-мужчины беспокоили Дарника мало, а вот перед дюжиной раненых юниц он остановился с тяжелым сердцем. Две из них все время стонали, одна только что скончалась, еще десять девушек были сожжены на погребальном костре. Тут же при некоторых девушках находились их полумужья, которые, несмотря на собственные раны, трогательно ухаживали за своими наложницами.
– Зря ты, князь, этих детей сюда на бойню послал, – упрекнул один из них.
– Юницы дрались как разъяренные кошки, – похвалил наместник. – Если бы не они, мы бы до «Романии» не дожили.
– Всем им будет большая слава и награда, – пообещал Рыбья Кровь.
Из захваченных двух десятков стругов половина после небольшого исправления могла быть снова использована. Остовы сожженных лодий годились только на дрова.
На общем военном совете стали решать, что делать дальше. Одни говорили, что расстояние между Змеиным и Заслоном слишком велико и что сподручней опорное городище перенести дальше на восток, чтобы от Заслона до него было не больше одного дня пути, кто-то предлагал устроить на полпути к Заслону еще один опорный остров, ему возражали, что тогда про хорезмское и северное направление Дарполю придется забыть – все силы придется бросить лишь на эту островную цепочку – завозить сюда постоянно припасы и охранять двумя-тремя биремами. Корней сказал, что бросать Змеиный никак нельзя – все окружающие земли внимательно следят за новым Яицким княжеством-каганством и любое отступление будет расценено как поражение. С этим нельзя было не согласиться. Приглашенный на совет Буним нашел свой выход: Змеиный можно сделать яицко-хазарским островом, сто воинов от княжества, сто-двести – от хазар.
– А кому он тогда больше принадлежать будет? – с недоверием спросил Корней.
– Можно и на равных, – ответил визирь. – А можно, что мы купим у вас этот остров. До Хазарии здесь ближе, чем до Заслона, значит, припасы лучше возить от нас. Я думаю, в Итиле согласятся и жалованье вашим ратникам платить, и одну-две команды бирем оплачивать.
Воеводы одобрительно закивали – это действительно было подходящим решением.
– А что скажешь ты? – обратился Дарник к наместнику. – Еще согласен зимовать здесь, да еще на хазарских харчах?
Ничем ранее не примечательный полусотский, теперь после обороны Змеиного имел уже более внушительный воеводский вес и сам понимал это.
– Хазары мне нужны только как купцы, а не хозяева. А чего мне действительно здесь не хватает, так это соседей. Своя сторожевая вежа нужна.
На следующий день с рассветом обе биремы с двумя привязанными к ним четырьмя трофейными стругами пустились в плаванье вверх по речной дельте. Берега у многих островов были так заболочены, что нарезать снопы тростника и камыша получалось лишь со стругов.
К середине дня стало ясно, что на суда больше не войдет ни один сноп. Тогда было приказано двигаться вперед уже без рубки и косьбы. Когда углубились в дельту верст на пять, Дарник высмотрел большой лесистый остров и велел следовать к нему. Прочесав полоску земли сто на триста шагов, ратники по указанию князя принялись на нем рубить под корень крупные деревья, тащить их в воду и привязывать к биремам и стругам. Когда это было сделано, на островную вырубку выгрузили снопы камыша, вместе со специально захваченными сухими дровами. Свежая трава долго не хотела разгораться, зато, когда разгорелась, к небу повалил густой плотный дым, подхваченный южным ветром он широкой полосой перекинулся и на другие острова, удушая там все живое. Впрочем, все дымом и ограничилось, другие острова поджечь не удалось.
На Змеиный приплыли уже в сумерках, страшно довольные своим окуриванием тудэйских владений. Никто, правда, не понимал, для чего нужны были привезенные кривые сучкастые деревья, с них ведь ни досок, ни жердей.
– Готовьте ямы, будете главными углежогами Яицкого княжества, – отдал змеинцам распоряжение Рыбья Кровь.
Следующие десять дней повторялось все то же самое: рубка деревьев, поджигание травы, удушающий дым и добавившаяся к ним высадка на старые вырубки тудэйцев с отрубленными правыми руками. Скоро находить в островной паутине нужное направление было уже просто: черная обугленная растительность хорошо отличала протореный путь от нетронуто-девственного. Столкновений с погорельцами почти не было. Редко когда из чащобы вылетала пущенная копьеметалкой острога или стрела с костяным наконечником. В ответ же обычно с бирем сразу ударяли россыпью каменных яблок по три-четыре камнемета и все тут же невинно замирало. Обнаружены были два селища, там, правда, никого не застали, камышовые люди успели уплыть на плотах и стругах со всей своей живностью и домашними вещами. Чего они не смогли забрать так это свайные дома и сады с огородами. Оба селища были окружены полуторасаженным плетнем с подпорными жердями. Внутри этих круговых плетней на саженном слое подсыпанной земли находились постройки и огороды.
Только у третьего, самого большого даже не селища, а настоящего городища с торжищем и святилищем яицких поджигателей встретило сильное сопротивление. Тудэйцев выдали собственные собаки, если бы не их лай, биремы прошли мимо к другим островам, а так, изготовившись, свернули в сторону.
Все заранее было обговорено десятки раз, поэтому «Милида» стала обходить жилой остров с правой стороны, а «Романия» пошла на остров с другого края. Когда из зеленой кромки кустов полетели стрелы, заговорили камнеметы: в листву полетели и «репы», и «яблоки», и даже железные «орехи». Один залп, второй… пятый! Треск, вопли, шум падений человеческих тел.
На «Милиде» протрубили сигнал атаки и прямо на кусты сбросили два «ворона», по которым на остров устремились четыре ватаги: сначала ратники, вооруженные локтевыми щитами, клевцами и булавами, следом щитники и лучники. С носовой башенки Дарник наблюдая за развитием схватки, криком остановил высадку еще двух ватаг – запас никогда лишним не бывает. Три стрелы уже сидели в княжеских доспехах, и Дарник на всякий случай переместил на лицо железную бармицу, лежащую на плечах, зацепив ее за специальный крючок на шлеме.
– Сзади! – вдруг крикнул с мачты дозорный.
Князь обернулся. По открытой воде на бирему устремилось два десятка тудэйских стругов. На веслах «Милиды» сидело с дюжину гребцов, которые чуть подгребая, удерживали бирему на месте, а сами смотрели налево в сторону острова. Еще человек тридцать стояли в готовности у воронов
– Направо смотри! – рявкнул Рыбья Кровь и, выхватив из-за пояса клевец, бросился вниз на палубу. Ему пришлось порядком пихнуть несколько человек, чтобы те обернулись и поспешили к оставленному борту.
Тудэйцы из своих стругов с топорами, острогами и усажеными железными гвоздями дубинками уже лезли на бирему. Их было сотни полторы, все без доспехов, но из-за этого еще более ловкие и увертливые. Метнувшись к правому борту, князь с рукопашными приемами не мудрил: кинжалом и клевцом колол и бил по-простому. Наконец-то в кои веки довелось самому помахаться!
В одном месте противник был скинут в воду, в другом шла ожесточенная схватка, в третьем несколько тудэйцев даже прорвались к одному из стреляющих камнеметов левого борта. Но лучшая подготовка и вооружение брали свое, стоило ратникам сомкнуть даже свои небольшие локтевые щиты, как любые наскоки на них стали тщетны. А летящие из-за стены щитов сулицы, ножи и топоры заставили камышовых людей попятиться.
– Арканы! – скомандовал Дарник и вдогонку отступающим полетели ременные и волосяные удавки.
Собравшиеся у правого борта ратники принялись расстреливать из луков и камнеметов пытавшихся уплыть тудэйцев. Стрелы и камни косили лишенного доспехов неприятеля целыми десятками.
Беспокоила князя «Романия»: как там? Да и что на самом острове? Ведь высаженных ратников не больше двух сотен. Оставив на всей биреме лишь две ватаги, он сам повел третью ватагу на остров. Несмотря на всю быстроту происходящего, успел подумать и о собственном безрассудстве: как же стыдно будет, если его убьют или покалечат. Но желание собственного действия подавляла в нем всякое благоразумие. Ноги, казалось, сами взбегали на «ворон» и прыгали в гущу кустов, руки раздвигали заросли и карабкались по высокому плетню-подпорке вверх. Впрочем, подпорная стенка была легко преодолима: где-то покосилась и осыпалась, где-то продраться можно было прямо по веткам кустов. Наверху же, на ровном месте все уже было почти чисто: лежали только убитые и раненые, а чуть дальше, у свайных домов дарпольцы заканчивали избиение сопротивляющихся защитников городища. По левую руку к Дарнику жался Афобий, высматривая, как бы уберечь от случайной стрелы князя, справа Ырас держала ему наготове сулицу, полагая, что метнуть ее Дарнику обязательно захочется.
Навстречу им шел залитый чужой кровью улыбающийся Корней.
– Кто тебе разрешил покидать бирему? – попытался строжничать князь, весьма довольный, как своим участием в деле, так и невредимым советником.
– А сам-то, а сам-то?! Нам только здесь твоего трупа и не хватало, – не остался в долгу воевода-помощник.
Выяснилось, что на лодочный наскок тудэйцев хватило лишь со стороны «Милиды», и отступив от смертоносных камнеметов вглубь острова, они встречали высадивших ратников уже на ровном свободном месте, где перевес был полностью на стороне дарпольцев.
Последние очаги сопротивления между тем затухали и можно было подводить итоги. Больше пострадала команда «Милиды»: пятнадцать убитых, больше двадцати раненых, на «Романии» чуть поменьше: восемь убитых и полтора десятка раненых. Убитых тудэйцев насчитали больше ста человек, столько же было и раненных, что, лежа и сидя на земле, дожидались своей участи. Немалому  количеству тудэйцев удалось в последний момент бежать с острова, кто на струге, кто на плоту, кто просто вплавь. В распоряжение дарпольцев попали все припасы, имущество и скотина городища. Захвачены были также несколько стругов и один из домов-плотов тудэйцев.
По распоряжению князя все более-менее ценное сносилось на биремы, а струги с плотом надлежало тянуть веревками за судами.
Среди невоенных