двадцатилетними парнями и дамами на пять-десять лет старше. Последний момент даже пару раз проскальзывал в тостах, мол, «Была бы я чуть помоложе, обязательно охмурила нашего босса», «И не только ты одна». Тосты чередовались со скрипкой Лары и гитарой Жорки, на которой нашлись еще желающие попеть и помузицировать. Дошло дело и до танцев. Включили кассетник, дамы выпорхнули со стульев, вытащили кавалеров, но очень быстро это как-то завяло. Тогда Жорка решил добавить тонуса:
– Народ, минуточку. А вы в курсе, что ваш замечательный босс – чемпион Москвы по спортивному рок-н-ролу.
Разумеется, всем срочно захотелось получить этому доказательства.
– Мне нужна партнерша, без нее ничего не получится, – нашел отмазку Алекс.
Ева, хоть тоже проходила это в их альма-матер, танцевать наотрез отказалась.
– А я чемпионка Питера по рок-н-ролу, – заявила вдруг Лара и вышла в круг.
Отступать уже не было возможности и пустился агент пяти разведок в самую раздухаристую пляску. Это не был изысканный твист Винсента и Мии из «Криминального чтива», а нечто в три раза более резкое и быстрое. Почувствовав в ночной бабочке подходящую и догадливую партнершу, Алекс превратил их танец в настоящий цирковой номер с переворотами и немыслимыми коленцами. Народ только успевал отбивать ладонями залихватский ритм. В общем, получился чистый бенефис, который подвел итог танцевальной программе – после такого другим солировать было уже не комильфо. Что-то изменилось и в самих отельных взаимоотношениях. Из несолидных пацанов Алекс с Хазой чуть ли не одноминутно превратились в фартовых парней, которые умеют и разбогатеть, и подраться, и пачками девушек обаять.
Кто-то уже заспешил домой, кто-то призывал отправиться гулять по городу, благо начались белые ночи, но победило предложение отправиться в подвальную сауну – сколько она может бездействовать. Копылов ничего против не имел: парьтесь на здоровье, мне пора уже тоже домой. Да не тут-то было, Люсьен и Таня подхватили его под руки и потащили в подвал. Ну не будет же он сопротивляться, да и интересно было: как именно мадмуазели намерены париться и нырять в купель? Проблема разрешилась просто, пока сауна разогревалась, появились простыни и большие полотенца, благоразумные люди отпали и осталась лишь группа в восемь человек: Люсьен, Таня, Лара и Оливия, а с мужской стороны Алекс, Жорка, Попов и Родя, который хорошо выпив, снова почувствовал себя главарем гопстопников, а значит, вполне подходящем по рангу средним начальником.
Завернувшись в простыни и полотенца они всей восьмеркой разместились сначала в сауне, а потом в два захода и в купели. Если причинные места порой чуть и приоткрывались, то никто особо на этом не фиксировался и все продолжало оставаться вполне благопристойным. В купель ныряли уже нагишом, и Алексу пришлось как следует изворачиваться, чтобы избежать слишком интимных прикосновений, заигрывавших с ним Люсьен и Лары. Больше всего ему понравилась одна из душевых, в которой вместе душа к потолку было подвешена деревянная бадейка, которая одним движением опрокидывала тебя ведром холодной воды. Трижды испытав на себе сей восторг, он заспешил на выход.
Поднялся в «Палату №7», просто посидеть-остыть, пощелкать по каналам ТВ и позвонить Вере, у нее сегодня как раз была защита диплома, и она с сокурсницами отмечала ее в московском кафе.
– Завтра не приеду, приеду послезавтра, – сказала она. – Родителям диплом тоже надо показать.
– На работе написала заявление на увольнение?
– Написала. А ты мне нашел квартиру за пятнадцать тысяч?
– Завтра обязательно найду. До встречи. Целую.
Тихие шаги в прихожей заставили его обернуться. В гостиную вошла Люсьен с полотенцем на голове и двумя бокалами шампанского в руках.
– Вот с кем мне хотелось выпить больше всего. – Она протянула ему один из бокалов. Деваться было некуда, он взял бокал, чокнулся и выпил.
– Там народ уже организовал студию спортивного рок-н-рола. Я пришла подать первую заявку. Что мне надо сделать, чтобы стать твоей лучшей ученицей? Я способная. (До сих пор она называла его только на вы).
– Вообще-то я как-то не по этому делу.
– Все мы не по этому делу. Никогда не знаешь, по какому надо, пока не попробуешь.
Медленно допив бокал, она поставила его на столик, подошла к Алексу и взяла его за кисть своей горячей рукой. После чего приподняла свою юбочку и приложила его ладонь к своим трусикам, вернее, трусиков там не было. Продержаться он смог лишь секунд пять, не больше. Хотя уже действуя, продолжал говорить внятные почти убедительные слова:
– Учтите, ничего хорошего из этого не выйдет. Для меня это ровно ничего не значит. Я буду с вами такой же, как и раньше, учтите это. Место моей официальной любовницы занято и не изменится. Вы же сами потом об этом пожалеешь… Там дверь не закрыта.
– Я повесила табличку «Не беспокоить», – говорила она, тоже приступая к ласкам. – Все будет как надо. Вот увидишь.
Ему пришла в голову мысль, сказать ей, что она физически ему совсем не нравится. Но говорить так значило предавать собственное сластолюбие. (А ведь «это» у нее получилось ярче, чем у Евы тогда на Выборгской дороге, оценил он, надо будет Трехмужней рассказать про столь замечательный передовой опыт.)
Из-за отсутствия инициативы с его стороны их интим продолжался весьма недолго.
– Ну вот и завалила бедного несмышленыша-малолетку, – вынес он вердикт, приводя в порядок одежду, которую не успел даже снять до конца.
– А ты ничего, мальчик-с-пальчик, – она смотрела на него с откровенным озорством. – Значит, будем делать вид, что ничего не случилось? И повторять никогда не будем?
Женские дерзости всегда вызывали у Алекса взаимную симпатию.
– Ну почему же? Назначим санитарный день раз в месяц – и вперед!
– А раз в неделю? Слабо?
– Решим в рабочем порядке. – Он выразительно глянул в сторону двери.
– Я еще и понятливая. – Люсьен легко шагнула к двери, послала ему изысканный воздушный поцелуй и исчезла.
Он прошел к двери и повернул ключ. Чуть подумал и направился в ванную уничтожать на себе чужие запахи. Подумывал не остаться ли здесь ночевать, но вовремя вспомнил, что где-то по «Биреме» бродит Лара и если постучится к нему, то придется открывать и ей. Или Люсьен найдет предлог снова к нему заглянуть.
Из номера выходил с оглядкой. Увидев в Палисаднике припозднившихся банкетчиков, проскользнул по лестнице в подвал, а оттуда через черный вход наружу. Позже Евы подкалывала, какой у него на вахтовом видео был при этом бегстве блудливый вид.
13
Вера прибыла, как и обещала, на третий день и кроме диплома привезла еще и коробочку с перстнем:
– Ты с ума сошел. Это же, оказывается, бриллиант. Забирай назад. Сделал меня мишенью для ограбления. Все урки в нашем районе теперь знают про него. Мне конечно очень приятно, и я не отказываюсь. Но пусть это хранится у тебя.
Алекс сначала чуть опешил, потом вывернулся с черной находчивостью:
– Урки не поверят, что бриллиант ты вернула мне и будут пытать тебя утюгом, поэтому проще, если ты сразу им его отдашь. А я тебе потом второй подарю.
– Правда, что ли?! – призадумалась она и вернула коробочку в свою сумочку.
Выяснилось также, что написать заявление на увольнение Вера написала, вот только ее заставили две недели отрабатывать. Так что их свидания пошли на это время старым добрым порядком: приезд, конфетно-букетная встреча, вылазка на несколько часов из дома и «пока-пока» возле Московского вокзала.
– Но ведь это для любого мужчины самый лучший режим, – шутила она.
– Народ ждет, когда ты в газете работать начнешь.
– Вот тебе, держи, – Вера доставала из сумочки свернутые в трубочки исписанные листы бумаги.
Ее первые от руки написанные заметки назывались: «Первая русская женщина-химик», «Тверские редкости», «Литературные вкусы подростков за последние 20 лет» (Об этом был ее библиотечный диплом). Жорка сокрушенно качал головой, но ставил их в газету почти без правок. Особенно его умилил материал «Почему девушкам нравятся плохие парни»:
– А ведь эта она про тебя, оглоеда, чтобы ты понимал, как она из последних сил тебя терпит.
– Она стала меня называть Синей Бородой, это что из какой-то советской комедии?
– Это из французской сказки, американский ты неуч. Про то, как принц Синяя Борода, запретил юной жене заглядывать в своем замке в одну маленькую, маленькую комнату. А она подобрала ключ и все равно заглянула.
– И что там было? – Алекс был порядком заинтригован.
– Найди сказку и прочитай, – завредничал Светлобес.
Спросил у Евы, та нормально объяснила. Ну что ж, быть мне действительно, Синей Бородой, с улыбкой согласился про себя Копылов.
Главное, что две недели спустя он уже вручил Вере ее первый честно заработанный гонорар: аж 2 тысячи рублей! (70 долларов по курсу) Для начинающей писательницы это был сущий праздник.
Их газета между тем уже набирала свои обороты.
– Алекс, вы очень нужны! Я послала за вами Сенюкова, – тревожный голос Софьи Степановны по мобильнику застал его как-то в разгар полуденных объятий с Верой.
Менеджер встретила отельера у железной калитки Палисадника:
– Ваш Хазин – это что-то!
В Палисаднике кучковались отельные дамы, включая Еву, которые смеясь смотрели на третий этаж, где в окне своей съемной квартиры стоял Жорка.
– Ну хватит издеваться. Помогли бы лучше. У меня зарядка на телефоне кончилась, – объяснил он Алексу сверху громким голосом. – Ты должен их отогнать.
– Кого их? – недоумевал Копылов.
– Там пришли театральные фанатки его бить, – объяснила Софочка.
– Театральные? – Алекс вопросительно посмотрел на Еву.
– Он два дня назад на своем сайте написал разгромную статью на спектакль Александринки, – просветила Девушка Бонда.
– А ты прыгай, – смехом предложил Копылов, указав на раскидистый клен, занимавший своей кроной четверть гостиничного Палисадника.
Жорка озадаченно глянул на дерево, соображая.
– Счас, – кивнул и исчез из окна.
– Ты чего! Он же действительно прыгнет! – рассердилась Ева.
Через минуту Хазин появился в ветровке и с сумкой через плечо уже в окне другой комнаты, откуда до клена было ближе, однако все равно не меньше шести метров. А до земли от подоконника полных десять метров.
– Жора, не смей! – крикнула Ева. Но было поздно, сильно оттолкнувшись от подоконника, Хаза дельфином прыгнул вперед и, ломая мелкие сучки, повис на толстой ветке. Остальное было уже делом нескольких движений, что завершилось приземлением на кусты георгин, лелеемых Софьей Степановной.
– Вот паразит! – не сдержалась она. Алекс с Евой расхохотались – приземление на бетонные плитки могло закончиться травмой.
– А вот и я добрый молодец. – Жорка был чрезвычайно доволен своей акробатикой. – А теперь за руль и ходу, ходу!
– Так у тебя же колеса там во дворе, – напомнила Ева.
– А то я забыл. – Хаза протянул ключи от машины от джипа Алексу: выручай.
Усмехаясь, Копылов прошел через «Бирему» во двор-колодец. Там действительно находилось с десяток разгневанных молодых театралок, судя по всему, еще часть из них штурмовала квартирные двери Светлобеса. Надежда была лишь на дубовые двери комнат. И что соседи непременно вызовут ментов на защиту тишины и порядка.
Никто не препятствовал Алексу
