дверном проеме. Танатос молча посмотрел на нее.
- Ты так ждала меня, томясь своей любовью, так вот, я здесь. Отчего же стоишь? Еще на днях ты фантазировала, каким именно способом мы с тобою переспим, а сейчас совсем оробел.
Нико очень смутилась.
- Не нужно говорить этого, - выговорила она. - Я на самом деле тебя очень ждал. Долго ждал.
- Я знаю, - сказал Танатос. - Но у меня были действительно важные дела. Я приготовил тебе сюрприз.
- Мне... Сюрприз?
- Удивительный сюрприз! Но он будет несколько позже, - Танатос протянул бокал, наполненный вином.
Нико показалась, что бокал с вином отравлен ядом. Танатос уловил ее мысль.
- Думаешь, я способен на такое?
- Просто здесь все странно, эта жуткая башня, мне здесь неуютно... - сказала Нико.
- Ты же любишь романтику? А я великий романтик!
Нотки его голоса показались Нико даже враждебными. Она залпом выпила бокал, чтобы утолить жажду и вытерла рукавом кроваво-красный рот, как делали князья во время пиров.
- Сейчас мы вспомним все твои эротические фантазии, я помню их все до одной, я ничего не упустил, претворил их в жизнь, так сказать.
Нико потупила взгляд:
- Нет, не нужно. Я представлял нашу встречу другой. Меня встретила не любовь, а отчужденность!
- Ты хотел банальных объятий и клятв в любви до гроба? - спросил Танатос. - Выпей со мною вина, осушим эти бутылки до самого дна и барьер между нами сотрется. Вино украдет твой стыд и ты сделаешь со мною все, о чем столько мечтал!
- Я не собираюсь напиваться здесь с тобой! - сказала Нико. - Не для того я столько ждал тебя, чтобы налакаться вина в этом жутком дурацком месте.
- Налакаться? Ты дал только что пощечину этому изысканному напитку! Который распробует только настоящий дегустатор и истинный гурман! - Танатос стал рассказывать историю этой винной марки, которая существовала уже достаточно давно. Он рассказывал ее во всех забавных подробностях и барьер между ними постепенно начал таять уже сам собой. Нико не замечала, как держала в руках уже пятый бокал игристого вина и смеялась все громче и громче. Танатос казался все ближе. Остальное происходило эпизодами из фильма. Он отнес ее на руках на какое-то подобие кровати, что-то вроде лежанки. Там они предались любви. Нико отрывками помнила его синие кукольные глаза, проникавшие в самую душу. Она повторяла, что любит его каждую минуту. Ночь казалось бесконечной. Он сделал с ней то, что она представляла, а потом сознание отключилось.
- Завтра ожидает сюрприз - шепнули его губы.
2
Дореми продолжала гастролировать. Она приобретала все больше популярности и всеобщего обожания. Но ей это было безразличным. Без Харона свет померк, мир стал черно-белым. Дореми все ждала. Пела. Плакала. Продолжала ждать. Так проходила перед ней вереница скучных дней. Ей казалось, что она увядает, как цветок без воды. Все потеряло смысл. Она пропускала собственные концерты и, в результате, перестала давать их вообще. Больше ничего не интересовало. Она превращалась в безвольный овощ, который иногда встает, чтобы немного поесть.
Как-то раз Дореми пришло анонимное письмо без адреса адресанта. В письме говорилось, чтобы Дореми отправлялась в некую Старую Башню и досконально описывалось, как туда добраться. Харон писал, что будет ждать ее там. Что любит. Глаза Дореми широко раскрылись. Слеза упала на бумажный лист. Взгляд казался обезумевшим. Она в сумасшедшей спешке начала собирать вещи.
Только встретившись, не говоря друг другу ни слова. они сразу же предались изощренному сексу. На это ушла вся ночь. Харон пообещал ей показать сюрприз, но для этого нужно было позволить завязать себе глаза.
"Можешь снять повязку", - в голове стучал насмешливый голос Харона. Дореми развязала глаза. То, что она увидела, испугало ее, повергнув в шок. Перед ней во плоти стояло ее собственное отражение с темными волосами. Глядя на выражение лиц Дореми и Нико, Он залился пронзительным хохотом.
- Танатос, не шути так со мной! - вскричала Нико, - ты превратился в меня?
"Глупышка, это не я", - раздался мысленный голос.
- Это ты! Твои фокусы.
"Говорю же, не я! Ты же меня любишь, ты должен чувствовать сердцем, что это не я!"
- Это твой розыгрыш, прекрати, не смешно же!
Дореми вообще лишилась дара речи и только лупала глазами.
Танатос вошел, скрипнув дверью:
- Я же говорил, что это не я!
Дореми посмотрела на них безумными глазами:
- Вы кто оба такие?! Что вы здесь делаете?! Харон, Харон...
Она повторила последнее слово много раз. Брюнетка с белыми прядями в пышном платье распалась на молекулы и тут же собралась снова, став не менее красивой рыжеволосой женщиной.
- Я здесь, моя милая! Моя нежная орхидея...
- Кто такой Харон?! Что здесь происходит?! - спросила Нико.
Харон чмокнул Нико в губы:
- А такой ты меня уже не любишь? Рыжие не в твоем готическом вкусе? Любимый мой, это твоя сестра близнец. Для тебя я Танатос, для нее - Харон. Ты видел меня жгучей брюнеткой, она - огненно-рыжей. Я тот, кем вы меня назовете, я - такой, каким вы себе меня представляете. Теперь я вас оставлю, чтобы вы лучше познали друг друга.
Харон вытянулся, его тело исказилось, как в кривом зеркале, он сужался, пока не исчез.
- На этом сюрпризы не закончатся, - была его последняя фраза.
Нико и Дореми молча смотрели друг на друга.
- Ты спала с ним?! - вскричала Дореми, будто кто-то дал ей невидимую пощечину.
Не дожидаясь ответа, Дореми кинулась на Нико и вцепилась ей в волосы, словно уличная торговка, что было совершенно не в ее стиле, ревность ослепляла, казалось, что она дерется со своим фантомом. Вцепившись Нико в ее белые, обожженные краской, пряди, Дореми вырвала неплохой клок. Харон-Танатос громко хохотал, наслаждаясь действом.
Нико спохватилась, и одним ударом кулака в лицо поставила сестру на место.
- Не в моих правилах бить женщин, - сказала Нико, - но в отношении тебя не сожалею.
Дореми схватилась за кровоточащий нос.
Все же испытывая некоторое неудобство, Нико протянула сестре носовой платок.
Дореми кинула платок на пол. Но видя, что кровотечение не прекращается, подобрала его, приложив к ноздрям.
"Моя нежная орхидея", - вспомнила Нико. Танатос ее так называл. Он целовал ее губы, занимался с ней сексом, признавался в любви. Пламя ревности начало разгораться в душе Нико. Она сама готова была выдрать Дореми ее золотистые локоны и еле сдержала себя.
3
Анриэль стопила машину. На ней были потертые джинсы, свитер и кеды, а из-под кепки торчали выгоревшие на солнце пряди с каштановыми кисточками на концах. Сет исчез. Она слышала только его мысленный голос, который диктовал ей, куда нужно ехать, чтобы они встретились.
Анриэль знала, что встретит своих сестер, если только он не соврал. Сестер, которых она ненавидит уже за то, что они принадлежали ему. Он влюбил ее в себя и бросил, как надоевшую вещь,
"я тебя не бросил", - сказал мысленный голос. - "Я жду тебя. Я знаю, что ты скучаешь по мне. Что ты хочешь меня, как никогда. Поэтому я жду".
Анриэль остановила машину. Водитель стал предлагать ей свои интимные услуги, на что Анриэль спокойно ответила, что ему не стоит этого делать, потому что она - ведомая Дьяволом. Это еще больше разозлило водителя, домогательства которого стали иметь едва ли не насильственный характер.
"Накажи его", - подумала про себя Анриэль. Что-то просочилось в сознание водителя, черная дымка, иллюзия. Водитель остановил машину и помчался с жутким душераздирающим воплем, будто его мозг штурмовали разрядами тока.
"Садись за руль", - сказал Сет.
- Я не умею водить, я разобьюсь! - сказала Анриэль.
"Не бойся. Я буду направлять твои руки, я буду указывать путь", - ответил Сет. Анриэль вела машину, как во сне. Она вовсе не умела водить. Сет указывал дорогу, казавшуюся бесконечной.
Наконец она достигла Старой Башни. Сет ждал ее.
- Как запылилась твоя одежда! Как отчаянно бьется твое сердце в предвкушении моих поцелуев, которых я, кстати, могу тебя лишить, если проявишь строптивость. Которой, впрочем, у тебя уже не осталось.
- Я тебя ненавижу!
Сет подошел близко и заключил ее в объятия. Маленькая худенькая Кэтти с душою монстра.
- Ты ме-ня не-на-ви-дишь!
- Ненавижу! - сказало она, и впилась в его губы поцелуем. Он дразнил ее и играл с ней, то отталкивая, то привлекая, пока они не предались сексу. Анриэль двигало отчаяние. Она знала, что он не принадлежит ей, а ее душа продана ему навеки, она утонула в водовороте страсти. Сет продолжал играть, мучая его. Он становился то трогательно-нежным, то говорил ей гадости, причиняя боль и отталкивая, то взрывался страстью. Пусть будет хотя бы груб, ради того, что просто будет...
Дореми извергала в адрес Нико желчные гадости и напрашивалась на физическую расправу, если бы ее не привлекла одна деталь... Открылась дверь - вошел еще один клон. Анриэль с удивлением уставилась на Нико и Дореми.
- Обнимите друг друга, вы теперь одна семья! - хохотал он.
- Сколько вас еще! - Закричала Нико. - Пять, двадцать, пятьдесят?! Такое чувство, что меня клонировали! Как ты его называешь? Кем он тебе является?
Вошла Кэтти с льняными волосами.
- Сет! - воскликнула Анриэль. - Прекрати мучить меня, я и так достаточно настрадалась!
- Сет! - воскликнула Дореми.
Он улыбнулся. Стал собирать и разбирать себя снова и снова, поочередно превращаясь.
- Ну, самое время вас оставить, мои дорогие детки. Прекрасного вам времяпрепровождения! Гармонии вам и спокойствия! Всех благ!
Он растворился молекулами в воздухе. Злоба и ненависть Дореми теперь направилась на Анриэль, которая также злобно скалилась.
- Вы - его шлюхи? - с насмешкой и вызовом спросила Анриэль. Нико и Дореми не выдержали. Обстановка накалилась до предела. В воздухе витал дух ненависти, ревности и раздора. Нико и Дореми кинулись на Анриэль. Началась потасовка. Он громко хохотал. Они дрались друг с другом, пока хватило сил. ПОка пряди волос не валялись на толстом слое пыли, пока лица не были исцарапаны, а тело не украсили ссадины и синяки.
Тогда появился он, чтобы продолжить спектакль и вновь накалить страсти. Харон подошел к Дореми и стал целовать ее.
- Уйдем, уйдем от этих злобных девок, покажи им, что они для тебя никто, что Я важна для тебя, любимый!
- Моя милая маленькая орхидея, - говорил Харон, он хотел посеять в их сердцах раздор и ревность, и продолжал играть, называя Дореми самыми разными нежными словами.
Обозленная Анриэль кинулась к сестре выдирать волосы, дергая как можно больнее.
Пока они драли друг другу несчастные волосы, Танатос подошел к Нико.
- Любимый мой, давай убежим отсюда, твои сестры озлобленные дурочки, зря я вас познакомил, - он говорил это Нико, но делал так, чтобы его отдельные слова слышали остальные.
- У тебя уже есть любимая! - Нико указала на Дореми. - Убирайся!
- Глупыш! - страстно шептал Танатос. - Я сказал ей все это специально, чтобы отвлечь двух дурочек и без скандала уйти вдвоем с тобою. Я люблю тебя, мой мальчик, мой принц.
Танатос смотрел на нее такими
