коготочки. Враги же почему-то не нападали, а заворожено смотрели за спину Адмусу. «Хитрят», - мелькнуло в его сознании. И все же он обернулся, и увидел, как рыцарь в лиловом летел к нему словно корабль, рассекающий волны. Меч его превратился в серебряный круг, колесом, рассекающим толпы бросающихся в стороны солдат. У Адмуса перехватило горло: он узнал эти выбивающиеся из-под шлема рыжие волосы… Адмус рванулся навстречу.
Какая-то кикимора оторвалась от чана с лечебным варевом полюбоваться парочкой.
- Ах, какие миленькие да красивенькие… Зла не хватает на такое смотреть.
И тут она увидела перед собой другую ипостась красоты. Сам Бонарт возвышался над ней.
- Плохо, если в такие минуты нам не хватит зла, - сказал он. И крикнул:
- А ну зовите сюда весь лесной и болотный люд!
Свита бросилась выполнять приказ и вскоре вокруг собралась толпа живописных персонажей – прямо-таки выставка оживших поделок народных умельцев из коряг, пней и сучковатых дубовых веток.
Барбидон сошел с коня, но тут же взобрался на барабан. С него ему было хорошо видно, и его могли увидеть все желающие.
- Встаньте кругом… Вот так, хорошо. Я собрал вас сообщить, что настал решающий момент. И мне нужны уже не вы сами. А ваша злость, даже злоба.
- Мы и так злимся на вражье войско, - крикнули из толпы.
- Не-ет, мне теперь нужно, чтобы вы озлились на меня.
- Как же это можно? Ты же наш вождь!
- Отныне я не только ваш Вождь, но и Судия, и Палач! А потому…
Алеандр вдруг выхватил меч.
- А потому страшитесь меня! И проклинайте, как можно сильнее!
Алеандр спрыгнул с пьедестала и крутанул мечом так, что досталось всем рядом стоящим лешим и кикиморам. Кому резануло по руке или груди, кому задело щеку или ухо… Народ взревел, отпрянул. Посыпались ругательства.
- Мало!
Алеандр взмахнул еще раз… Кровь брызнула на землю. Он врезался в толпу, нанося удары. В ответ - лишь крики ужаса вперемежку с проклятиями. Вновь посыпались удары. Лесной народ бросился бежать. Вскоре Алеандр остался один. Он прислушался к себе и сказал:
- Мало! Чадвига сюда!
Единственный оставшийся в пределах слышимости ординарец с облегчением кинулся наутек выполнять приказание. Еще бы! Алеандр был страшен. Безумные глаза и впрямь горели огнем – каким-то призрачно-синим пламенем, и можно было не сомневаться, что подойди ближе, и мимолетно брошенный взгляд прожжет твою одежду. А лицо вождя стало красным настолько, что любой лекарь испугался бы возможности апоплексического удара. И волосы, всегда ухоженные и тщательно причесанные, теперь стояли дыбом, как шерсть на загривке волка.
Прискакал Чадвиг. Оторопело посмотрел на то, что раньше являл из себя Алеандра. А тот шагнул к нему и ударил концом меча по лицу.
- Что ты делаешь, опомнись! Это я, Чадвиг!
- Разве ты не поймешь, что мне нужна твоя сила? Отдай ее.
- Нет!
Меч тут же распорол руку от локтя до кисти.
- Будь ты трижды неладен! Пусть на твою голову обрушатся все несчастия. Пусть…
Чадвиг обрушил на Бонарта все цветистые восходные проклятия, которые знал, но едва он останавливался, удар меча принуждал его на новый приступ ненависти и злобы…
________
Как только Салерия покинула холм, она уединилась в своей палатке. Солдаты не осуждали ее – для девушки война слишком грубая материя. Если бы кто посмел заглянуть к ней, то увидел бы ее коленопреклоненной, и по чуть согнутой спине и сложенными на груди рукам стало бы понятно, чем занята принцесса, и, наверняка, тихо опустил бы полог. Что и нужно было Салерии – чтобы ее никто не обеспокоил и ничего не понял.
Вот уже который час Салерия сосредоточенно смотрела на большой кристалл, который держала в руках. Он то загорался мелкими бликующими огоньками, то гас, становясь молочно-матовым, затем опять внутри его мелькали какие-то искорки. И тут она услышала голос: «Я готов к перевоплощению».
Она скосила глаза, стараясь не упускать из вида мельтешащие знаки внутри кристалла. Невдалеке стоял Ситол. И непонятно было, что это – явь или галлюцинация от усталости?
- Салерия, если хочешь, я готов признать твою победу, а себя побежденным.
- О чем ты?
- Я готов стать тем, кем ты хочешь. Скажи, что желаешь этого. Ведь я всего лишь хотел добра своему миру.
- И заодно сделать здесь карьеру.
- И реализовать свои таланты, - согласился на свой лад Алеандр Бонарт. – Но всё зашло слишком далеко. Даже для меня… Мои воины держат Адмуса и Аву в кольце, в твоих силах разорвать его. Скажи только одно: я тебе не безразличен.
Салерия оторвала взгляд от кристалла. Ее губы дрогнули, но ничего не произнесли.
- В вашем мире есть принцип: жизнь – это любовь. Так спаси меня! Подчинись тому, что скрыто в глубине твоего сердца. Скажи: «Люблю».
Салерия покачала головой. Она могла бы сказать: «Я уже любила тебя… Хватит!»
- Тогда скажи ясно и четко: Нет!
Салерия молчала.
- Тогда пусть погибнут твои друзья и твой мир, где естество подчинено глупому долгу и надуманным чувствам.
И Ситол исчез. Стало сумрачно и зябко, словно подул пронизывающий ветер. Салерия посмотрела сквозь окошко на небо и увидела, как серое облако скрыло собой солнце.
- Нет! – вскричала Салерия.
Она впилась глазами в кристалл и что-то быстро зашептала. Но в кристалле огоньки уступили место бури. В нем бушевало пламя…
…Каленые наконечники стрел одна за другой вонзались в тела Адмуса и Авочки. Адмус, рыча, метался вокруг Авы, пытаясь принять на себя летящие стрелы. Его меч скашивал вражеских воинов, как траву, но стрелы прилетели издалека, и меч не мог добраться до лучников…
________
Солнце скрылось за облаком, и в потемневший день ворвалась буря. С юга показалась черная воронка смерча. Он надвигался столь быстро, что всем на поле брани стало ясно – им не увернуться, не убежать. Сражение стихло, воины, задрав головы, смотрели на приближение воронки.
- Смотрите, с севера идет гроза! - раздалось сразу несколько голосов.
И впрямь, с севера шел грозовой фронт. Клубящиеся тучи то и дело прорезали ветвистые молнии. Через несколько мгновений до ушей докатывался гром. Две стихии шли навстречу друг другу, и по всему было видно, что столкнутся они прямо над полем битвы. Тут уж дрогнули сердца даже бывалых воинов. Не успели они прийти в себя, как вдруг появился отряд, возглавляемый белым рыцарем. Подоспевшие клином врезались в ряды зловредцев и стали рассекать армию надвое. Солдаты заметались, ища спасения от всех бед разом, да разве можно увернуться от трех летящих камней одновременно? Первым налетел смерч, и пришелся он как раз на воинов рыцаря в белом. В мгновение ока отряд был разметан, и лишь белый рыцарь каким-то чудом держался дольше всех, пока его конь не был опрокинут вместе с всадником. И зловредцы, взревев от радости, бросились к нему. Но тут их настигла грозовая туча. С десяток молний разом обрушились на железные панцири и шлемы солдат, превращая их в черные поленья. Остальным стало не до рыцаря. Они бросились искать убежища от ветра, проливного дождя и сжигающих молний. Зато смерч с лютой силой наскочил на тучу, пытаясь завертеть и развеять ее. Но она оказалась на диво плотной и упругой. Туча отбросила смерч, словно мячик, пронзив его заодно несколькими молниями. Вновь и вновь бросался смерч на тучу и вновь отскакивал. Белый рыцарь встал на ноги, держа меч готовый к бою. Однако желающих сразиться уже не было. Кроме смерча. Он оставил тучу и ринулся на рыцаря. Рыцарь видел, как все, что попадало в его воронку – люди, кони – взмывали вверх, словно мусор, кружились в ее недрах и с силой низвергались обратно на землю, расплющиваясь от сильного удара. Меч был бесполезен. Если бы туча не закрыла небо над рыцарем, того ждала бы участь заглоченных воронкой. Смерч взревел и с такой силой ударил в тучу, что лес вдалеке повалился спиленными столбами. Но туча не только устояла, но и ответила десятком молний. Прогрохотало так, что люди и животные попадали на землю. Стоять остался лишь белый рыцарь. Он был в безопасности, но туча оказалась прикованной к одному месту и смерч, кружась вокруг нее, получил возможность нападать с разных сторон.
- Оставь! Не держи меня! – крикнул рыцарь в белом. Но туча или не слышала или не хотела слышать его. Раз за разом она принимала наскоки смерча, огрызаясь молниями, клубясь и переливаясь бело-серым. Сумрак сменил еще недавно ясный солнечный день. Почернел не только день, но, казалось, и трава, и лес. Туча не выдержала и полился дождь. Крупные капли слезами падали, все учащаясь, пока на землю не обрушился ливень. Туча таяла, все реже извергая из себя молнии. Белый рыцарь взмахнул дважды мечом, рассекая бессильно воздух, и пошел прямо в объятия смерча. Струи воды словно отталкивали его, но он упрямо прошел до конца. Смерч заклубился, усилил свое коловращение и, оставив тучу, принял его в свои объятия. Но рыцаря это не испугало. Он принялся махать мечом, словно сражаясь с кем-то, и смерч это поначалу забавляло. Он сорвал с рыцаря плащ, дважды сбивал с ног, но тот вновь вставал и принимался за свое бесполезное дело – махать мечом. И смерч разозлился так, что воронка закрутилась с небывалой мощью. Рыцарь упал, и его поволокло по земле, затем приподняло и снова швырнуло на землю. Меч отлетел в сторону. Осталось одно мгновение… но что-то иссякло в силе смерча. Вращение воронки заметно ослабело, да и не до рыцаря уже было. Туча с новой силой атаковала смерч, обрушив на него молнии такой мощи, что грохот контузил людей, прижавшихся к земле. Смерч отбросило в сторону, и он понесся прочь от места битвы, слабея с каждым мгновением. Дождь сразу прекратился. Ветер утих. Через минуту сквозь облака прорвался луч закатного солнца… Туча уплыла за кромку леса и там растаяла.
________
Салерия была бледна так, будто в ее теле не осталось крови.
- Если бы ты меня не держала, то победила бы его, - мягко укорил Лотис.
- У меня есть дело важнее, чем победа над каким-то Барбидоном. У нас родился сын.
Лотис был потрясен.
- Неужели мы так долго воевали?
- Всего страниц двадцать…
- Что?
- Уж почти год минул.
- Год? А я и не заметил…
- Мы многого не замечаем, пока проходит наша жизнь.
Лотис взял Салерию на руки.
- Тебе нужен отдых.
- Потом… Давай поищем Авочку и Адмуса.
Лотис сел на коня и пристроил спереди Салерию.
До самого горизонта лежали тела убиенных. Лунный свет, изливавшийся на них, приготовлял души к переходу в царство вечного упокоения. Добро и Зло на время примирились на этой равнине. А может, вовсе не Зло и Добро здесь бились, а Добро с Добром, чтобы одной стороне победить в себе зло, а другой – наконец, обрести необходимую внутреннюю жесткость вместо имеющейся киселеобразности?
Конь Лотиса осторожно ступал по неубранной земле, а всадники тщетно пытались различить среди тысяч тел тех, кто им был особенно дорог.
- Может, они ранены и их увезли? – предположил с надеждой Лотис.
И тут они увидели два силуэта. Два призрака на призрачных конях медленно плыли над травой навстречу Лотису и Салерии. Когда они сблизились на расстоянии полета копья, то остановились. Захрипел и встал конь принца. Лотис узнал в бесплотных фигурах Авочку и Адмуса. Волосы Авы утратили
