Последние дни Плутония2 Проксима Центавра

хочется разделаться с ним, ух, я бы его сейчас своими руками задушил... Барни, послушай, никуда без меня не выходи и никому не открывай.
  — Хорошо, любимый, — произнёс Барни, — теперь буду слушаться тебя и делать все, как ты говоришь.
  — Вот таким ты мне нравишься, — сказал Мэрион и, свалив его на постель, принялся долго целовать.

  Илир мрачно смотрел в окно, он чувствовал себя как в тюрьме. Парень поразился тому, как переменился к нему Агон, он превратился в саму нежность. Неужели начинаешь что-то осознавать только тогда, когда безвозвратно теряешь? Илир был похож на вылепленную искусными скульпторами статую. Агон целовал его обнаженные плечи.
  — Чего бы тебе хотелось, любимый?
  — Выйти отсюда и никогда тебя больше не видеть!
  — Не дерзи! — разозлился пришелец, — а то я начну с тобой по-другому разговаривать. Ложись в постель!
  Илир плюхнулся на кровать. Агон взобрался следом, раздражение утихло и он снова стал нежным и любящим. Он начал водить языком по соскам парня и тот возбудился.
  — Я люблю тебя, — шепнул пришелец. Эту фразу он стал повторять слишком часто.
  — Сколько раз я говорил тебе это, но ты был глух, отдавая меня на растерзание другим! — воскликнул Илир. — Мне было ужасно: плохо, больно, мерзко, но тебе же было на это наплевать! А сейчас ты вспомнил слова любви.
  — Прости, — сказал пришелец, — я был не прав, я больше никому тебя не отдам, буду беречь, как своё сокровище.
  — Никому больше не отдашь после того, как превратил меня в шлюху?
  — Давай забудем об этом, Илир.
  — Забудем? Да мне каждую ночь их мерзкие рожи мерещатся до сих пор, их грязные руки, лапающие меня, их пальцы...
  — Все пройдет, ты забудешь об этом, — Агон продолжал ласкать его соски языком. Илир закрыл глаза, издав стон. Все же чувства к Агону не прошли до конца. От таких сильных чувств не просто избавиться за один раз. Тело Илира говорило о сильном желании. Агон думал, что эта блажь насчёт робота у парня вскоре пройдет и все будет, как прежде. Но больше он с Илиром решил не делиться ни с кем, начав испытывать мучительную ревность, и думая о том, что парень может влюбиться в кого-то другого. Агон опустил руку ниже и Илир, возбуждённый до предела, вскрикнул.
  — Хочу тебя, — вырвалось у парня.
  — Я вижу, — усмехнулся Агон, радуясь победе.

 

  — Мэрион, я заказал себе скейт и собираюсь на нем погонять, — сказал Барни.
  — Нет, Барни, я тебя никуда не отпущу, это исключено, — ответил пришелец.
  — Но я не могу всю жизнь сидеть здесь, как в тюрьме, давай пойдём погуляем? Зачем нужна такая жизнь, если жить, замурованными в четырёх стенах и всего бояться?
  Мэрион прижал Барни к себе:
  — Наверное, ты прав. Просто я очень боюсь за тебя после того... Негодяй скорее всего ещё здесь.
  — Во-первых, меня теперь не так-то просто убить, во-вторых, теперь он думает, что я мертв, а в третьих, ты можешь взять с собой лазерный пистолет, — сказал Барни.
  — Хорошо, давай сходим, прогуляемся.
  — Ура, Мэрион, я так тебя люблю!! Что мы можем посмотреть, чего не было на Земле?
  Мэрион задумался:
  — Ну, зоопарк, например. Когда-то давно зоопарки были на Земле, но после того, как все животные вымерли, разумеется, их закрыли.
  — Очень интересно, Мэрион, хочу в зоопарк!
  — Хорошо, сходим, но прежде поцелуй меня.
  Барни обхватил пришельца за шею, наклонил его к себе и начал долго целовать в губы.
  — Хочешь повести вездеход? — спросил плутонец.
  — Да!! Очень хочу.
  — Хорошо, сядешь за руль. Ночью мы уже накатались, теперь нужна практика в городе. Только смотри, не будешь слушаться, я сам поведу.
  — Буду слушаться, как раб!
  Барни в этот раз вел вездеход лучше и увереннее, его уже не смущали здешние дороги и изобилие транспорта на них.
  — Молодец, Барни, — похвалил пришелец.
  — Скоро пришлют скейт, можно я буду выходить кататься?
  — Только, если под моим присмотром, — ответил Мэрион, — только так.
  — Это хорошо, — ответил парень, — потому что я всегда и везде хочу быть с тобой.
  — И тебе никогда не надоедает моё общество? — спросил пришелец.
  — Неа. Когда ты весь день проводишь в своей лаборатории, я скучаю по тебе.
  Мэрион еле сдержался, чтобы не обнять его. Но Барни был за рулём.

  Агон всячески ублажал Илира и делал все, чтобы снова завоевать его расположение. Но парень не доверял пришельцу: этот извращенный Агон может снова его запереть в ненавистной комнате, на потеху другим. Но на удивление, когда в доме Агона был приём, он не только не выставил парня на всеобщее обозрение, как раньше, но вообще запретил ему выходить из своей комнаты. Однако, Илир втайне наблюдал за всем из потайного хода, приоткрыв дверь. Мирланда не было, соответственно, не было и Генти. Либо Мирланд поругался с Агоном, либо опасается за своего робота. Илир печально вздохнул и вернулся в свою комнату. Ему стало грустно и одиноко. Агон подошёл сзади и опустил руки на плечи парня.
  — Видишь, Илир, я сдержал слово, я никому тебя больше не отдам, ты будешь только моим.
  Он развернул парня к себе и принялся страстно целовать его в губы. Илир отвечал на поцелуи, он уже и сам запутался, любит Агона или нет. Ему казалось, что все перегорело, но где-то в глубине души ещё тлела искра и за это время Агон делал все возможное, чтобы снова раздуть из неё пламя.

  Генти был интересен Мирланду не только как интим-игрушка, пришелец очень интересовался тем, чего может достичь прогресс. Он ставил опыты на Генти: безо всякой причины начинал избивать его, оскорблять, унижать и смотрел, какие эмоции при этом появляются у робота. Или, наоборот: задаривал его подарками и говорил ласковые слова, наблюдая за тем, как Генти отреагирует. Сегодня для робота был плохой день — Мирланд сильно избил его, едва не испортив кожу — он вовремя остановился.
  — Тебе больно? — спросил пришелец, посмотрев на Генти.
  — Да, — опустил голову робот.
  — Почему же ты не кричишь? — поинтересовался Мирланд.
  — Потому что это не понравилось бы тебе и ты бы ещё хуже наказал бы меня...
  Пришелец погладил робота по щеке.
  — Ладно, на сегодня хватит, иди в свою комнату, Генти.

  Мэрион и Барни гуляли по зоопарку. Парень разглядывал разных животных, не переставая удивляться многообразию видов. Здесь были животные и птицы с разных планет.
  — Знаешь, Мэрион, — поделился своим впечатлением Барни, — мне кажется неправильно, что эти несчастные существа сидят в клетках, как в тюрьмах, а мы ходим, глазеем и радуемся их несчастью.
  — Чего не сделают ради денег, — ответил Мэрион, — защитники прав животных борются за то, чтобы запретили зоопарки и цирки с животными.
  — А на Земле раньше тоже такое было?
  — Было. Было и похуже, ты многого не знаешь, Барни. Люди убивали животных и птиц и ели их, сдирали живьем шкуру на шубы или просто убивали их ради удовольствия, это называлось охотой.
  — Да ты что! — не поверил Барни. — Убивали и ели?! Их?!
  — Представь себе. Тут это считается варварством, манерой дикарей. И не потому, что пришельцам жалко этих животных, а потому что поедать их плохой тон, дурные манеры, ведь давно уже все едят искусственное мясо.
  Барни глубоко задумался.
  — Знаешь, Мэрион, я передумал везти на Землю животных и птиц. Чтобы их потом убивали и ели, живьем сдирали шкуры или убивали ради удовольствия? Пусть лучше их там никогда не будет. И вообще, давай уйдем отсюда.
  — Кроме того, не все так просто. Чтобы на Земле снова жили животные и птицы, нужно восстановить пищевую цепь. Нужно, чтобы на Земле для начала ожила растительность, появились насекомые...
  Барни всю дорогу шёл печальный и насупленный, думая о том, что рассказал ему Мэрион про животных.
  — Барни, я люблю тебя, — сказал Мэрион, обняв его за плечи.
  — Я тоже тебя люблю, — ответил парень.
  — Чем тебя порадовать, чего бы ты хотел?
  — Не знаю, — без настроения ответил Барни.
  — Как тебе предложение уединиться в каком-нибудь уютном романтичном заведении, чтобы попить вина?
  — Давай.
  Они зашли в "Сияние Центавра" и Мэрион заказал в автомате "Лунную сонату". Уже сложилась традиция пить именно это вино.
  — Барни, ну улыбнись же! Эх, если б я знал, что ты так расстроишься, не рассказывал бы...
  — Все хорошо, Мэрион, мне нужно было знать правду. Давай привезем такие виды, которые не будут убивать и есть или сдирать шкуру.
  — Например мышей, мелких птиц и бабочек.
  Барни выпил вина и настроение у него улучшилось. Он встал из-за стола.
  — Ты куда?
  — В туалет.
  — Я с тобой, — ответил пришелец.
  — Мэрион, не надо параноить, пожалуйста, посиди здесь, никто меня там не украдет.
  Но пришелец был как на иголках, Барни давно не возвращался. И тут на сцену вышел конферансье:
  — Друзья! Один парень решил спеть песню для своего любимого, давайте поддержим его! Итак, на сцене Барни!
  Мэрион очень удивился, увидев Барни на сцене. Парень взял стоявшую электрогитару. Плутонец готовился заткнуть уши от невероятно мерзкого шума, а заодно и сгореть со стыда. Но когда Барни начал играть, пришелец удивился ещё больше. Он и не думал, что парень так быстро освоит электрогитару, которая ещё недавно издавала в его руках отвратительные звуки. Но сейчас лилась красивая, будоражащая душу, мелодия. Барни решил не только сыграть, но ещё и спеть. Он взял микрофон.

  Между мирами мерцает
  Галактика наших снов.
  Звездной пылью растает
  До дрожи в теле твой зов.

  Тебя сквозь звезды услышу,
  Приду из других миров,
  Пока моё тело дышит,
  Я на все для тебя готов...

  Мэрион проникся песней просто до слез, он такого не ожидал. Проникся и весь зал, Барни приветствовали громкими аплодисментами. Всем было интересно посмотреть, кому же этот парень посвятил песню. Пришельцы видели, как Барни направился к столику, за которым сидел Мэрион.
  — Ничего себе, какой красавец!
  — Ради такого не только песню напишешь.
  — А этот сам откуда интересно?
  — Кто знает, я тут таких не встречал.
  — Похоже, он с планеты Земля.
  — Ого, это там, где революция произошла?
  — Да, оттуда.
  — Ну как, Мэрион? — спросил Барни. — Я очень нервничал и переживал.
  Пришелец встал, чтобы обнять его.
  — Барни, у меня нет слов... просто потрясающе, никогда не думал, что у тебя такой талант!
  — Хозяин заведения предложил мне играть и петь у них.
  — Нет уж, — сказал Мэрион, — может я эгоист, но хочу оставаться твоим личным зрителем и фанатом.
  — Личным? Мне это нравится, поехали домой.


  22

  Илир лежал в объятиях Агона. Агон сегодня особенно страстно ласкал его, доводя до исступления.
  — Тебе нравится? — посмотрел на него пришелец.
  — Да, возьми меня, — прошептал Илир.
  Агон делал все, чтобы ему нравилось.
  — Если бы ты был таким раньше, — сел на кровати Илир, — мы были бы вместе и были бы счастливы, я бы любил тебя...
  Пришелец провёл языком по его спине:
  — Но ещё же не поздно все исправить, не поздно ведь, Илир?
  Возбуждённый его поцелуями, парень снова рухнул на кровать. Агон больше не давал ему говорить, закрыв рот поцелуем.
  Постепенно, Илир привык к своей участи, околдованный ласками Агона, который совершенно к нему изменился. Один раз, Илир гулял по городу и заходил в разные магазины. Агон дал ему приличную сумму денег, чтобы побаловать и разрешил купить все, что он захочет. В одном из магазинов