землю, превратившись в ступени, ведущие к золотой скульптуре, сидящей на возвышении властной женщины.
Скульптура
— Именно царь, который осмелился осквернить её имя, долго не мог бы восседать и катился бы кубарем вниз и оказывался у ног хитрой правительницы.
Жистен с изумлением смотрел на своего друга, глаза которого горели лихорадочным огнём.
— Мы можем туда войти. Там полно золотых предметов царицы. Это достойное место для Флоранс и тебя.
Жистен не верил всему, что происходило. Он с болью прислонился щекой к голове своей возлюбленной и пошёл в тайник неизвестной никому женщины.
Они спустились вниз – Керим и в правду был хорошо осведомлён что находилось в тайнике.
Просторная зала и в правду изобиловала золотыми предметами – вазами, большими креслами и столами, огромной колесницей, драгоценностями, просто оставленными в больших блюдах, и самой статуей, важно восседающей на троне, только вот убранство её, как и образ напоминали сидящую не как персидскую властительницу, а римлянку в простом открытом платье, которая даже после своей смерти могла заставить проявившего к ней неуважение рухнуть к её ногам.
Жистен осторожно положил свою возлюбленную на каменный стол, предварительно небрежно сбросив с него всю золотую посуду, которая покатилась по залу с ужасным грохотом.
— Ещё одна особенность этой залы – здесь не нужен свет. Его источник неизвестен, однако в личных покоях царицы всегда светло. Тебе на самом деле не интересно как мне удалось всё это отыскать? Вероятно, тебе интереснее было бы узнать во сколько обошлось супругу твоей возлюбленной уговорить меня сделать это? В довольно баснословную сумму – он погасил мои долговые обязательства за три года, которые возникли в следствии с моим пристрастием к азартным играм. Вчера мне вернули последнюю долговую расписку и запретили когда-либо садиться за игровой стол, так как мой спаситель откровенно ужаснулся проигранной сумме.
Жистен закрыл лицо руками, превозмогая нахлынувшую в мгновенье ока злость.
Он опустился на колени перед столом, на котором лежала Флоранс, убрал с её лица рыжие локоны и нежно коснувшись губами её лба, как-то бесстрастно проронил:
— Теперь можешь выстрелить ещё раз, а после того отчитаться перед Полем де Монморанси за погашенные долги. Он будет даже рад, что ты перевыполнил порученное, убив и меня…
В покоях царицы раздалось внезапно два выстрела.
Греция. Салоники.
1970 год.
Греция
Молодой человек заметно нервничал, так как остановленное такси из-за возникших невзначай пробок было не в состоянии продвинуться хотя бы на метр вперёд.
К месту назначения было совсем немного, а к предстоящей встречи оставалось десять минут.
— Боюсь эта задержка на долго. – Тяжело вздохнул пожилой водитель, вытирая рукой мокрое от жары лицо.
— Я не могу ждать ни минуты более! – Нетерпение молодого человека тут же заставило его бросить на переднее сиденье плату за проезд и пулей выскочить из автомобиля.
Он перекинул через плечо сумку и что было духу побежал к условленному кафе под грозным названием «Минотавр»
К удивлению, даже самого себя он прибыл на место на две минуты раньше, и стал тут же искать кого-то глазами, тяжело дыша и вытирая рукой мокрое от пота чело.
— И вот кто она из всех этих прохлаждающихся под зонтиками? – Зло буркнул он, оставаясь сам под палящим солнцем.
Неожиданно одна из молодых женщин в голубом платье слегка кивнула ему головой и жестом показала присесть рядом с ней за столик.
— А это ещё что за птица высокого полёта? Слава Богу что наш разговор будет недолгим, а после пусть улетает откуда и прилетела. Тоже мне аристократка. Ну ты посмотри на неё? Она снизошла до милости пригласить присесть рядом с ней. Снобы… – Это всё молодой человек проговорил про себя, быстро подойдя к месту, где молодая девушка обосновалась и тут же машинально подал руку для приветствия.
— Здравствуйте. Я Ставро. А вы по всей видимости Беренис – приносящая победы.
Прекрасная молодая особа с каштановыми волосами и пронзительными карими глазами с неохотой подала руку молодому человеку, который стоял над ней в мокрой футболке и каких-то мятых шортах.
— Похвально, вы даже потрудились узнать, что в имени моём. – Она пыталась всячески скрыть свою надменность, но у неё плохо получалось играть роль дружелюбного человека.
— Я боялся не успеть, так как такси попало в пробку, пришлось применить в ход только свои ноги. – Ставро уселся на против, отбросив длинную чёлку со лба и тут же полез в сумку. Достал оттуда пожелтевший конверт, на котором не было ничего написано и извлёкши из него лист бумаги положил его перед своей собеседницей. – Вот это короткое письмо, в котором кто-то приносит извинения за свои деяния.
Беренис взяла в руки листок и осторожно развернула его.
— Нигде не указано, когда это было написано и кем, всего лишь некто повествует об ужасном преступлении, и то не говорит о каком именно и почему-то просит прощения у Жистена де Даммартена. Краткость — сестра таланта. А это не кто иной, как мой прадед, о котором говорить в нашей семье было строго воспрещено. Более того до сих пор никто не знает, что с ним произошло на самом деле. По скупым фразам моего деда он просто исчез. Уехал однажды в неизвестном направлении и больше о нём никогда, и никто не слышал. Откуда у вас это письмо?
— Если я скажу, что приобрёл его на блошином рынке вместе с коллекцией открыток вы в это поверите? Я не знаю, как оно попало среди старых и пахнущих плесенью поздравительных. Если бы не имя вашего прадеда, то я бы не придал этому значения, а просто выбросил бы его. Фамилия мне показалась интересной, и я решил выяснить кто же такие на самом деле Даммартены. Когда же я узнал, что это французские аристократы, то я решил сделать небольшой репортаж о находке в нашем журнале. Откуда же я мог знать, что это заставит вас сорваться с места и примчаться в Грецию, чтобы лично увидеть письмо?
— Перед прибытием сюда у меня было больше надежды узнать что-то значительное о нём. Увы, его исчезновение так и останется навсегда неразгаданной тайной, или же… – Неожиданно девушка внимательно посмотрела на конверт и тут же повернула его и показала перед самым носом Ставро.
— Что вы видите на конверте?
— Это иранский царский символ, только что он делает на конверте?
— Вот именно. Это может стать маленькой нашей зацепкой.
— Вы полагаете ваш прадед мог иметь к этому какое-то отношение?
— Кроме нас самих нам этого не скажет никто. Сегодня же мы летим в Иран. – Решительно произнесла Беренис и положила конверт тут же себе в сумку.
— Мы? Простите, я к этому имею какое отношение? — Тут же запротестовал Ставро.
— От вас ваш пыльный офис в маленькой редакции никуда не денется, а вы возможно станете свидетелем большой сенсации. Решение за вами.
Величественная римская империя.
Рим. 20 год до н.э. Дворец на холме «Палатин»
Дворец на холме «Палатин»
В музыкальном салоне стояло подозрительное затишье.
Ни один инструмент не издавал сегодня и звука.
И это при такой страстной любви императора к музыке?
Кто бы мог подумать, что, хотя бы один день Октавиан Август мог обходиться без своих подданных, перебирающих струны.
Однако это было именно так.
Вместо пятёрки музыкантов в салоне находился господин дворца, сам император и задумчиво смотрел на мозаику, выставленную чуть ли не по середине салона на деревянной подставке, что доставили по его приказу.
Это была не простая вещь, её привезли из парфянского царства и называли «живой».
Почему «живой»?
Да потому, что тот, кто «оживит» её будет считаться одним из самых умных, а таких вот уже более ста лет пока не нашлось.
Не разгадать эту загадку Август не мог.
Ему было с виду лет чуть больше сорока, высокий, плотный, с красивыми чертами лица, выразительными глазами, которые он всё время прищуривает. Коротко остриженные волосы уже совершенно посеребрила седина.
Это и не удивительно.
Только самым приближённым хорошо ведомо сколько часов в день ему приходиться спать, а теперь на его лице читается какая-то печаль, о которой догадывается его секретарь, вольноотпущенник двадцати пятилетний иудей Корнелий.
Он, как и его господин пытаются разгадать тайну какого-то умудрённого мастера, однако видно, что император сегодня не внимателен.
Его что-то беспокоит и не даёт сосредоточиться.
Девушка, причёска
Оба смотрят на большие размеры картину из тысячи кусочков и не могут понять в чём же её секрет.
Это всё посол из Парфии, пятидесятилетний кузен царя с именем Ашрот, хитро улыбаясь с поклонами вручил Августу подарок царя Фраата со словами:
— В этой картине скрыто будущее Парфии, до селе никто не мог разгадать что же хотел сказать мудрый старец. Мой царь передал мозаику тебе Август в дар со словами, что будущее царства пусть остаётся в твоих руках.
Император только приподнял удивлённо бровь и снисходительно улыбнулся.
Парфянский царь предоставил ему то, чего разгадать ему не было под силу самому, пусть глупым выглядит римский император, кому он торжественно вручил неведомое будущее своей империи.
Безусловно в противника была причина насмехаться над Римом, так как никто до селе не смог победить их.
53 год до н.э. битва при Каррах и полный разгром Марка Лициния Красса парфянами. Последнего уже павшего на поле боя приволокли к парфянскому генералу Сурена и тот приказал влить в горло римлянину расплавленное золото.
С тех пор попытки Рима как-то уязвить соперника носило скорее комический характер, нежели настоящее противостояние сильному противнику. Однако несмотря на это ни одна ни другая сторона не прекращала дипломатические переговоры, приёмы послов и внедрение в обе сильные империи шпионов.
Август чувствовал себя не очень хорошо.
Он смотрел на подарок посла и время от времени закрывал глаза хватаясь кончиками пальцев за переносицу.
Корнелий оставался стоять в стороне, не имея права заговорить с господином.
На картине изображён дворец, окружённый пальмами, цветами и водой.
В саду прогуливается царь, его жёны, дети и другая знать.
— Парфянский царь поторопился праздновать победу, заранее возведя великий Рим на место проигравших. – Внезапно голос молоденькой девушки заставил вздрогнуть как императора, так и его секретаря.
Ей было девятнадцать. Красивая, юная очень хрупкая на вид, вот только её пронзительный взгляд – большие глаза, в которых можно утонуть, и вот это лицо, говорящее, что перед тобой отнюдь не наивная девочка, она другая……
Незнакомка не скромно одета – волосы собраны в большой хвост и закреплены на затылке, завитые в множество локонов. А одежда, а дорогие украшения.
Кто она?
Знатная патрицианка?
— На эту мозаику лучше всего посмотреть из дали. – Её тон не терпит возражения.
Октавиан Август и его секретарь повинуются.
Они подошли к девушке и внимательно посмотрели на необычный подарок царя Фраата снова.
— И что? – Пытливый взгляд императора просто пронзил её на сквозь.
Она резко подняла вверх указательный палец, жестом показывая подождать и подходит к мозаике.
Внезапно касается изображения осколка стрелы, который застрял острием в
