вроде всё, как всегда. И совершенно по-новому...
Гардероб постепенно поменялся сам собой. Стало больше ярких и светлых тонов. Мешковатые свитера и деловые брюки незаметно улеглись на полки и размещались теперь у дальних стенок шкафа до другой, более унылой поры. Наташа стала чаще одевать на работу украшения. Утром дольше возилась перед зеркалом.
Объект появился внезапно и очень странным образом. Он сам зашёл в её рабочий кабинет по делу. Пытался донести какую-то якобы свежую идею по развитию бизнеса. Был зверски раздражён непониманием своих коллег по отделу и решил пойти дальше, прямо к вышестоящему начальству. Значит, к Наталье.
От него по-мужски, как от отца Наташи, пахло сигаретами, слегка навевало дорогим одеколоном, и явной нескрываемой неудовлетворённостью здорового зрелого самца. Он что-то доказывал, забавно шлёпая пухлыми губами, махал руками, тряс слегка поседевшей на висках головой, сыпал гневными искрами из голубых глаз. Она отметила в себе, что он не тупой и не идейный, хотя слегка смешной и какой-то до забавности странноватый.
Наталья понимающе, не перебивая, выслушала посетителя. Она уже еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. По деловому, строго и внушительно аргументировала свой отказ. После этого удивлённо прислушалась к себе. Женское сердце билось живее в предвкушении будущих приключений.
- Постарайтесь, Роман Андреевич, заново, кратко, но содержательно, и более убедительно сформулировать свои яркие новаторские идеи вашим подчинённым. Вы ведь ведущий инженер нашей кампании и опытный начальник отдела. Не стоит раньше времени прыгать через головы непосредственных руководителей. - Наталья даже внутренне усмехнулась сама в себе на эту свою сухую фразу. Но её мудрый по-женски, прагматичный ум тут же успокоил: "- Радею за порядок в фирме. Выполняю инструкции директора. Я, как руководитель, во всём права, а этот забавный мужичок - просто выскочка."
Но, тонким женским чутьём чётко успела уловить - перед ней кот. КОТЯРА!!! Самый настоящий, зрелый и опытный, мужской КОТ. Всегда готовый, всегда "ЗА!", всегда "ДА!". Стоит его лишь поманить, выслушать, погладить ненавязчиво и умело. Чтобы не спугнуть раньше времени. И подмяукивать ему, то в такт, то не в такт, коты послушных не любят. Они на них женятся. Непослушных зовут в любовницы. А менять мужа Наталья как раз и не собиралась.
Коллега вышел из кабинета, хлопнув дверью, и громко выругался в коридоре, Наталья смогла разобрать только три слова "тупые чванливые бюрократы". Котяра ушёл ещё более раздражённый, чем пришёл.
Так странно начался их служебный роман. Теперь Наталья могла искренне и заливисто рассмеяться...
"- Это даже хорошо, - подсказал её здравый, прагматичный ум, - Позлится немного, зато запомнит меня."
Она снова занялась работой, разговор с коллегой был отложен в дальний архив памяти. И со временем почти забылся.
Однажды Роман Андреевич (так звали эмоционального посетителя-коллегу, кота) снова внезапно напомнил о себе, придумав очередное своё "гениальное" новшество, открыть на сайте "Одноклассников" корпоративную неофициальную страничку их фирмы. С фотографиями совместных праздников, их мамочек с детьми, общих развлечений, спортивных мероприятий, корпоративов и тому подобное.
Наталья тепло одобрила начинание. И, при случае, сообщила об этом начальству..
Он вскоре узнал, попытался даже как-то съехидничать, но не обидно и в общем-то совсем не грубо и весьма неумело. Ей импонировало, что он не пресмыкается перед начальством, ведёт себя насмешливо, уверенно, иногда даже слишком смело.
В его глазах тоже постоянно сверкали эти знакомые демонические искорки, как и у Натальи. Роман Андреевич был намного старше её, но в свои 47 всегда подтянут, крепок и свеж. Да и его возраст Наталье не был помехой, а скорей даже напротив, в плюс коллеге.
Она обычно выбирала партнёров значительно старше себя.
Таким был её первый Любимый Мужчина, и старше её теперешний муж. И теперь вот Роман. Видимо, Душа женщины неосознанно тянулась к более взрослым мужчинам, может быть до сих пор не хватало погибшего в её детстве любимого отца.
Конечно, все эти мужчины не дотягивали до высокой планки, которую легко брал её папа. Но, в каждом она подсознательно искала какие-то родные черты отца. Хотя и не признавалась в этом, даже себе самой. Муж Михаил был старше её на 10 лет, коллега Роман Андреевич на 12.
Незаметно и постепенно они стали симпатичны друг другу. Потом стали встречаться не только в офисе...
ГЛАВА 14.
Сияющая хромом и никелем, кабина нового пассажирского лифта не мала. Грузоподъёмность - 12-15 совсем не худеньких взрослых людей. Из расчёта не менее 100 килограмм на каждого.
На одной стене ряд сверкающих разноцветных кнопок, остальные две стены и створки дверей - это огромные, в полтора человеческих роста, зеркала, от пола до верха кабины.
Кабина плавно и беззвучно плывёт вверх. Полная тишина. Яркий свет.
Все зеркала в своей нижней части идеально отражают распростёртое на полу неподвижное тело седого пожилого мужчины.
Тело лежит на боку, неестественно раскинув руки и ноги, очень сейчас напоминая собой большую тряпичную куклу.
Которая внезапно, в отсутствие хозяев, случайно выпала с детской полки мягких игрушек и теперь валяется на полу, никем не замеченная, никому не нужная, неживая. Безмолвно и смиренно ожидает прихода тех, кто опять водрузит её на полку.
Кто придёт и поднимет тело? Кто сейчас за ним наблюдает? Кто или что его оживит?
Данилов не знает. Потому, что Данилов недавно умер, а тело на полу принадлежит ему самому.
Холодно, равнодушно и спокойно смотрит на остывающую форму невидимый бестелесный Дух. Он прожил в этой состарившейся мужской оболочке более 60 земных лет. И преспокойно проживёт ещё миллиард раз по столько. Или дольше...
Дух знает убийцу. Дух молчит. Телом меньше, телом больше. Просто очередная, износившаяся, временная человеческая форма.
Данилов при жизни уже с юности не боялся смерти.
Во-первых, потому, что смерти не существовало для него в принципе.
А во-вторых, уже привык прощаться с телом за долгие годы своей странной, малопонятной другим, жизни.
Это случалось с ним неоднократно и регулярно. Поэтому бессмысленных истерик, панического страха и лишнего пафоса это уже не вызывало.
Впервые он умирал, когда в раннем детстве заболел двусторонним воспалением лёгких. Уже теряя в больнице сознание, последнее, что увидел - это расплывающееся вкривь и вкось рыдающее лицо матери и куда-то плывущие в тумане озабоченно-встревоженные лица врачей. Его спасли.
Затем несколько неудачных, правда вполне не показных и не притворных, попыток суицида. Это уже в юности, на почве нервного срыва из-за несостоявшейся первой юношеской влюблённости. Лёг в горячую ванну, лезвием бритвы хорошенько вскрыл себе вены. Начал мирно засыпать. И снова не ушёл. Спас друг. Сломал дверь, вытащил, забинтовал и обматерил.
Потом умирал под палящим солнцем Афгана, от осколочных ранений. Опять вытащили с того света, оживили, выходили и спасли.
Да всё перечислять долго и скучно. У всех взрослых были случаи почти полного выхода из тела. Хотя бы разок, но у каждого всё-же было.
У кого-то на хирургическом столе, у кого-то в мощном и затяжном приступе депрессии, у кого-то от сильного горя или стресса, у кого-то при родах, у кого-то в автокатастрофе, у кого-то просто во сне...
Кабина всё плывёт и плывёт. Плавно и беззвучно. Вверх и вверх.
Пожилой писатель не успел перед смертью нажать кнопку нужного этажа. За него это сделал убийца.
Кто это был? Да теперь то какая разница? Сделал, значит хотел. Значит, время пришло. Значит, это произошло, и точка!
Гораздо интересней бы узнать, куда-же неслышно движется лифт. Время остановилось. Пространство ограничено кабиной лифта. Кабина движется.
Куда? Зачем? Сколько ещё?
Вокруг распростёртого на полу, мёртвого, но ещё тёплого тела сияющее белое безмолвие. Взгляд у трупа неподвижный, тусклый. Мутнеющие глаза открыты, распахнуты до предела.
Пальцы сжаты, а сами руки старого писателя замысловато раскинуты, неестественно повёрнуты. Ноги, одна на другой, под углом, будто труп куда-то продолжает бежать, лёжа на полу.
Поток белых сияющих лучей тем временем постепенно усиливается, неумолимо нарастает мощней и ярче!
Вечно Живой Дух смотрит над собой.
Потолок кабины исчезает, тает, растворяется или плавится под всепроникающим потоком ярчайшего белого света. Дух начинает слепнуть. Исчезает Свет, исчезает Тьма. Исчезает всё!
ГЛАВА 15.
Картинка начала растворяться. Сначала пропала кабина лифта, затем Присутствие Духа. Лишь тело продолжало висеть неподвижно, ничем не поддерживаемое в пространстве, в сиянии полной пустоты и безмолвия.
Кто наблюдал теперь за этим - было совершенно непонятно. Кому было непонятно - тоже не ясно.
Приятное ощущение невесомости, плавной лёгкости вернулось первым.
Тело открыло глаза. Пошевелило пальцами, потянулось...
Писатель лежал в своём зимнем бассейне. Над ним вечернее небо, пока ещё прозрачный диск луны, редкое загадочное поблёскивание далёких звёзд.
- Странный сон...- Первая мысль, вернувшая литератора в реальность.- Или не сон? Может быть то был не сон, а сейчас вот сон?
Данилов поднял голову, любуясь редкими маячками далеких и холодных звезд.
- Как странно... есть ты, нет тебя... А они, безмолвными свидетелями, встречают и провожают каждый твой приход в эту жизнь, свысока наблюдают за каждым моментом и земным шагом. Да, может быть, их уже и нет вовсе. Лишь свет один остался.
- А что будет со мной после? Останется ли свет после меня? Как долго он будет струиться?
- Может, стану одной из этих мерцающих красавиц, и Наталья будет каждую ночь искать в чёрной бездне звезду имени меня, рассказывая ей о своем сокровенном, женском. А, может быть, просто стану звездной пылью? Или, может проливным дождем, под которым с детства так нравится гулять, промокая до нитки... Кто знает.
Он улыбнулся своим мыслям и привычно отпустил их гулять восвояси.
Роман Андреевич медленно провел ребром широкой ладони по поверхности воды, растворяя в лёг-
кой волне вечернее небо.. Он просто наслаждался сонным лежанием в тёплой, слегка синеватой, с хрустальным оттенком, воде бассейна. Думать лень. Голова легкая и пустая.
Вместо потолка над бассейном огромные стеклянные сферы.
Данилов специально распорядился разобрать крышу дома над зимним бассейном и застеклить это место. Он любил смотреть в небо.
В воде тело становится лёгким, расслабленным. Писатель любил дремать здесь в уединении.
Зимой, когда снег иногда закрывал небо, садовник Себастьян перевоплощался в Карлсона и чистил витражи на крыше специальной мягкой щёткой. Открывая небо до следующего снегопада.
Это уже давно стало домашней традицией. После отъезда гостей, вечером воскресенья, Данилов погружался в это безмолвное блаженство.
Мог дремать здесь, в воде, отдыхая и расслабляясь.
Чтобы не утонуть во сне, он надевал специальный мягкий надутый гелием ворот. Тканевый, слегка прорезиненный круг надёжно поддерживал голову над поверхностью.
В летние вечера долго светло, но сейчас уже начало смеркаться. Смеркалось быстро и неумолимо,
