предложил не просто ускорить подготовку к восстанию, а начать его незамедлительно.
– Господин капитан, обратился к нему полковник Ясныгин, – у нас очень мало оружия. Подполковник Гришин поднимал вопрос перед томскими подпольщиками о совместном выступлении. Решение было принято, поднять восстание через месяц.
– Вам мало арестов и расстрелов ваших людей? – спросил Гайда, – я, к примеру, больше ждать не могу. Мы потеряем фактор внезапности. Большевики отберут у нас последнее оружие и сдадут чехословацкие части германцам.
– Что вы конкретно предлагаете? – спросил офицер Серебрянников.
– На примере решительных действий наших полков в городах: Пензе, Челябинске, Омске, я предлагаю, немедленно, сегодня же ночью освободить НовоНиколаевск от совдепов.
– А у ваших солдат достаточно оружия для восстания? – спросил поручик Лукин.
– Винтовки, несколько пулеметов и гранаты, нам удалось скрыть от большевиков. Повторюсь, с нашей стороны важна внезапность и благоприятный момент.
– Если рассуждать о благоприятном моменте, – к обсуждению подключился эсеровский представитель Фомин, – сегодня вечером, по нашим сведениям, совдепы соберутся в здании бывшего коммерческого клуба и таким образом можно арестовать всю большевистскую верхушку города.
– Необходимо одновременно захватить вокзал и железнодорожный мост, чтобы красные не получили помощь из других городов, – предложил Гайда.
– И в первую очередь телеграф, чтобы большевики не сообщили никому о восстании в городе, – добавил полковник Ясныгин, – нам самим нужно будет незамедлительно сообщить другим по телеграфу о взятии НовоНиколаевска.
– Нужно будет направить отряды в Закаменский район и захватить военные казармы. Часть моей седьмой роты займется интернационалистами в казармах на Владимировской. Повторяю, медлить нельзя, нужно выступать. Когда совдепы точно планируют заседание? – спросил Гайда у Фомина.
– Сегодня вечером. Думаю, заседание закончится поздно и большевики не станут разъезжаться по квартирам…
– Опять, как свиньи налижутся самогонки, – язвительно заметил капитан Травин.
– Нам только на руку, – весело отозвался поручик Лукин, – возьмем чуть тепленьких и без единого писка.
– Значит, сегодня ночью? – спросил Серебрянников, поглядев на Гайду. Тот утвердительно кивнул в ответ и предупредил:
– Ожидайте сигнала, как только мои бойцы будут готовы к выступлению, недалеко от вокзала мы выпустим три красных ракеты. Еще один важный момент, все повстанцы, без исключения, чтобы не перепутать своих бойцов с чужими, должны повязать на рукава бело-зеленые ленточки. Все, господа офицеры, принимаемся за дело, у нас в запасе десять часов, чтобы разместить свои отряды в разных точках города.
– Господа, подождите минуточку, не расходитесь, нужно немного выпить за удачу, – звонким голосом предложила Мария Александровна. Она поставила на стол две бутылки вина с бокалами. Травин и Лукин помогли ей разлить вино по бокалам, и капитан Гайда произнес прощальный тост:
– За нашу и вашу свободу! Пусть антинародная власть в России исчезнет навсегда. Вы получите долгожданный мир, а мы, наконец, вернемся на свою родину. Пусть Белая армия и Чехословацкий легион станут надежными союзниками в этой борьбе. Да здравствует свобода, господа!
Заговорщики поддержали его тихими и дружными восклицаниями:
– Виват, виват, виват!
Михаила Саркулова и других надежных извозчиков, привлеченных к подготовке восстания, задействовали для перевозки людей. Белый штаб действовал оперативно, направляя своих бойцов небольшими группами к местам, где предстояло оказать вооруженное сопротивление совдеповцам. Чехословаки, не смотря на дефицит оружия, все же выделили винтовки, револьверы и гранаты. Винтовки пришлось пока спрятать, чтобы не вызвать тревогу у патрулей. До начала комендантского часа, необходимо было рассредоточить боевые отряды по всему городу и потому извозчики трудились без устали, периодически меняя уставших от бега лошадей.
Михаил, считая, что его подключили к боевой операции, не постеснялся и спросил у Лукина оружие.
– Михаил, у нас каждая единица оружия на счету, что толку, если ты начнешь палить без разбора. Пойми, нам выдали один револьвер на шестерых человек и то он достанется самому меткому стрелку. Возьмем склады с оружием, вот тогда обеспечим каждого своего бойца, а пока твоя помощь очень нужна в переброске людей.
На удивление повстанцев, совдеповские руководители в городе совершенно не владели ситуацией, либо им было не до выискивания тайных агентов Белой гвардии, или они настолько оставались уверенными, что не позаботились о надежной охране. На самом деле руководитель первого призыва чекистов Горбань делал основной упор на борьбу с «мешочниками», запрещал толкучки, конфисковывал самогон, арестовывал саботажников из числа чиновников Временного правительства. В Томске уже действовал Отдел по борьбе с контрреволюцией при ВРК . После декабрьского роспуска Военно-революционного комитета, в НовоНиколаевске продолжал существовать отдел арестов и обысков, но уже под эгидой ВЧК. По сути, если возникнет угроза восстания, защищать город практически будет некому. Три сотни красногвардейцев накануне были отправлены в Читу на подавление антоновского восстания. В НовоНиколаевске оставалась сотня вооруженных бойцов, да плюс батальон интернационалистов, поддерживающий большевиков и небольшие группы милиционеров.
Ближе к вечеру в здании на Дворцовой улице шло заседание Новониколаевского совета. Решались важные вопросы об очередной разверстке, и каким образом привлечь гужевой транспорт для перевозки хлеба и организовать вывоз излишек зерна на ссыпные пункты.
К входу в здание подошли двое мужчин в рабочей одежде и попросили проводить их к начальству. Часовой, даже не поинтересовавшись, кто они такие, не позволил войти внутрь.
– Не ко времени вы пришли, идет заседание.
– Нам срочно нужно увидеться с председателем совдепа, товарищем Петуховым.
– Не велено пускать. Ждите конца заседания.
Рабочие железнодорожного депо, посланные начальством, подняли шум и попытались войти внутрь. Только после этого в холл спустились со второго этажа начальник охраны и член совета Горбань.
– В чем дело, товарищи, почему нарушаете тишину? – спросил Горбань и представился рабочим.
– Нас из депо к вам послали. Недалеко от вокзала чехи подозрительно себя ведут, собираются группами, что-то обсуждают. По городу спокойно разбредаются.
– Что же в этом не так? Им дозволено свободное передвижение, тем более комендантский час еще не наступил.
– Так ведь у них оружие видели!
– Если холодное, то им разрешено носить при себе сабли и шашки. Или огнестрельное?
– Говорят, вроде как свертки под мышками несли, а в них, кажется винтовки…
– Говорят… Вроде… Кажется, – передразнил Горбань, – идите товарищи работайте. Сейчас нам некогда, идет заседание. Завтра разберемся, кто, что там носил под мышками.
Обескураженные рабочие вышли из здания и, чертыхаясь, пошли обратно в депо.
Погрузившись во тьму, большой город затих. Горожане, подчиняясь приказу о введении комендантского часа, разошлись по своим домам и квартирам. Появились ночные патрули, состоящие в основном из рабочих, партийцев и красногвардейцев. Они прохаживались по центральным улицам и, изредка сворачивая в темные проулки, прислушивались к ночной тишине. Встречаясь с охранниками, прохаживающихся вдоль зданий, приветствовали друг друга и продолжали патрулирование.
Вдруг в половине первого ночи, нарушая ночную тишину, непонятные хлопки прервали покой горожан. Это в районе железнодорожного вокзала, один за другим, прозвучали три выстрела и, вырывая из темноты силуэты зданий и деревьев, в небо взметнулись осветительные ракеты. Буквально за считаные секунды в разных частях города, зазвучали одиночные выстрелы, затем поднялась беспорядочная стрельба. Кое-где слышалась пулеметная «трескотня». Грохот от взрывов и щелкающие звуки выстрелов особенно доносились в районе вокзала.
Несколько красных бойцов, охранявших вокзальное здание, были ошеломлены от шума выстрелов, доносившихся со стороны Владимировских казарм. Понимая, что происходит непонятное вооруженное столкновение, два бойца выкатили из здания пулемет и, направив его на противоположную сторону путей, замерли в ожидании. Вдруг в темноте, со стороны казарм, показались силуэты человеческих фигур. Выскакивая из-под стоящих на железной дороге вагонов, люди перебегали через линии и быстро приближались к перрону. Красногвардейцы без предупреждения выпустили очередь из пулемета. Внезапно из-за угла здания выскочили люди в военной форме и, первый из них, не добегая до пулеметчиков, что-то метнул. Прозвучал оглушительный взрыв. Разорвавшаяся граната опрокинула пулемет и смертельно ранила двух солдат. Троих красногвардейцев, взяв в плотное кольцо, заставили сдаться. Не видя смысла в сопротивлении, они отдали оружие чехословацким легионерам.
Со стороны Межениновской улицы стягивались к вокзалу поднятые по тревоге милиционеры и несколько объединившихся патрулей рабочих и партийных работников. Увидев мечущихся при свете фонарей военных, сначала они растерялись, думая, что это красногвардейцы. Но когда легионеры открыли по приближающимся красным огонь, последние спрятались за домами. Не разобравшись до конца в ситуации, совдеповцы растянулись в цепи, и пошли в атаку. Два пулемета, установленные легионерами за бетонным парапетом, скосили выстрелами передних бойцов. Зажав со всех сторон, оставшихся в живых совдеповцев, вынудили сдаться.
Со стороны железнодорожного моста через Обь, послышалась стрельба, затем прозвучало несколько взрывов. В темноте, за рекой были видны яркие вспышки, видимо восставшие расчищали гранатами путь к мосту.
Мгновенно на улицах города оказались сотни людей, их уже не тревожил комендантский час. Любопытным гражданам, выбежавшим из домов, хотелось поскорее узнать, в связи с чем поднялась стрельба. Пробегавшие мимо вооруженные люди, на вопрос, восторженно отвечали:
– Все, конец большевикам, власть в городе перешла к Западно-Сибирскому комиссариату.
– Какому, кто это такие?
– Это те, кто за Учредительное собрание.
В военных казармах на Владимировской улице шел ожесточенный бой. Немцы, австрийцы, китайцы, скомплектованные в батальон имени Карла Маркса, укрываясь за массивными стенами, вели огонь из оконных проемов по наступающим чехословакам. Подготовленные легионеры, имевшие за плечами боевой опыт, действовали слаженно. Они быстро подавляли огневые точки противника, забрасывая их гранатами, или срезали пулеметными очередями. Видя, что долго не продержаться, интернационалисты выскочили из казармы и, отстреливаясь, бросились к железнодорожной насыпи. Не имея сведений о вооруженном мятеже чехословацкого легиона, по приказу командиров, они быстро направились по Алтайской ветке к железнодорожному мосту через речку Иня.
В казарменных помещениях оставались только раненые и трупы убитых. Кто не успел уйти с основными силами, сложили оружие и сдались в плен.
К зданию Совдепа на Дворцовой улице,
