тонкое и холодное, как сосулька. Кто-то накалывал его на спицу, как бабочку на иглу.
Казалось, конца не будет этому движению. Секунда растянулась на вечность. Он стоял и ждал, и не мог пошевелиться…
Странно - острой боли не ощущал. Только нытье разрываемых мышц и соленый вкус во рту.
Мозг послал запрос – может, обойдется?
Тело ответило – нет! Получены повреждения, не совместимые с жизнью.
Спица проткнула сердце. Оно последний раз ёкнуло и остановилось. Кровь вытекала из него, как масло из заглохшего мотора. Накачанные мышцы сдулись, как проколотый воздушный шар. Пальцы разжались и выпустили очки. Коленки задрожали и ослабли. Плечи обвисли, как у рубашки, снятой с вешалки.
Вместе с кровью вытекало сознание Броуди. Он уже ничем не управлял и ничего не фиксировал.
Последнее, что услышал – звук мотора «фр-фр-фррр»…
Последнее, что ощутил – пламя, шедшее от спицы горячими, микроволновыми лучами. Пламя выжигало его изнутри, оставляя нетронутой внешнюю оболочку.
Которая свалилась не сразу – толпа держала ее в вертикальном положении какое-то время. Потом голова Броуди, оставшись без поддержки шеи, упала назад и стукнула женщину сзади по лбу. Женщина завопила голосом полицейской сирены. По ее команде люди расступились, Броуди шмякнулся на пол – как манекен, из которого вынули внутренний стержень. Уставился на Мону Лизу остекленевшими глазами.
Под ним растекалась темная, красная лужа.
Кола или кровь? – подумала Джоконда.
Да какая разница.
Улыбнулась, прошептала:
- И это я уже видела...
