наблюдалось. Броуди со зверским удовольствием окатил бы их мутной водой – как окатил его только что промчавшийся мимо мотороллер с надписью «Быстрая еда» на кабинке. И даже не сказал «пардон» – унесся, нарушая нормы скорости в жилых районах. Быстрая не еда, а езда, черт побери…
На площади Согласия тоже лежали грандиозные лужи, из них вырастал грандиозный Луксорский обелиск, сплошь покрытый иероглифами, как татуировками. Только татуировки со временем блекнут и теряют четкость, а иероглифы за тысячи лет ничуть не изменились – ни в цвете, ни в форме. Аплодисменты старым мастерам. Если вспомнить, что пирамидные блоки, обелиски, скульптуры в небоскребный рост они создавали без лазерного камнереза и перемещали даже без колеса...
Умели же творить древние египтяне. Или им все-таки древние инопланетяне помогали?
Броуди имел свою теорию насчет инопланетной помощи землянам, но в данный момент не до теорий. С практикой бы не оплошать…
…чтобы не попасть под массированный обстрел - водными струями, которые создавали проезжавшие мимо машины, автобусы и мотоциклы. Они с удовольствием обдавали друг друга экологически грязной водой, будто соревновались - кто кого сильнее изгваздает. В городе культуры никакой культуры. Одно хулиганство.
Проклятый Париж, чертыхался молча Броуди. Всемирную известность приобрел, а современную канализационную систему нет. Вот чем оборачивается нежелание идти в ногу со временем, учить мирового значения язык. Новостей науки и техники в англоязычных журналах не читают, как бороться с лужами не знают.
Поучились бы у голландцев: их страна стоит на воде, а луж на дорогах не бывает даже после обильного ливня. И вегетарианству тоже у них поучились бы, кстати. Чтобы не мучили и не убивали зазря «братьев наших меньших». К ним Броуди испытывал бОльшее сочувствие, чем к «братьям» под названием «гомо сапиенс». Которые не от голода, но от извращенного желания полакомиться чем-нибудь изощренным ходят в шикарные рестораны типа «Максим». Чтобы засунуть в рот корочку Бриошь с печенью раскормленного до стадии ожирения гуся или обглодать лягушачьи окорочка – вонючие, зато красиво называемые «бедра нимфы». Защитников животных на них нет…
Ну ладно, не до животных сейчас. Себя бы защитить - от хаотичного транспортного потока вокруг обелиска. Поток состоял, в основном, из престижных моделей, где какому-нибудь дешевому, народному Фольксвагену было не место. Париж – город мировых миллионеров: европейских выскочек, китайских показушников и арабских шейхов. Они приезжают сюда не на достопримечательности посмотреть, а себя богатенького показать.
Пижоны на Пежо. А также на Мерседесах, Феррари, Шевроле… Один раз даже мелькнул золотой Бугатти – одного из саудовских эмиров. Люди без совести и скромности. Эгоизм – их религия. Золотой Телец – их бог. Их не волнует ни умирающий Барьерный Риф, ни пластиковый суп в Мировом океане. Вместо того, чтобы направить свои миллионы на решение общечеловеческих проблем, они явились в Париж продемонстрировать личную успешность и возможности тугого кошелька.
У Броуди тоже есть возможности, но нет желания выставлять их напоказ. И себя тоже. Потому ездит не на солнечно-желтом Мазератти штучного изготовления, а на общественном велосипеде скромного, серого цвета. На котором встроился в движущийся поток как самостоятельная единица, чем вызвал отчаянный рев клаксонов. Пижоны вынуждены были приспосабливаться к его скорости и тормозить. А они не привыкли приспосабливаться. Они привыкли наоборот.
Они открывали окна и кричали ругательства – которые пролетали мимо ушей Броуди, не задевая и не застревая.
В особенности потому, что орали по-французски, а он не понимал и не принимал на свой счет. Вот рецепт от оскорблений – не принимать! Делать наглое лицо и следовать своей дорогой. Броуди наслаждался собственной наглостью, ощущал себя героем-победителем-пижонов. Злорадствовал: так вам и надо! Не заслужили, чтобы вам уступали. Как минимум по трем причинам. Сначала на общечеловеческом языке научитесь разговаривать, прекратите мучить гусей и лягушек, направьте миллионы на похолодание климата, а потом уже требуйте отношения с уважением.
Интересный поворот собственных мыслей, подумал Броуди. Раньше он на такие мелочи как защита животных или потепление окружающей среды внимания не обращал, политкорректностью не занимался. Видно, собственные страдания делают чувствительным к чужим. А так называемый «успешный» человек – с денежными знаками в глазах, престижными авто в гаражах да виллами на островах сострадает только себе и чужой боли не замечает.
Не замечая ругани марочных водил, доехал Броуди до садов Тюильри. Бросил велосипед у ворот – некрасиво, но вот тебе, город, за твой снобизм! Вошел в арку и отправился дальше, не спеша и не оглядываясь – как заграничный гость, а не загнанный зверь. Постоял у фонтана «Изобилие», вокруг которого по утрам бегают трусцой пожарные, днем играют дети, а вечером прогуливаются гомо. Поглядел без всякого сочувствия на позеленевшие от тоски (или воды?) статуи с гигантскими рогами, из которых сыпались яблоки, груши, виноград и другие полезные продукты - а не машины, виллы, бриллианты. Все-таки древние люди были мудрее. Понятие об изобилии имели здоровее…
Броуди отвел взгляд от каменных рогов и перевел на вафельные рожки. Их предлагала передвижная лавка под названием «Экологически чистое мороженое», что подразумевало улучшенное качество по завышенной цене. Названиям типа «био» или «экологически чистое» Броуди не доверял, считал их рекламным трюком, способом увеличения прибыли. Чисто из любопытства и для подтверждения недоверия купил здесь однажды рожок с шариком клубничного вкуса и цвета. Приготовился лизнуть, разочароваться и выкинуть в урну.
Лизнул, погонял по рту и… не разочаровался. Приятно удивился. Мороженое было сливочно-фруктовое, непривычно-натуральное – такого не купишь ни в Макдоналдсе, ни, тем более, в супермаркете. Видимо, и в самом деле произведено экологично: без красителей, вкусозаменителей, консервантов и канцерогенов. Вывеска не обманывала. Цена не отпугивала. Потребитель – не всегда дурак. За качество готов платить, особенно когда речь идет об удовольствии. Люди любят себя баловать.
Броуди еще ни разу не видел, чтобы продавцы эко-мороженого скучали без дела.
Вот и сейчас. Несмотря на жару, вернее, именно из-за нее у лавки лакомств образовался приличный ряд. Он постоянно пополнялся и состоял из людей различных возрастов, цвета кожи и разреза глаз – миниатюрный слепок населения планеты. Они были объединены одним желанием: насладиться сладким, сливочным шариком с натуральным вкусом, который сейчас редкость. Они терпеливо ждали своей очереди.
Переговаривались, шутили, помогали с переводом, если кто-то не говорил по-французски или по-английски. Дети не орали на взрослых, влюбленные – друг на друга, пожилые - на молодежь. Мир, взаимопонимание и дружба царили в этом райском уголке посреди спешащего, гудящего, кричащего города…
Вот рецепт от войн: дайте каждому по мороженому – и никто не возьмется за оружие.
Работает ли он для «Ангелов»?
Почему бы нет. Они что - не люди? Если бы они подошли к Броуди, наставили пистолет и сказали: сейчас ты умрешь, говори последнее желание. Он бы сказал: пойдемте вместе съедим экологически чистого мороженого. Они бы пошли и съели, а потом у них на него пистолет не поднялся бы…
Да. Почему бы не исполнить прямо сейчас свое последнее жела… тьфу!
Просто – почему бы не доставить себе удовольствие прямо сейчас?
Глянул на «сладкую» лавку. Ряд к ней не уменьшался, а только увеличивался. Желание съесть вкусненькое и нежелание стоять на солнцепеке боролись в Броуди.
Победило нежелание. Он мысленно махнул рукой – ладно, сегодня обойдусь, последний раз что ли мимо прохожу… и поспешил войти в тень каштановой аллеи, которая примерно через километр упиралась в Лувр. Идти далековато, но нескучно. Развлечений хоть отбавляй. Можно бесплатно посмотреть или за деньги попробовать…
С левой стороны сада как раз небольшой Луна-парк расположился с непременным атрибутом – Колесом обозрения. Колесо возвышалось над деревьями и стояло без движения, наверное, было сломано или достаточно пассажиров не нашло. Слышалась монотонная, механическая музыка с детских каруселей и отчаянный визг людей с аттракциона «Рогатка». Смертельно опасный аттракцион: сначала кресло с пассажирами взлетает в небо со скоростью ракеты, потом летит вниз со скоростью свободного падения.
Трюк для любителей острых ощущений. Броуди один раз попробовал и зарекся. Летишь вверх, а сердце падает вниз, потом наоборот – падаешь вниз, а сердце клокочет где-то под черепной коробкой. Многие теряют сознание. Броуди не трус, но испугался конкретно. Подвергать себя повторному испытанию на «Рогатке» не хочет. Опасностей и в жизни хватает, к тому же потерять сознание в данной ситуации было бы смерти подобно.
Самое противное в его ситуации – не с кем поговорить, посоветоваться, да просто побыть в безопасности и тишине, вдали от бренности жизни. Невольно позавидуешь «Мыслителю» Родена: сидит в специально созданном для него садике, на постаменте - будто на унитазе… во всяком случае Броуди сидит в клозете именно в такой позе… ничто его не тревожит, даже то, что голый…
Он, кстати, здесь неподалеку. Пойти посидеть рядом, может, вместе придумают что-нибудь…
Нет, Броуди некогда. У него свидание.
С женщиной.
С Моной Лизой.
Отправился дальше, шурша щебенкой Тюильри.
Навстречу шуршала народная толпа – плотная, будто после киносеанса. Нет, скорее после сеанса любования шедеврами. В человеческую гущу Броуди лучше не попадать: там легко получить перо в бок или отравленный укол зонтиком в ногу. Он отошел под дерево, просканировал толпу. Подозрительных типов не заметил, все больше странные попадались.
Девушка в костюме невесты, с заплаканными глазами, под руку с подружкой. Лицом она походила на японку, шла босиком, несла в руках букет из умерших цветов. Наверное, ее любовь умерла – к жениху, который не приехал из Японии…
Тетка без фигуры и возраста, бездомная - по-французски клошарка. Несмотря на лето, одета в телогрейку с пятнами пыли и юбку цыганского типа, непонятного цвета, замусоленного вида. Несла подмышкой такой же замусоленный матрас и пакет с названием популярного парижского супермаркета. В зубах держала огрызок дорогой сигареты с золотым ободком. Шла уверенным шагом, ни на кого не глядя, будто спешила на деловое свидание. Нет - скорее занять прохладное местечко у кондиционера метро, чтобы переночевать с комфортом. За местечко предстояло подраться, и она уже сейчас сконцентрировалась…
Под ноги Броуди упало кольцо – широкое, блестевшее как золотое. Он не стал наклоняться, поднимать. Знал этот трюк. Знал этого
