стало как-то веселее, и Михаил энергичнее заходил по карцеру, улыбаясь сам себе. Прорвёмся! В очередной раз, поворачиваясь и шагая к стене, ему показалось, что он увидел силуэт громадной кошки, сидящей на нарах.
- Вот, начало действовать! – подмигнул он стене. – За стеной раздались звуки. Что такое? Это галлюцинации?
Оптимизма хватило на какое это время – может час, а может, меньше. Время остановилось. Силы опять стали иссякать.
– Полночь?
Движения стали медленными, теперь Михаил просто волочил ноги. Может попробовать спать при ходьбе, как дельфин, который никогда не останавливается? А если упаду, сразу проснусь. Михаил закрыл глаза и постарался сделать свои движения мягкими, медитативными. В голову стал лезть какой-то туман и картинки, похожие на сновидения.
– Я засыпаю, – мелькнула мысль. – Вот и хорошо. Уже не холодно. Можешь сесть на скамейку или лечь на пол. Для тебя все кончено. Ты умираешь. Только покой. Ладно. Хорошо.
Михаил почувствовал, что проваливается во что-то мягкое и тёплое, ноги подкосились и он упал навзничь, ударившись головой об ледяной пол.
***
- Молодец, Тиму! Только язык не отморозь.
Тиму старается помочь деду запрячь оленей в сани так, что от старания высунул язык. Тиму закрывает рот и сопит теперь уже от похвалы. Маленькие пальцы мерзнут без рукавиц, но так хочется справиться с серьёзным делом. Они переезжают на новое стойбище. Покрывало из оленьих шкур скатано и уложено, обнаженный остов старого чума выглядит скелетом необычного животного, устремленного ввысь. Тотемное дерево с цветными полосками – дары духам на нём, летний очаг вне чума, все это вызывает чувство легкой грусти и желание скорее ехать вперёд навстречу новому.
Вещи уложены на упряжки, которыми правят Халанго и Эржена. Дед с внуком поедут на запряженном в сани вожаке стада, чтобы все остальные олени шли за ним. Наконец, все расселись и громко гикнув, Хадиуль ударил палкой оленя.
– Деда, а я буду хорошим шаманом. Ты меня научишь?
– Научу, – автоматически ответил Хадиуль, занятый своими мыслями. – Если Тигрица тебя выбрала, то ты уже шаман. Она позовёт тебя. Жди.
– Как позовёт?
– Не знаю. Но ты сам поймёшь. Тигрица – великий дух.
– А у нас в чуме дух живёт. Я с ним дружу. Он на маленького медвежонка похож, только лицо не медвежье и ходит на двух ногах. Сейчас он с нами едет. Среди шкур спрятался.
– Разве мы его можем бросить? Нашего помощника. Дети часто видят, их духи любят. Большим они редко показываются. Только шаманам. Шаман видит всё. Вот послушай.
– Едет шаман по тундре. Догоняет его тунгус.
– Здравствуй, шаман! Поехали вместе, дорога длинная, вместе веселее.
– Здравствуй, тунгус! Так, то оно так, только за мной уже второй день смерть едет.
– Как смерть? Где? – удивился тунгус.
– Ты её не увидишь. Для этого шаманом надо быть. Вон, чуть левее в трёх шагах едет мой двойник на упряжке, это и есть моя смерть. Видишь?
Смотрел, смотрел тунгус, не увидел. Но шаману поверил.
– А что ей надо?
– Наверное, за мной пришла.
Испугался тунгус смерти. – Ну, шаман, тогда я тебе не попутчик. – Ударил оленя плетью, что тот рванулся, не остановишь.
Только видит шаман – смерть поскакала следом за тунгусом. Стал он ему кричать, а тунгус от страха ещё сильнее оленя гонит. Тоже поскакал следом. Ну, куда там, не остановить беглеца. Внезапно упряжка налетела на всём ходу на камень и упал тунгус наземь.
Подъехал шаман, помочь хотел. А тунгус не встаёт, разбился о камень, уж и дух испустил. А душу его смерть забирает.
– Скажи смерть, – спросил шаман, - зачем ты за мной шла, если другого забрала?
– Я шла за тобой, но ждала твоего часа. Он должен был наступить сегодня вечером, когда ты заснёшь, проедешь стойбище и на тебя нападут волки. Тунгус испугался меня и от этого умер. Что мне остается делать? Я его душу забираю. А ты живи. Теперь твой час не скоро.
– А я не умру, деда?
– Ну что ты, малыш! Ты станешь великим шаманом и победишь смерть.
***
Перед лежащим на полу навзничь Михаилом на нарах сидела огромная, белая кошка с жёлтыми глазами. Глаза выражали спокойствие.
– Ты звал меня?
– Звал, – Михаил резко поднялся и сел на пол.
– Ты хочешь, чтобы я спасла тебя, человек?
– Да, Великий Дух тунгусов.
– Можешь звать меня Белой Тигрицей, – благосклонно ответило видение.
– Да, Белая Тигрица. Помоги мне.
Тигрица молчала. Затем по-кошачьи положила голову на передние лапы и закрыла свои большие желтые глаза. Казалось, что сейчас замурлыкает. Вдруг открыла их и спросила, обращаясь скорее, сама к себе:
– Просящий помощи должен быть достоин её. Ладно, человек. Я хочу испытать тебя. Отсюда есть два выхода. Один к жизни, другой к смерти. Один через дверь, а другой со мной. Какой правильный выход? Выбирай.
– Идти с тобой?
– Не торопись. Ты не знаешь путей моего мира.
– Не знаю. И как выйти?
– В жизни побеждает тот, кто умеет разгадывать её загадки. Вот одна из них: «Как выйти отсюда?» Ты спрашиваешь у меня. Я знаю ответ. Но я могу обмануть тебя. Или сказать правду. Все зависит от настроения. – Тигрица будто бы лукаво улыбнулась. – Поэтому ты можешь задать мне два вопроса. Если я солгу в первый раз, то обязательно солгу и во второй. Если скажу правду в первый раз, то буду честна и второй раз. Так поступают люди. Люди всегда идут по однажды выбранному пути. Сложно?
– Я вообще ничего не понимаю.
– Да. Сложно. Но, всё самое сложное однажды оказывается простым. Очень простым. Не спеши, думай. Умение думать уже спасение. У тебя впереди целая ночь. – Тигрица зевнула и опять закрыла глаза.
Михаил продолжал сидеть на полу в абсолютном непонимании происходящего. Для начала он закрыл глаза и протёр их ладонями. Ведение не исчезло. Тревожный холодок прошелся по телу. Голова стала тяжелой.
Думай, думай, думай. Закрыл глаза, сосредоточился. Нужно вообще забыть про Тигрицу, про дверь. Нужно решать абстрактно. Иначе эмоции не дадут. Какой вопрос надо задать первым? Голова гудела и в ней были только два вопроса: «Ты говоришь правду?». И «Как выйти?». Но именно эти вопросы и нельзя было задавать. Что же спросить? Что? Наверное, какой-то очень простой вопрос. Да, да, простой вопрос. Вопрос, на который ты знаешь ответ.
Теперь он увидел мир простым и ясным! Вначале нужно отделить правду от лжи: задать вопрос, на который ты знаешь ответ.
– Белая Тигрица, – дух открыл глаза и приподнял голову, – снег белый?
– Да. – Тигрица выпрямилась на передних лапах и интересом посмотрела на Михаила, обнажив белые клыки, будто улыбнувшись.
– Значит, ты говоришь правду. Ну, теперь скажи, куда идти? – громко, с гордостью победителя, произнес Михаил.
– Только не со мной, – мотнул головой дух и исчез.
Удар по двери карцера разбудил Михаила. Он с удивлением обнаружил себя лежащим на нарах. Пока ключ поворачивался в замке карцера, Михаил соскочил и стал хлопать себя по всему телу. Оно было тёплым. Жив! И не обморозился.
Дверь медленно открылась и в неё вошли двое зека, готовые нести обмороженного в больницу или труп на болото. Они остановились в недоумении.
– Что? Тащите сюда. – В карцер с удивлением заглянул охранник и увидел стоящего напротив двери живого узника. – Ну, ты, эта… выжил, сука, – в его голосе была смесь разочарования с восторгом.
Михаил уверенно шагнул в открытую дверь, но внезапно на мгновение остановился и взглянул на стену над нарами. На слое инея виднелся свежий контурный рисунок большой кошки.
Из лагеря регулярно кто-то бежал. Потому, что из ада всегда хочется убежать. Если совсем было невмоготу, то бежали, вешались или занимались членовредительством – рубили пальцы, бросались по вагонетки. За членовредительство добавляли срок или расстреливали. Но убежать не трудно – трудно не попасться. За время пребывания Михаила в лагере ловили всех сбежавших. Да и как не поймать? Во-первых, собаки, взяв след, через несколько часов находили беглеца. А найдя, рвали его худое мясо в клочья до тех пор, пока охранники не давали команду «Фу». Конечно, охрана могла затравить овчарками зэка до смерти – так тебе, сука, и надо. Зачем бежал, свободы захотел, зараза? А нам из-за тебя потом слушать отборные маты начальства и лишаться премии? Так что подыхай сейчас. Хоть твоей смертью порадуемся. И другим будет не повадно.
Но, дав собакам немного потешиться, – злее будут, они оттаскивали их от жертвы, пока та ещё была не сильно искусана. Ведь не тащить же потом беглеца на себе по тайге! Пусть сам идет.
Во-вторых, зэки бежали к поселку. К людям. Там была еда и приют. Но именно в поселке охрана и находила беглеца. Да и кто приютит страдальца? Кто хочет сменить поселение на лагерь? Дураков нет.
Настоящих беглецов не было. Мало кто знал, как выжить в тайге. Михаил это всё прекрасно понимал. И рассчитывал прокормиться и прижиться именно в тайге: бить рыбу заостренной палкой, ставить стилки на мелкого зверя, сделать, если получится, лук со стрелами. Спички – необходимая вещь, на первое время у него были. Развести огонь при помощи кремня и кресала (куска железа) он тоже умел. Ну и главное – топор, который выдавался ему, как необходимый инструмент, был надеждой на спасание.
– Человек перестал быть обезьяной, когда разжёг огонь и сделал топор. Больше для того, чтобы выжить, человеку не надо. Все остальное он сделает, благодаря огню и топору. Да и то пищу можно есть сырую – мясо там, или раскопать мышиную нору с запасами. В горах можно жить, – мечтательно говорил ему товарищ по нарам, инженер из Ленинграда, молодой, крепкий парень, увлекавшийся альпинизмом, за что и был осуждён вместе с товарищами по восхождениям – приписали шпионскую группу. Он хотел бежать и доверился Михаилу, ища надежного товарища. Ушли бы, но в первое же лагерное лето умер от дизентерии. Причудлива жизнь – столько раз мог погибнуть в горах, а вот так от поноса…
Уходить нужно было именно сейчас, пока чаруси – таежные болота, еще покрыты льдом и проходимы и можно уйти от погони. За короткое сибирское лето надо дойти до Байкала. Там найти людей или оборудовать зимовье. Следующим этапом достичь Транссибирской железной дороги, а там жизнь покажет.
Михаил попросил бригадира разрешение сходить к фельдшеру, сославшись, что отморозил ноги. Тот разрешил, зная, чем заканчивается посещение карцера, но наказал потом догнать бригаду. Михаил пошел в лекпункт и сел в конце очереди. Просидев пять минут, пришел на склад и сказал, что бригадир послал за топором. Кладовщик на удивление не стал ворчать, что не положено, и выдал для бригадира еще и коробок спичек, который тот забыл. Это была удача.
Охрана на выходе тоже была предупреждена бригадиром – Михаил вышел из лагеря догонять бригаду, это было обычное дело. Теперь все зависело от бригадира, когда он начнет его искать. Впрочем, может и не искать – Михаила могли положить в лазарет.
Надо спешить. Когда беглец отошел достаточно далеко от лагеря, сошел с протоптанной бригадой дороги влево метров на пятьдесят и присел, чтобы облегчить кишечник и мочевой пузырь. Испражнения своим запахом привлекут собак, идущих по его следу. Затем он прошел еще метров сто и срубил молодую березку, сделав из неё подобие копья. Это должно уверить преследователей, что они идут верным путем. После этого вернулся по своим следам на тропу и
