Скорбь

какому-то ответу. Про себя Ронове уже понял, как поступит, но хотелось бы и поддержать иллюзию выбора.
-Он тебе не ответит, - раздался голос за спиной Ронове и тот аж подпрыгнул от удивления. В рощице, в момент нервного напряжения, в растерянности чувств при обращении к богу услышать ответ позади себя, когда ты был один – это не то, что хочется пережить.
Но Ронове узнал через мгновение голос и обернулся, стараясь быть непринужденным. Позади стоял охотник Церкви Животворящего Креста – Марбас.
Они толком не перекинулись словом и не обсудили ничего с того дня, когда Марбас рассказал Ронове о заговоре Иас и Делин. Сейчас Ронове поражался бледности и худобе этого когда-то внушительного и розоволицего человека. Под глазами Марбаса были мешки, свидетельствующие о пьянстве, разлившемся на два-три дня.
-Как ты смог подкрасться ко мне? – поразился Ронове, наблюдая за пешим приближением Марбаса. Это не был охотник, которого он хотел бы видеть, но если выбирать среди всех охотников Церкви Животворящего Креста, то Марбас был не самым плохим вариантом.
В конце концов, кроме Иас делить им было нечего. А та мертва.
-Ты слишком увлекся своим страданием, - отозвался Марбас спокойно. – но ты напрасно ждёшь ответа. Ты спрашиваешь о сердце, а у тебя его нет.
-Нормальный такой вывод, достойный брата Креста! – Ронове не удержался от насмешки.
-А мы не в церкви, - Марбас, однако, не смутился. – Мы под небом.
-Здесь не действует понятие «добродетели»? – Ронове что-то не нравилось в спокойствии Марбаса, но что именно, он пока понять не мог.
-По отношению к тебе не действует.
Марбас приблизился к нему вплотную. Ронове невольно отступил на шаг назад. Не хотелось показывать свою слабость, да еще и перед кем! Но он позволил себе это отступление.
-Скажи, - Марбас теперь замер, изучающее глядя на Ронове, - а чего это ты один? Где Базир?
Хороший вопрос! Ронове сам хотел бы знать, где сейчас Базир.
-Он поехал немного вперёд, - нашёлся Ронове, - на разведку. Я подвернул ногу, болит, зараза. Вот, жду…
Марбас не отводил взгляда от лица Ронове, спросил вдруг опять:
-А где  твоя лошадь?
Вопрос был верный. До обнаружения Абрахама, Рене и Стефании на полянке они привязали лошадей, скрыли от глаз и пешими, чтобы не производить лишнего шума, подкрались к новоявленным врагам Церкви. А после этого Ронове метнулся совсем в другую сторону, и думать забыл про лошадей. Значит, либо они остались там, где охотники их привязали, либо Базир освободил их.
-А где твоя? – вопросом на вопрос ответил Ронове. В тон он позволил себе добавить немного вызова.
-Я спросил тебя.
-А мне плевать! Ты мне не дознаватель, - Ронове рассмеялся. – Мы все на одной стороне. Мы все ищем предателей Церкви…
Назвать их по именам Ронове не смог.
-И, знаешь, я спешу! – Ронове нарочно задел плечом Марбаса, сделал несколько шагов в сторону, показывая, что у него нет времени на странные разговоры и допросы.
-Без Базира? – тихо спросил Марбас, поворачиваясь за Ронове.
Ронове едва удержался от брани: и дернул же его черт за язык! Крест и пламя! Что теперь делать?
-У тебя что, нет работы? – лучшая защита – нападение. – Ты что, не ищешь врагов Церкви? Чего ты ко мне привязался? Прохлаждаешься или не доверяешь? Если не доверяешь, то подавай протест в совет! Если прохлаждаешься, то лучше шевелись и берись за дело, а не то уже я подам на тебя протест как к сообщнику беглецов!
Это была вдохновенная речь, произнесенная так убедительно, словно Ронове действительно мог подать протест в совет и нанести какой-то урон Марбасу. Но неожиданный противник остался равнодушен и прямо, не мигая, смотрел на Ронове, заставляя его нервничать.
-Ну что?! Что? – Ронове стиснул руки в кулаки, не понимая, что от него хотят.
-А мне нет дела до беглецов, - отозвался Марбас. – Я тебя искал.
Это было уже нехорошо. Ронове не понимал насколько нехорошо, но чувствовал, что ему не понравится происходящее.
-И как?- поинтересовался Ронове небрежным тоном. – Полюбовался?
-В глаза твои посмотреть. Думал, у тебя хоть тень сострадания или горечь какая…ан нет! ни-че-го. Ничего в тебе нет.
Ронове с трудом сдержал нейтральное выражение лица. Он понял, куда клонит Марбас. Иас. Он любил её. Отпустил, пока она была жива, и, конечно же, не смог отпустить её смерти, найдя объяснение её гибели в нем, в его равнодушии, в жестокости и в безразличии.
Ронове прекрасно обошелся бы без этого разговора, но у него не оставалось выхода. Лишь принять слова Марбаса и попытаться сгладить ситуацию.
-Она не была такой, как ты думаешь, - сказал Ронове, - она пыталась натравить тебя на Стефанию…
Он невольно осекся. Проклятая магичка! Проклятая.
-И я не был к ней жесток. Я сказал, что она должна оставить меня. Я не говорил, что она должна оставить жизнь. Это был ее выбор. Только её.
Еще до того, как Ронове закончил, он понял – все слова не имеют для Марбаса никакого значения. Он уже назначил Ронове виноватым и теперь не отступит от этого решения. Оно очень простое, легко обвинить его, это очевидная вина, и не надо больше никаких догадок и поисков.
-Не смей так говорить о ней! – Марбас повёл себя предсказуемо. он громыхнул, преисполненный горькой ярости, ослепляющей и не желающей ослабевать. – Ты погубил её! Ты! Ты виноват!
-Давай сосредоточимся на деле, - Ронове заговорил мягче. Он видел, что Марбас на пределе, но всё ещё надеялся на то, что удастся обойтись без чего-нибудь дурного. – Давай ты и я вернёмся в Церковь и уже там…
-Ты ведь не вернешься, - Марбас сверлил глазами Ронове. Ронове вздрогнул, но попытался отшутиться:
-Ты считаешь меня дезертиром?
-Исчезли твои друзья. Та девка, на которую ты променял Иас… - Марбас остановил сам себя, криво ухмыльнулся, - на что ты променял её? Ни лица, ни фигуры, ни мозгов нет!
«Вдобавок еще магичка паршивая...» - с горечью подумал Ронове, но спохватился:
-Марбас, мы не были друзьями, но сейчас я тебя прошу по-дружески – успокойся! Ты наговорил уже достаточно лишнего. А что до Стефании, так ты о ней не суди, как не суди и про…про Иас.
-Не смей марать своим поганым языком её имя! – если до этой минуты был ещё шанс сгладить ситуацию, как-то изменить происходящее, то сейчас шансы лопнули.  Со звериным рычанием бессильной ярости, Марбас, слегка наклонив голову, рванул Ронове к себе и от души ударил его кулаком в живот. Ронове, не ожидавший такой грубой силы и нападения, упал ничком на траву, но Марбас не удовлетворился этим, рывком поднял Ронове обратно за воротник и ударил опять.
На этот раз Ронове отлетел подальше и этот второй удар, а за ним пауза, пока Марбас шел к своему врагу, дала возможность Ронове собраться. Конечно, Марбас был мощнее сложением, но Ронове не был сторонником просто силы. Ловким прыжком Ронове оказался на ногах, в его пальцах сверкнул походный кинжал.
-Одумайся! – взмолился Ронове, - я не хочу с тобой драться, но буду, если ты меня вынудишь.
Появление кинжала в пальцах Ронове на миг охладило Марбаса, но этот миг кончился слишком быстро. не обращая внимания на кинжал, Марбас снова пошёл вперед.
Ронове уклонился от следующего удара. Легко ушел от следующего, и от прямого, но затем удача изменила ему, и, уклоняясь в очередной раз, Ронове сделал неосторожный шаг, попав ногою в какие-то узловатые травы. Травы зацепили край плаща, Ронове невольно оторвал взгляд от своего обезумевшего врага, и этого Марбасу хватило, чтобы преодолеть расстояние, разделившее их, и в одном прыжке повалить мерзавца на траву, вцепиться в его горло.
-О…ма… - Ронове попытался преодолеть удушение, но его тело было слишком слабым под весом Марбаса.
-За Иас! За неё! За неё! – Марбас тряхнул Ронове за горло, он наслаждался этим моментом. Уже многие годы он представлял, как душит паршивца, как убивает его в отместку за то, что Иас выбрала не так, как хотелось бы Марбасу. И это привело ее к гибели. Всё он! Он один и виноват.
У Ронове всё плыло перед глазами, не хватало воздуха, не было возможности вдохнуть и  это сводило всё его существо с ума, тело паниковало, не желая умирать. Пальцы безотчетно скользнули по земле, соскребая…
Марбас сам был виноват. Он отвлекся на это движение, пожелал перестраховаться и в следующее мгновение получил горсть земли и сухой травы в глаза. Попадание было удачным. Марбас освободил одну руку от горла Ронове, чтобы прочистить глаза. При этом он отчаянно бранился. Но Ронове не обращал на это внимание – судьба послала ему шанс и в следующее мгновение кинжал, упавший еще недавно рядом с Ронове уже был в его пальцах.
Ещё через мгновение стальной вспышкой, мгновенным ударом, росчерком металла кинжал вошёл в шею Марбаса по рукоять.
Марбас взревел, его глаза налились кровью, он выпустил свою страшную жертву и попытался вытянуть кинжал из шеи, но сделал только хуже. Кровь высвободилась, потекла, унося жизнь Марбаса на суд неба.
Ронове не мог отдышаться ещё минуты две. Марбаса уже не было на свете, тело, завалившись на землю, подрагивало, но опасности никакой уже можно было не ждать.
-Я же просил одуматься! – Ронове сплюнул на землю, вытер кровавый кинжал, вторично оброненный на землю, краем плаща и сунул на прежнее место, на походный пояс. Взглянул на замирающее тело с жалостью и отвращением.
Нужно было что-то сказать, так велел крест. Ронове окончательно отдышался, и, наконец, нашелся:
-Ты был хорошим охотником. Ты знал, что тебе вряд ли удастся меня убить. Твои действия, твои нелепые попытки говорят о том, что ты хотел умереть. Ты не хотел взять на душу такой же грех. А так вышло и не совсем самоубийство…
Ронове знал Марбаса. Он был внимателен. Он никогда не дал бы своей жертве выскользнуть рукою, или совершить какое-то движение, которое могло привести к таким последствиям.
Ронове еще раз глубоко вздохнул, взглянул на небо:
-Боже, я просил ответа! Всего лишь ответа!
Отступать точно теперь было некуда. Убийство собрата-церковника – это трибунал. За это карают смертной казнью.
И не только в Церкви Животворящего Креста. Всюду. Это один из общих законов. Ты убил не человека, ты убил собрата-воина, который боролся за небо и господа. А этого убийства можно было бы и избежать. Только вот времени не вернешь и не докажешь того, что всё вышло случайно.
Ронове со вкусом выругался. Ему не было отступления от того, что так упорно диктовало ему сердце. Теперь уже точно не следовало искать иного пути, кроме как поиска Абрахама, Рене, Базира и…ну и Стефании. Нужно вернуться к ним, нужно их и держаться – в этом шанс, в этом спасение и последний вариант.
Ронове поспешил в сторону дороги, надеясь убраться как можно быстрее и незаметнее – и без того уже наследил! Но день сегодня был для бегств неудачный, а может быть, Ронове, сбежав от своих невольных соратников, просто прогневал удачу?
Так или иначе, но Ронове прошёл почти до самого выхода из леса прежде, чем понял, что не один. Этот взгляд – чужой, липкий, внимательный, настороженный. Ронове обернулся – вокруг никого. Глянул вверх – на деревьях не было даже белок или птиц, ничего, что могло бы привлечь внимание. Никакой жизни!
Ронове сжал кинжал. Дорогу он уже видел в просветах деревьев. Оставалось пройти шагов двадцать и вот он будет уже свободен, но…
Проклятое «но», роковое «но»!
Сначала Ронове обернулся на шум, но за