Наш треугольник показывает, что существует вероятность такого эффекта, когда созидательный катет цивилизации исчезает, а гипотенуза культуры сливается с горизонтальным катетом отрицания. В этом случае, очевидно, будет наблюдаться самоотрицание культуры, когда, по словам Гуревича, «в культуре иссякает живой творческий дух, и она превращается в цивилизацию».
Впрочем, это мягко сказано. Самоотрицание культуры подразумевает извращение креативных принципов творчества, и возможно, до крайней степени, когда творчество становится своим антиподом, превращаясь в «ничто, которое ничтожит». В этом случае, например, креативный «принцип преодоления» обретает обратный знак и инициирует процессы уничтожения, духовности, традиций, культуры и ее ценностных основ; принцип дополнительности подменяется диалектическим принципом «отрицания отрицания»; а извращение принципа «восхождения от сложного к простому» приводит к эскалации сложности и накоплению хаоса, тождественному «ничто». В этом эффекте нетрудно узнать признаки Постмодерна.
Конечно, всякий человек может не принимать цивилизацию. Так поступали монахи, уходя из мира в пустынную местность или в монастыри. Примерно такой же путь волевой остановки развития цивилизации возможен и в иных культурах.
Механизмами торможения прогресса могут быть различные ограничения и табу в культурах некоторых этносов. В качестве примера тут можно привести цивилизацию древнего Египта, где, по некоторым сведениям, царил культ смерти. Помниться, и в христианском мире были попытки остановить прогресс, но, несмотря на их жесткость, этого сделать не удалось.
Конечно, развитие цивилизации может быть замедлено и даже остановлено природными условиями. Ведь и мышление не всегда способно решить иные задачи. И трудно представить, что в ледяных пространствах крайнего севера могла развиться цивилизация, сходная с античной. Однако логике развития цивилизации свойственна экспансия. И результатом этого является процессы ее глобализации, когда на Земном шаре уже не остается белых пятен, куда еще не ступила нога цивилизации Запада, внося изменения в культуру местного населения.
13. Из сказанного следует:
1. Культура и цивилизация несоизмеримы и связаны принципом дополнительности.
2. Культура в целом не отрицает цивилизацию, тогда как цивилизации тяготеет к отрицанию культуры.
3. Культура и цивилизация развиваются по разным законам. Культуре присущи креативные принципы логоса. А развитие цивилизации определяется законами логики и диалектики, где основным принципом является «отрицание отрицания».
4. В силу своей творческой природы, культура преодолевает отрицательные влияния цивилизации, делая цивилизацию источником своего развития.
5. Отрицание цивилизацией культуры выражается в ее переформатировании, универсизации и глобализации, что в своем крайнем проявлении приводит к извращению творческих принципов культуры и, по сути, к ее уничтожению.
6. Ограничения и рамки, свойственные культуре, в виде сохранения традиций, ценностей и связей с природой препятствуют ее поглощению цивилизацией.
14. Приведенные выводы подсказывают необходимость сохранения культуры, хотя бы потому, что без нее сама цивилизация ничтожна, как ничтожно мышление без разума. Это только кажется, будто рациональность возможна без духовности. На самом деле «принцип рациональности» является одним из креативных принципов творчества. Без участия логоса рациональность превращается в иррациональность.
Однако спасти культуру с помощью одной только цивилизации вряд ли возможно. Ведь даже если мы волевым образом как-нибудь изменим путь ее эволюции, мы не изменим ее природу и законов ее развития. Притом это будет похоже на умышленную ошибку при вычислении, которая грозит неверным решением, что применительно к цивилизации может обернуться регрессом и даже катастрофой.
Значит, эффективно повлиять на процессы цивилизации мы можем только с помощью культуры.
Похоже, именно это и имеет в виду Дугин, когда сетует на поведение «расслабленного юноши со спущенными штанами». Ведь, как мы уже говорили, в основе культуры лежат некие ограничения, или «способы насилия над самим собой, которые формируют человека».
Я, впрочем, не столь категоричен, как Дугин, и вполне допускаю, что малый на скейтборде будущий академик. Но когда речь заходит об «основном характере» как «главенствующем типе человека, который появляется в конкретном обществе и затем воспроизводится в искусстве», то Дугина можно понять. Для Дугина недоросль на доске с роликами – ничтожество, порожденное «злым роком человечества».
И действительно, в отрицании культуры цивилизацией свобода играет главную роль. Ведь никакое творчество невозможно без свободы, которая прокладывает дорогу новизне. Однако в творчестве логоса разума свобода ограничена творческими принципами, и потому новизна здесь вовсе не произвольна. Она обусловлена развитием логоса. Так всякий плод дерева является его органичным продолжением. В природе на яблоне не растут сливы.
То есть, в системе креативных принципов разума «принцип новизны» сопряжен с «принципом преемственности». Это нам подсказывает мысль связать их принципом дополнительности, где преемственность предопределяет новизну.
Построенный на этом основании «диалектический треугольник» показывает, что новизна склонна отрицать преемственность. Но это свойство новизны проявляется после того, как разум обзаводится мышлением, обладающим степенью свободы.
Примерно то же происходит с новизной в цивилизационных процессах. Чем больше свобод культура позволяет цивилизации, тем больше в ее процессах проявляется диалектический закон «отрицаний» в виде агрессии новизны, ничтожащей культуру.
Интересно, что в свое время коммунисты взяли на вооружение философию диалектического материализма, где закон «отрицаний», стоит во главе угла. При этом идеология коммунизма противопоставлялась либерализму, и в практическом воплощении ограничивала свободы, препятствуя разрушительному действию новизны в культурах республик Союза. Это стало условием противоречий и торможений в развитии советского общества. Зато капитализм, отдавший общество на волю ветров свободы, как раз и стал истинным последователем идей Гегеля и Маркса. Ведь закон «отрицаний» более всего проявляется в новизне, когда все старое безжалостно отрицается новым. Пожалуй, в этом доминировании новизны над преемственностью и состоит одно из важных отличий западной цивилизации от остальных.
Действительно, либерализм на Западе позволил возвести новизну в объект поклонения, в божество, в культ. В результате новизна в «свободном обществе» становится все более произвольной, не обусловленной логикой развития или принципами логоса. «Новизна ради новизны». «Отрицание отрицания». Наверное, этому нимало способствовала ошибка теории Дарвина с ее естественным отбором случайных мутаций, тогда как на самом деле новизна в эволюционных процессах обусловлена определенными принципами и условиями.
Как бы там ни было, остается бесспорным, что вариантов произвольной новизны, настолько же больше вариантов, обусловленных потребностями естественного развития, насколько больше ошибочных решений, в сравнении с числом правильных. То же можно сказать о вариантах уродливых форм по отношению к совершенным.
15. Источником «отвязной» новизны в свободном обществе служит сама капиталистическая система, где потребности человека не только удовлетворяются, но и культивируются, и затем навязываются обществу средствами информации и массовой культуры. Это приводит к тому, что новизна успешно отрицает культурные традиции, нравственные устои, исторический опыт, а также мировоззренческие представления, которые перелицовываются в зависимости от новых идей и образцов.
[justify] Такие понятия, как честь, совесть, долг в атмосфере превалировании новизны не представляют ценности, поскольку содержат слишком много условий. Родина в свете новизны выглядит еда ли не пережитком прошлого. Правде, содержанием которой служит нечто обусловленное и определенное, предпочитается свободная от логоса ложь. Созерцательности, где первую скрипку играет ассоциации с прошлым, противопоставляется смена поверхностных, клиповых впечатлений. Культ новизны предполагает жить сегодняшним днем, поскольку в прошлом новизны уже нет, но и сегодняшний день проигрывает в сравнении с будущим, где новизна возможна. Отсюда склонность западного человека к симулякрам, поскольку все в этом мире временно, напрокат, в долг и быстро устаревает. Поклонение новизне служит основанием для возникновения общества потребления, где новизна становится основным стимулом и смыслом жизни. Жертвой новизны в свободных отношениях нередко является дружба, любовь, семья и иные человеческие привязанности. На смену им приходит стремление к разнообразию партнерских отношений временного характера. Пожалуй, даже сам человек с его генезисом и историей не отвечает идеалам новизны, и потому истинному либерализму свойственны вызовы природе в виде реконструкции человека. Следствием этого является пропаганда гендерного разнообразия с призывом выбрать половую принадлежность по своему желанию. Такая гипертрофированная независимость от всех условностей усугубляет индивидуализм западного человека и формирует в нем качества и сознание своевольного господина, который вправе распорядиться собой по собственному усмотрению. Ну, а поскольку господин отрицает раба, что следует из нашего очередного диалектического треугольника, где господин служит
