Сказание о буланом коне Гульсары (пьеса в двух актах)

на выстойку надо, а  табуны далековато, сама знаешь.
        Б ю б ю д ж а н  (передернув плечами). Холодно. Ну  что  стоишь?  Заходи, коли так. Эх ты (тихо смеясь), придумал.  Я и сама  извелась  вся, пока ты тут топтался на коне. Как мальчишка.
        Т а н а б а й . Я сейчас. Коня поставлю. (Исчезает за кулисами.)
        Б ю б ю д ж а н . Ставь вон там в углу у дувала.
        Т а н а б а й  (возвращаясь и обращаясь к  Б ю б ю д ж а н .) От тебя пахнет теплом и  каким-то диковинным запахом незнакомой травы. (Обе заходят в дом и свет в окнах  гаснет. Во дворе светло от лунного света. Свет на сцене постепенно гаснет.)
 
Вокруг постепенно светает. Мрачная погода: нависли черные тучи, слышен раскат грома и временами сверкает не яркая молния. Т а н а б а й  и  Б ю б ю д ж а н  выходят во двор.

        Б ю б ю д ж а н  (стоя у открытой двери и приникнув головой к плечу Т а н а б а я ). Исколол усами. Когда еще придешь?
        Т а н а б а й (обнимая и целуя Б ю б ю д ж а н ). Не знаю, дорогая. Теперь моя одна нога будет здесь. (В белом нижнем белье без шапки направляется к стойлу где привязан  Г у л ь с а р ы . Приближаясь к кулисам кивнув в сторону воображаемой лошади). Бюбю, поди сюда, слышишь, погладь  его, поласкай!
        Б ю б ю д ж а н  (Подходя к Т а н а б а ю, протягивает руку за кулисы). Какой конь красивый, как спелое желтое яблоко, и свежий, и крепкий! Статный, сильный как хозяин. (Улыбнившись смотрит на  Т а н а б а я . Слышен раскат грома. Молнии. Издалека слышны тревожное ржание лошадей, топот табунов и еле слышный зов  Г ы з ы л г у л ь.)
        Г о л о с  Г ы з ы л г ю л ь.  Помогите! Гульсары, где ты? Спеши на помощь! ( За кулисами слышны частый стук копыт и громкое ржание лошади.  Т а н а б а й еле удерживает вожжи.) 
        Т а н а б а й  (протягивая повод лошади Б ю б ю д ж а н .) Постарайся удержать, пока  я не сяду на седло. ( Б ю б ю д ж а н  изо всей тянет за конец вожжей к себе. Т а н а б а й закрывая  голову  руками, подкрадывается к коню и молниеносно бросается вперед и  успевает вскочить на седло.) Камчу скорей! ( Б ю б ю д ж а н  подает плетку. Орет на коня) Стой, стой, убью скотина! Б ю б ю д ж а н  скорей отвязывай! ( Б ю б ю д ж а н  с трудом отвязывает натянутый канат от стойла и воображаемый конь за кулисами «уводит» Т а н а б а я  в прочь. Неуспевшая отпустить конец каната Б ю б ю д ж а н  падает навзничь. Стук копыт и ржание лошади постепенно удаляется. Свет на сцене постепенно гаснет.)

Степь. Д ж а й д а р  взволнованно ходит по степи.
   
          Д ж а й д а р  (С волнением). Лишь бы живой был. Что с табуном? Где теперь лошади? Не дай  бог,  умчатся в низовья к железной дороге. Крушение! Помоги мне, аллах, помоги!  Помогите, арбаки*, где вы? Не спотыкайся, Гульсары, не подводи! Вези хозяина туда, в степь—к  табуну! 
        Г о л о с  р е б е н к а  (за кулисами). Вот он,  Джайдар-апа,  вон  он едет! (Появляется Танабай в грязном нижнем белье.)
        М о л о д о й  п а р е н ь  и з  а и л а  ( подходя к  Т а н а б а ю , радостно.) А мы  вас  ищем! 
        Т а н а б а й  (в сторону). Эх, мальчишка, мальчишка... (Увидев жену бубнит в нос.) Заблудился…
        Д ж а й д а р  (разглядывая мужа с ног до головы). Что ж ты, не успел даже одеться.  Хорошо еще штаны да сапоги при тебе. И не стыдно? Ведь ты уже не молод. Дети вот скоро взрослые, а ты... ( Вполголоса Т а н а б а ю .) Ты тут побудь. Привезу тебе поесть, да во что  одеться. Людям-то как покажешься на глаза? (Уходит.)
        Т а н а б а й . Там я буду, внизу. (Падает на землю, рыдает, трясясь плечами. Свет на сцене постепенно гаснет.)

Степь. Г у л ь с а р ы  и  Г ы з ы л г ю л ь .

        Г ы з ы л г ю л ь. Где ты вчера пропадал?
        Г у л ь с а р ы .  С хозяином гостили женщину упругими, удивительными руками как твои губы и мягким бархатным голосом. Я слышал твой голос, как ты призывала на помощь. Потом разразился ураган, помчали в сторону табуна, а там никого. Долго рыскали вернулись домой очень усталыми.  Хозяин был очень расстроеный. Он  лежал вниз лицом, и плечи его тряслись от рыданий. Я никогда не видел его таким грустным. Мне нравится когда он поет.
        Г ы з ы л г ю л ь  ( улыбаясь и нежно). А мне нравится когда ты так заботливо, по-отечески оберегаешь  махоньких  жеребят прямо как отец. Чуть что проглядит матка, ты уже там,  не  даешь жеребенку упасть куда-нибудь или отбиться от косяка.
        Г у л ь с а р ы .  Я люблю жеребят, с ними весело. Некоторые из них так быстро скачут, что вот-вот догонит. 
        Г ы з ы л г ю л ь .  Еще люблю когда ты танцуешь, ты так красиво танцуешь, иногда мне становится стыдно, что не умею танцевать.
        Г у л ь с а р ы . Я тебя научу. Вот смотри! (Берет за руки  Г ы з ы л г ю л ь и начинает ее обучать танцу.)
        Г ы з ы л г ю л ь  (кружась вокруг Г у л ь с а р ы ). Ты так же будешь любить нашего жеребеночка?
        Г у л ь с а р ы  (с удивлением). Ты что?!
        Г ы з ы л г ю л ь . Да. У нас будет жеребеночек…
        Г у л ь с а р ы  (радостно обнимая и приподнимая  Г ы з ы л г ю л ь ). Ур-ра, у р-ра! Спасибо Гызылгюль, что обрадовал доброй  вестью. (Кружатся вместе и танцуют. Свет на сцене постепенно гаснет.)

Степь. Стойбище Т а н а б а я . В юрте Т а н а б а й  и  Д ж а й д а р .

        Д ж а й д а р .  Надо бы съездить в интернат к сыну, а заодно и на базар,  к  станции,
купить там на барахолке кое-что из одежды для детей и для нас.
        Т а н а б а й .  В таком случае,  оседлаю  я  иноходца сейчас же, с утра, по-раньше.  А то не успею обернуться.
        Д ж а й д а р . Смотри, тебе виднее. (Снаружи слышно топот верховых, кто-то ехал к ним.)
        Т а н а б а й . Глянь-ка, кто там? Гости к нам едут. ( Д ж а й д а р  выходит из юрты, вслед за ней выходит Т а н а б а й . )

И б р а и м  со спутником .

        И б р а и м  ( развеяв руки в стороны, широко улыбаясь). Ассалом алейкум, ба-ай!
        Т а н а б а й  ( сдержанно). Алейкум ассалом!  (Пожимает  приехавшим
руки.)
        И б р а и м . Как живы-здоровы? Как лошади, Танаке, как сам?
        Т а н а б а й . В порядке.
        И б р а и м . Слава богу. За вас я не беспокоюсь.
        Т а н а б а й . Прошу в юрту. ( Д ж а й д а р  стелила для гостей новую кошму, а на  кошму  бостек из козьих шкур—специальный полог для сидения на полу.)
        И б р а и м .  Здравствуйте,  Джайдар-байбиче.  Как  ваше  здоровье?  Хорошо  ли
ухаживаете за своим баем?
        Д ж а й д а р .  Здравствуйте, проходите, садитесь сюда. (Все рассаживаются.)
        Т а н а б а й  (жене). Налей нам кумыса ( Д ж а й д а р  по пиялам разливает кумыс и раздает мужчинам.)
          И б р а и м (запивая кумыс). Сейчас самое верное дело—животноводство. Здесь хоть  летом  молоко, мясо, а на полеводстве или там  на  других  работах—вовсе ничего. Так что лучше сейчас держаться табунов, да отар. Верно  ведь, Джайдар-байбиче?!
        Т а н а б а й  (обращаясь к С п у т н и к у  И б р а и м а .) Что-то не  узнаю я тебя, брат, 
  Не сын ли ты покойного Абалака?
        С п у т н и к  И б р а и м а . Да, Танаке, я его сын.
        Т а н а б а й .  О, как время идет! Взглянуть приехал на табуны? Любопытно?
        С п у т н и к  И б р а и м а  (стесняясь и неуверенно). Да нет, мы...
        И б р а и м  (перебивая спутника).  Он приехал вместе со мной. Мы тут по делу.
  (Обращаясь к Д ж а й д а р . )  Кумыс у вас, Джайдар-байбиче, прямо отменный. А запах какой крепкий. Налейте-ка еще чашку. ( Д ж а й д а р  молча разливает кумыс из кувшина.) Танаке, мы к вам по такому делу, вот с такой бумагой. (Вынимает лист бумаги из заплечной сумки.) Прочтите.
        Т а н а б а й  (читает вслух). «Распоряжение. Табунщику Бакасову. Отправить иноходца Гульсары на конюшню для верховой езды. Председатель колхоза. 5 марта 1950 года».
        И б р а и м . Ты наверное в курсе дела, что после того, как  Чоро по болезни сдал должность, прислали  нового председателя, Джоракула Алдановича. Чоро теперь парторг колхоза. (Осторожно.) Вот по такому небольшому делу и завернули к вам, Танаке
        Т а н а б а й  (Спокойно).  Хорошо, Ибраим,  дело это  никуда не ускачет. Попьем еще кумыса, поговорим.
        И б р а и м . Ну конечно, вы же разумный человек, Танаке.
        Т а н а б а й  (молча  сложив бумагу вчетверо, положил в нагрудный карман гимнастерки и злобно в сторону). Разумный! Черта с два поддамся на твои лисьи  слова!
        И б р а и м  (выжидающе).  Танаке, нам пора собираться. ( Натягивает оползшие голенища сапог, встряхивает прихорашивая свой лисий тебетей*.)
        Т а н а б а й .  Вот что, завферма, передай председателю: Гульсары я не отдам. Он  у
меня табунный жеребец. Маток кроет.
        И б р а и м  (изумленно). Ой-бой, Танаке, да мы вам вместо него пять жеребцов  дадим,  ни  одна матка холостая не останется. Разве же это вопрос?
        Т а н а б а й  (отирая вспотевший лоб). Не нужны мне ваши пять жеребцов! Что твоему председателю не на чем ездить, что ли? Лошади на конюшне перевелись? Почему именно Гульсары потребовался?
        И б р а и м .  Ну как же, Танаке?  Председатель—руководитель  наш, —уважение,
стало быть, ему. Ведь он в район ездит, и к нему люди приезжают. Председатель на виду, при народе, так сказать...
        Т а н а б а й . Что так сказать? На другом коне признавать его никто  не  будет?  Или
если на виду, так обязательно на иноходце?
        И б р а и м .  Обязательно, не обязательно… Но, вроде  полагается. Вот вы, Танаке,
солдатом были на войне. Разве вы ездили на легковой, а генерал ваш на грузовике? Нет, конечно. Генералу —генеральское, а  солдату—солдатское. Резонно?
        Т а н а б а й  (неуверенно). Здесь дело другое. Не отдам. А неугоден—убирайте с табуна. Пойду в кузницу. Там вы у меня молот не отберете.
        И б р а и м  (обеспокоившись и взволнованно). К чему так, Танаке? Мы вас уважаем, ценим. А вы как маленький.  Разве же вам к лицу так? (В сторону.) Кажется, влип. Сам наобещал,
сам подсказал, сам вызвался, а этот упрямый тип все дело срывает. (Тяжело вздохнув, обращается к Д ж а й д а р .) Сами посудите, Джайдар-байбиче, ну что такое один конь, ну  иноходец? В табуне каких только  лошадей  нет—выбирайте  любую.  Человек  приехал, прислали его...
          Д ж а й д а р  (резко прерывет  И б р а и м а ). А ты что так стараешься?
          И б р а и м  (сбиваясь, развевает руки в стороны). А как же? Дисциплина. Мне поручили, я  человек маленький. Не для себя. Мне хоть на ишаке. (Ища поддержку у С п у т н и к а , оборачивается к нему.) Вот спросите, сына Абалака послали  пригнать иноходца.  ( С п у т н и к молча кивает головой.) Нехорошо  получается, председателя нам прислали, он наш гость, а мы всем аилом коня порядочного не можем подарить. Узнает народ, что скажет? Где видано такое у киргизов?
          Т а н а б а й . Вот и хорошо,  пусть узнает аил. Я  поеду к Чоро. Пусть он рассудит.
          И б р а и м . Вы думаете, Чоро скажет—не отдавать? С ним согласовано. Подведете
только его. Вроде саботаж. Нового председателя не признаем, к старому идем жаловаться. А  Чоро—человек  больной.  Зачем  портить его отношения с председателем? Чоро будет парторгом, ему работать с ним. (Наступило молчание.)
          Д ж а й д а р  (тяжело вздохнув, мужу). Отдай, не держи людей.
          И б р а и м . Вот это разумно, так бы давно, спасибо вам, Джайдар-байбиче. (С п у т н и к у) Пошли! (Оба встают и направляются к табуну. С п у т н и к  по пути схватывает укурук