Сказание о буланом коне Гульсары (пьеса в двух актах)

Д ж а й д а р  стоит как окаменевшая, одной ладонью закрывая рот, другой держа за вырез платья. Свет на сцене постепенно гаснет.)

          Аил. Конюшня колхоза. Новый председатель колхоза Д ж о р о к у л  А л д а н о в ,      И б р а и м , ветеринар с саквояжем в белом халате и конюхи с арканом и плетью. За кулисами слышен топот и ржание лошади.

          П е р в ы й  к о н ю х  (размахивая  лопатой на воображаемую Г у л ь с а р ы за кулисами). Стой! Стой, черт! 
          И б р а и м  (обращаясь к председателю). Начинать,  Джорокул  Алданович? ( П р е д с е д а т е л ь  молча кивает головой. Обращается конюхам.)  Ну, что стоите, начинайте! (Суетливо.) Ну, давайте! (Торопливо  вешает  на  гвоздь  в воротах конюшни свой лисий тебетей. Шапка срывается, падает в навоз, брезгливо отряхивает ее  и  снова  вешает.Обращается к председателю заискивающе.) Вы  бы  посторонились  чуток, Джорокул Алданович, а то ведь, не ровен час, заденет копытом. Конь—тварь неразумная, всегда жди подвоха. (Конюхам возившихся вокруг Гульсары с веревками и арканом, с фальцетом.) Быстр-р-рей! Вали! (Конюхи рывком  тянут на себя аркан. За кулисами слышен грохот падающей лошади ее всхрапывание.) Наваливай, дави, держи! (Метается туда-сюда. Все кидаются на коня и наваливая прижимают коленями.) Голову, голову прижимайте к земле! Вяжи! Тяни! Так. Да  побыстрей. Возьми тут еще разок. Тяни, еще раз, еще. Вот так. Теперь  зацепи  здесь, вяжи узлом! Фу, наконец-то!
          П р е д с е д а т е л ь  колхоза (задыхаясь и отирая вспотевший лоб). Ну и силища! (Приседает на корточки у изголовья, Гульсары  торжествующе улыбается.) Мы сейчас тебя оскопим и перестанешь бегать по ночам.
          В т о р о й  к о н ю х . Теперь не шелохнется, если даже он трактор!
          И б р а и м  (потирая  руки обращается к П р е д с е д а т е л ю ). Ну вот, Джорокул Алданович, все в порядке. Начнем? ( П р е д с е д а т е л ь  в знак согласия молча кивает головой.
          В е т е р и н а р  (раскрывает саквояж и приступает к делу. После заверщения операции). Теперь он никуда бегать не будет. Все, набегался. (Собирает инструменты и уходит. Свет на сцене постепенно гаснет.)



                                                                                                 Конец первого акта
 

                                                                                                                  II акт
 
        Юрта Т а н а б а я . Ранее весеннее утро. Слышны щебетание птиц. Т а н а б а й  и          Д ж а й д а р  за завтраком. Издалека слышны ржания лошадей.

        Т а н а б а й . Через две недели нам перекочевать снова в горы. ( Обращаясь к Д ж а й д а р .) Ты как, начала складывать вещи?
        Д ж а й д а р . Да, каждый день по чуть-чуть. И откуда набралось столько барахла.
        Т а н а б а й . Недаром, у нас—у киргизов издавна говорят:  «если считаешь, что ты беден—попробуй перекочуй». (Обе смеются.)
        Д ж а й д а р . Если мы переселяемся на целый год и придем сюда только следующей весной, сьездит бы в интернат—сына навещать;  к сапожнику, на базар—сделать закупку; сходить на мельницу—дел уйма. (Обращаясь к Т а н а б а ю .) Что с тобой? Почему так загрустел?
        Т а н а б а й  (грустно). Сон я видел недавно дурной.
        Д ж а й д а р .  Это ты чтобы отвязаться от меня? (Вздыхает.)
        Т а н а б а й  (грустно). Нет, на самом деле. Из головы не выходит.
        Д ж а й д а р .  Съездил бы хоть повидал Чоро. Порядочные  люди  перед  кочевкой  проведывают больных.
        Т а н а б а й .  Успеется, потом.
        Д ж а й д а р . Когда потом? Да ты что, в аил боишься ехать? Поедем  завтра  вместе.
Возьмем детей и поедем. Мне тоже надо побывать там.

        Т а н а б а й  и  Д ж а й д а р идут по аилу, здороваясь с односельчанами. Слышны издалека блеяние овец, мычание коров и лай собак.
     
        Т а н а б а й  (жене). Я сейчас, Джайдар. Ты езжай. Скажи Чоро, что я мигом подъеду. В конторе срочные  дела,  закроется на обед. И в кузницу надо забежать. Подковы, на кочевку запасти.
        Д ж а й д а р . Да неудобно же врозь.
        Т а н а б а й .  Ничего, ничего. Ты езжай. Я сейчас. (Обе уходят.)

Конный двор колхоза. Т а н а б а й .

        Т а н а б а й  (подходит к кулисам, где якобы  Г у л ь с а р ы , садится на корточки, снимает шапку и бьет оземь. Злобно. Сжимая кулаки).  Так и знал, сволочи! (Уходит.)

        Юрта Т а н а б а я . Вечер. Т а н а б а й  и  Д ж а й д а р  за ужином.  Издалека слышны лай собак,  ржания лошадей.

        Т а н а б а й  (печально). Сбылся мой сон.
        Д ж а й д а р . А что?
        Т а н а б а й .  В  гостях не стал об этом говорить.  Гульсары  больше не будет прибегать. Ты знаешь, что они сделали с ним? Охолостили, сволочи!
        Д ж а й д а р .  Знаю. Потому и потащила тебя в аил. Ты боялся узнать об этом? А чего
бояться?  Не маленький же ты! Разве первый и последний раз выхолащивают
коней? Так было испокон века и так будет. Это же известно каждому.
        Т а н а б а й . Нет, все же сдается мне, что наш новый председатель—плохой
человек. Чует сердце.
        Д ж а й д а р . Ну, ты это брось, Если оскопили  твоего иноходца, так сразу и председатель плохой?  Зачем  так? Человек он новый. Хозяйство большое, трудное. Чоро вон говорит, что  теперь с колхозами разберутся, помогут. Планы какие-то намечают. А ты судишь обо всем  раньше времени. Мы-то ведь многого здесь не знаем...  Стареешь ты, Танабай, вот что.
        Т а н а б а й  (про себя—в сторону). Может, и вправду нельзя судить так о человеке? Глупо, конечно. Оттого, наверно, что старею, что гоняю круглый год табун, ничего не вижу и не знаю. Но  до  каких пор будет так трудно жить?.. А послушаешь речи—будто все идет хорошо. Ладно, положим, я ошибаюсь. Дай бог, чтобы я ошибался. Но ведь и другие, наверно, так думают...
      Сколько  лет  уже прошло после войны, а все латаем хозяйство, как старую юрту. В одном  месте прикроешь—в  другом лезет прореха. Отчего? Отчего колхоз  будто не свой, как раньше, а вроде чужой? Крутят,  вертят  хозяйство то так, то эдак, а толку никакого. На собраниях  одни
пустые разговоры. Никому нет дела до тебя. Колхозом  вроде  не сами колхозники управляют, а кто-то со стороны. Так нет, уполномоченные приезжают из района  тоже какие-то не такие, как прежде.  Раньше  уполномоченный в народ шел, всем доступный был. А теперь приедет, накричит на председателя  в  конторе: «Работайте, давайте план, и все...», а с сельсоветом так и вовсе не разговаривает. (Забыв о Д ж а й д а р  произносит вслух.) Вот встанет Чоро с постели,  заставлю его душу выложить. И сам выложу. Если я путаю, пусть скажет, а если  нет?.. Что же тогда? Нет-нет, так не должно быть. Конечно, я путаю. Кто я?  Простой табунщик, пастух. А там люди мудрые...
        Д ж а й д а р  (удивленно). Что с тобой?!
        Т а н а б а й . Ай, ничего...Это я, просто так... (Свет на сцене постепенно гаснет.)

        Предгорье. Вершины гор покрыты снегом. Осень. Осенне-зимнее стойбище Т а н а б а я . Т а н а б а й  и  П о с ы л ь н ы й .

          П о с ы л ь н ы й . Эссаламу алейкум Танаке!
          Т а н а б а й  (здороваясь обеими руками). Валейким эссалам!
          П о с ы л ь н ы й .  Как поживаете, как хозяйство, лошади?
          Т а н а б а й . Спасибо, хорошо. Пока не жалуемся. (Появляется Д ж а й д а р  с кувшином и пиялами в руках.)
          П о с ы л ь н ы й . Эссаламу алейкум Джайдар апа!
          Д ж а й д а р . Алейик салам! (Наливает кумыс из кувшина и подает мужчинам.) Как в аиле все благополучно? 
          П о с ы л ь н ы й . Хорошо, привет передали. (Обращаясь к Т а н а б а ю  .) Чоро прислал меня. Передал, чтобы ты завтра приехал в аил, а оттуда поедете на совещание в район.
          Т а н а б а й . Хорошо, рано утром приеду.  (Свет на сцене постепенно гаснет.)

          Аил. Контора колхоза. За столом  Ч о р о.  В кабинет входит Т а н а б а й  они здороваются, обнимаясь. 

          Ч о р о  (бодро).  А ты, Танабай, не стареешь, все такой же. Сколько мы не виделись—с
самой весны? Кумыс и воздух гор—дело великое. А я вот сдаю понемногу. Время, наверно, уже... (Помолчав. ) Вот  что, Танабай. Знаю, скажешь - дай нахальному ложку,так он вместо  одного раза пять раз хлебнет. Опять по твою душу.  Завтра едем на совещание животноводов. С животноводством очень  плохо, особенно с овцеводством и особенно у нас в колхозе. Прямо гиблое дело. Выручай!  Тогда выручил с табунами, спасибо, и теперь выручай. Берись за отару,  переходи  в чабаны.
          Т а н а б а й . Скор ты шибко, Чоро. (Немного помолчав.) К лошадям я привык. А с овцами скучновато будет! 
        Ч о р о . Неволю тебя, Танабай, А ничего не поделаешь—партийное поручение. Не сердись. При случае припомнишь  по-дружески,  отвечу за все сразу!
        Т а н а б а й  (смеясь). Да уж припомню как-нибудь крепко, не обрадуешься!  А насчет  отары подумать надо и с женой посоветоваться...
        Ч о р о . Ну что ж, подумай. Но  к  утру  решай,  завтра  надо  доложить  перед
совещанием. С Джайдар потом посоветуешься, объяснишь ей все. Да я и сам при случае подъеду, расскажу. Она умная—поймет. (Шутливо.) Не будь ее при тебе, давно бы где-нибудь шею себе свернул. Как там она поживает? Дети как?
        Т а н а б а й . Хорошо, не жалуемся. Дочки при нас, Сын в интернате, хорошо учится, редко видимся, разве что только на каникулах вдоволь. Как твой сын, Самансур?
        Ч о р о . На втором курсе уже. А учится, по-моему, хорошо. Вот  ты  говоришь—молодежь, а я по сыну своему сужу—вроде  неплохая  нынешняя  молодежь.  По рассказам его вижу, дельные у них ребята в институте. Ну, да видно будет. Молодежь грамотная идет, подумает о себе... Он приезжал летом на каникулы, не утерпел и говорит:  «Пойду,  говорит, выкошу бурьян во  дворе Танаке. Штукатурка пообвалилась, стекла повыбиты, воробьи носятся по комнатам, как на гумне». Взял косу и пошел косить бурьянов  в твоем дворе, стекла поставил, вычистил дом
        Т а н а б а й . Спасибо ему большое.  Ты же знаешь, я всю жизнь в горах, все некогда. Вернется сын и будет он хозяйничать.
        Ч о р о . Ты не стесняйся, проси чего надо, что потребуется, весной  поможем  как-нибудь с ремонтом.
        Т а н а б а й . Спасибо друг.
        Ч о р о . Значит, так. Коня своего сдай в конюшню. Решили ехать все вместе на машине с утра. Мы ведь машину получили. И вторую скоро получим. Заживем! А я отправлюсь сейчас, приказано к семи быть в райкоме. Председатель уже там. Думаю, успею на иноходце к вечеру, он не хуже машины идет.
        Т а н а б а й  (удивленно). Как, разве ты ездишь на  Гульсары?  Уважил, выходит, председатель...
        Ч о р о . Как сказать. Уважил не уважил, но отдал его мне. (Смеясь, развевает руками.) Понимаешь, какая беда. Возненавидел почему-то  Гульсары председателя. Просто уму непостижимо. Звереет, близко не подпускает к себе. Пробовали и так и эдак. Ни в какую! Хоть убей. А я езжу—идет  хорошо, крепко ты его выездил. Знаешь, схватит иной раз сердце, болит, а сяду на иноходца, пойдет он, и боль как рукой снимет.Только за одно это готов всю жизнь работать парторгом, лечит он меня!
        Т а н а б а й .  Он мне тоже не нравится.
        Ч о р о . Кто?
        Т а н а б а й .  Председатель.
        Ч о р о (сёрьезно). За что же ты его