Ими стали вооружать полки рейтаров, огневая мощь которых возросла многократно. Отец поведал, как в войне с соседним королевством, не пожелавшим пойти под руку Леонарда Первого, их полк противостоял тамошним магам. Трое этих несчастных вышли в поле и стали кастовать заклинания. Отец барона двинул на них один эскадрон рейтаров и приказал активировать ревы до тех пор, пока не кончатся свинцовые заклятья. Магов смело, как сильным порывом ветра. Конечно, и эскадрон пострадал. Почти половина смельчаков полегло по заклятьями, которые успели скастовать маги. Но это был оглушающий успех. Ведь раньше мог бы погибнуть целый полк, а маги остались бы невредимы.
И вот теперь многое могло измениться. Если подобные артефакты попадут в руки эльфов, то, считай, что война с ними проиграна. И тот, кто предотвратит это, уж точно будет заслуживать большой награды. Грау-арх подумал, как здорово было бы ему оказаться, после всего этого, каким-нибудь министром, например, министром двора: постоянно при короле, а еще дамы, а еще просители… От развернувшихся перспектив он даже остановился.
— Ваше сиятельство? — тут же склонился к нему ближайший придворный лакей. — Чем могу услужить?
— Нет, нет, — отмахнулся барон, но было поздно.
Приятные мысли уже исчезли. Вместо них осталась неприглядная реальность.
Выскочка Симеон выделил ему самый неблагодарный участок в этом важном деле. Сидеть на заднице и ждать, когда этот эльф придет в город. Фактически бездействовать. Так министром двора не станешь.
«Как бы поступил мой отец?» — подумал барон. Он уже вышел из дворца и сел карету. — «Как, как? Вывел бы полк рейтаров в поле и как вдарил бы…»
Когда карета подъехала к главной управе стражников, барон уже решил, как будет действовать. Откуда движется эльф, он знал. С того направления вели три дороги. Барон решил послать по ним три отряда с приказом захватить эльфа, идущего в столицу.
«Ну, не может быть в военное время других эльфов на дороге и так близко к столице!» — рассуждал Грау-арх. — «Схватить и доставить к нему: живым или мертвым!»
«Нет, отставить!» — одернул себя барон. — «За мертвого тебе самому голову оторвут!»
«Решено, только живым. А я возглавлю центральный отряд».
Последняя мысль ему очень понравилась.
«На коне, во главе отряда,» — рассуждал Грау-арх. — «Отец бы одобрил».
Сцена 7
Дорога всегда располагает к размышлениям, и не важно быстро ты движешься или еле плетешься.
Эюль двигался быстро. К утру он должен был добраться до столицы. Если кто из обитателей, окружающих дорогу лесов, и замечал его, то успевал только почуять странного путника. А со странными лучше не связываться. Вот и несся Эюль словно тень, без остановки и практически не уставая.
А в голове эльфа не менее стремительно мелькали мысли. Дорога, она знаете ли… способствует.
«Почему все так получилось?» — думал Эюль. — «Почему я родился нижним эльфом, а не верхним?» — И тут же сам себе отвечал.
Потому, что уже около двухсот лет на Верхних Ветвях не рождались дети. Тамошним обитателям они были просто не нужны. Манна, которой так щедро делилась со своими обитателями Матерь-Дерево, позволяла верхним эльфам жить долго. Очень долго.
Мать Эюля говорила, что если у Верхних рождался ребенок, то его также, как у Нижних, вскармливали грудью. Это уже потом, став взрослым, верхний эльф отказывался от пищи. Вернее, его пищей становилась манна. Ветви Матери-дерева простирали свои листья к небу, солнцу и дождю, а возвращали в этот мир манну. Как бы он хотел хоть раз вдохнуть этот божественный дар! Но не было у Эюля этой способности. Ни у кого из нижних эльфов не было. Они так и появились. Ошибки Матери-дерева. Неспособные поглощать манну. Изгнанные за это с ее ветвей на землю.
«А другого выхода то и не было,» — усмехнулся про себя Эюль.
Лишенные божественной возможности, эльфы-выродки вынуждены были добывать себе пищу, как люди: охотиться, садить огороды и распахивать поля. Впрочем, поля и огороды вскоре исчезли. Нижние эльфы научились делать артефакты, наполнять их манной у верхних эльфов и дорого продавать людям. Очень дорого. Правда, большая часть выручки доставалась Верхним, но и эльфы на земле стали жить вполне безбедно.
От прежних занятий осталась только охота. Как развлечение и тренировка. Потреблять манну нижние эльфы не могли, но остались другие качества: быстро двигаться, легко и долго бежать, сильные руки и ноги. Магия, которой владели Верхние, была им недоступна, и Нижним пришлось освоить человеческое оружие: луки и клинки. Владение этим оружием эльфы довели до совершенства.
«Пускает стрелы, как эльф,» — так стали люди говорить о выдающихся лучниках.
«Его меч быстр, как клинок эльфа,» — а эти слова про умелого мечника.
«Ха,» — усмехнулся про себя Эюль.
Люди могли много чего говорить, но он не знал ни одного человека, кто мог бы на равных состязаться с эльфами во владении оружием.
Это эльфов и подвело в конце концов. Магия, которой обладали верхние эльфы, и способности, которыми обладали нижние, долгие столетия делала леса эльфов недоступными для людей. За срубленное дерево, за убитую живность людям приходилось тяжело расплачиваться. Старые эльфы говорили, что была даже одна война: людей и эльфов. Маленькая и быстрая. Она такой оказалась, потому что люди были разгромлены и сдались на волю победителя.
Но все изменилось, когда у людей появилась новая магия. Прошло совсем немного времени и под боком у лесов эльфов оказалось большое и сильное королевство, в войске которого место магов заняли сотни простых и слабых людей со странными артефактами в руках. Эти артефакты посылали горячие кусочки металла во врага, и его тело оказывалось разодранным этими странными заклятьями.
Нижние эльфы сразу почуяли опасность. И как ее не почувствовать, если сила этих странных артефактов сравнялась с силой лучшего эльфийского лука. Кроме того, свинцовые заклятья посылались людьми очень часто. Так быстро пускать стрелы не мог ни один эльф.
Обо всем этом нижние эльфы рассказали Верхним, но те только отмахнулись. Слишком близко к ним было небо, слишком далеко земля. Эюль как-то побывал на Верхних Ветвях. Там был совсем другой мир. Если бы он проводил там все свое время, то тоже не поверил бы в рассказы про страшных людей и их артефакты.
При воспоминании о своем посещении Верхних Ветвей эльф улыбнулся. Это было так приятно и … неожиданно. Он и раньше об этом слышал, но не верил. А потом сам увидел все наяву. На Верхних Ветвях он не встретил ни одного эльфа-мужчину. Повсюду были только эльфы-женщины. И они отличались от женщин нижних эльфов. Высокие, с бледной кожей, изумрудными или голубыми глазами они были похожи на божества, которые спустились с небес. И с этими женщинами ему, Эюлю разрешили возлечь на ложе. Собственно говоря, за этим его и позвали. А потом было несколько дней блаженства и вопрос в конце, хочет ли он остаться здесь навсегда. Этот вопрос вернул его на землю.
«Вернул на землю», — усмехнулся игре слов Эюль.
Он ответил «нет», потому что думал не только мужским местом, но и головой. Никто, из приглашенных на Верхние Ветви, нижних эльфов не вернулся назад. Это и понятно. Блаженство есть блаженство. Но Эюль, когда был в гостях у Верхних, не заметил вокруг ни одного из ранее приглашенных. А должен был. Где все те нижние эльфы-мужчины, что, время от времени, поднимались в верхние ветви Матери-дерева? Где они? Должен же был попасться на глаза Эюлю хотя бы один из них!
— Не хочешь? — удивилась его ответу Верхняя, с которой он был на ложе в последнюю ночь. — Тогда ты забудешь все, что здесь было.
Она положила свою руку ему на голову и сказала:
— Иди прочь.
Но то ли Верхняя что-то напутала, то ли Эюль был каким-то особенным, но он не забыл ослепительные глаза обитательниц верхних ветвей, их гладкую кожу и сладкие поцелуи.
Все это потом он обнаружил у Сюжь, эльфийки-полукровки, которая жила в соседней человеческой деревне. Та же статность, те же изумрудные глаза. Только про кожу Сюжь и ее поцелуи, Эюль не мог ничего сказать. Полукровка отказала ему в совокуплении. Это было неожиданно и обидно, но заставило еще больше желать ее.
«И в результате ты оказался на пыльной дороге, бегущий по ее зову,» — подумал Эюль.
— Любовь, — проснулся попутчик в его голове. — Это называется любовь.
«Ты все слышал?» — неприятно удивился эльф.
— Извини, — сказал пришелец и тут же спросил. — Ты ради нее идешь в город?
— Да, — не стал скрывать Эюль. — И ты мне мешаешь.
Сцена 8
Сюжь жила со знахаркой матерью. Ее отцом был кто-то из эльфов. Нижние часто наведывались в деревню, и их совокупления с человеческими женщинами не всегда происходили с обоюдного согласия.
Это, кстати, всегда удивляло Эюля. Эльфийки, если они не были заняты каким-то делом и, если у них не было мужа, всегда соглашались на его предложения совокупиться. Глупо отказываться от приятного. А Эюль считал себя приятным. Высокий, как и все эльфы, стройный, хорош собой. Не было причин у Сюжь отказывать ему. Эюль так и спросил:
— Почему?
— А как же любовь? — спросила девушка.
Это слово Эюль слышал от эльфиек.
«У нас с тобой сегодня была прекрасная любовь. Так меня еще никто не любил,» — часто говорили они Эюлю после совокупления.
Потому эльф считал, что любовь — это хорошее совокупление, приятное, как мужчине, так и женщине. Об этом он и сказал Сюжь.
— Нет, — засмеялась полукровка, и от этого смеха он захотел ее еще сильнее. Он мог бы взять ее силой, как делали с человеческими женщинами другие эльфы, но тогда, в этом он был точно уверен, он уже никогда не увидит такого радостного лица Сюжь.
— Любовь — это, когда ты что-то делаешь ради того, кого любишь, — сказала девушка.
— Что делаешь? — спросил Эюль. — Собираешь ягоды?
И он, и Сюжь тогда ходили по краю эльфийского леса и собирали землянику.
— Нет, — снова засмеялась девушка. — Что-то возвышенное. Совершить подвиг, привезти издалека чудесный подарок…
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Эюль.
Он был старше Сюжь, но никогда ничего подобного не слышал.
— Из книжки, — сказала полукровка. — Дать почитать?
— Не надо, — отказался Эюль. — Самое главное ты мне уже рассказала.
Он свел предложение девушки к шутке, но на самом деле он просто не мог читать: ни на эльфийском, ни на человеческом.
После этого он часто встречался с Сюжь. Совокупиться с ней по-прежнему хотелось, но желание узнать, что такое любовь было сильнее. Совокуплялся он с другими уже много раз, а вот любовь, наверное, так и не познал. Видимо, это было какое-то тайное знание, про которое Сюжь вычитала в древней книге. Говорят же, что у Верхних есть свои книги, где написано, про то, как творить заклятия. Наверное, похожая книга попала и в руки девушки.
Встречи сблизили Эюля и Сюжь. Совокупления между ними так и не произошло, но эльф узнал про девушку многое. Например, что она хотела стать эльфийкой.
— Не получится, — сказал Эюль. — Ты красивая, но вылитая человек.
Наверное, он сказал что-то неправильно, и полукровка засмеялась. Эльфу стало немного обидно. Он отвел в сторону прядь своих длинных светлых волос.
— Смотри, — сказал Эюль. — Видишь, какие у меня уши?
— У тебя совсем другие, — он
