Нелюди

Клаусу даже показалось, что вышло что-то похожее на слово "прощай".
  Клаус посмотрел на часы — шесть утра. Почти рассвело.
Ему стало настолько одиноко, что захотелось кричать.
Не выдержав, Клаус побежал в комнату брата. Ему хотелось, чтобы рядом присутствовала хоть одна живая душа. Он плюхнулся на кровать рядом с братом.
  Фил не спал в это время. Он тщетно пытался отогнать от себя мысли о Локи, но они преследовали его постоянно. Филу так хотелось секса, что внутри все горело.
  Клаус невзначай прижался к нему своим голым торсом и по телу Фила пробежала легкая дрожь. От этого прикосновения мысли о сексе стали преследовать его еще больше.
  Возбужденный спонтанным посещением Людвига, Клаус ощутил после прикосновения к брату то же самое, что и Фил. Он повернулся к Филу и его взгляд, полный желания, испугал и смутил парня. Фил отвернулся к стене и проговорил:
  — Что ты здесь делаешь?
  — Мне одиноко... — ответил Клаус.
  "Мне тоже", — чуть не выпалил парень, но смолчал.
  — Я сейчас с кровати скачусь, — сказал Клаус, подвигаясь к нему плотнее. Его живот прижался к голой спине Фила, которого передернуло.
  — Ты затолкал меня к стенке, — пробурчал он.
  — Так развернись! — ответил Клаус.
  Фил не ответил.
Рука Клауса как бы невзначай скользнула по его бедру.
  Фил резко развернулся:
  — Нет, нет, не стоит!
  — Что не стоит? — спросил Клаус. — О чем это ты? Значит ты чувствуешь то же, что и я?
  — Ничего я не чувствую! — воскликнул Фил. — Мы же братья!!
  — Ну и что из того? — невозмутимо ответил Клаус. — Значит ты чувствуешь то же, что и я? Ты меня хочешь?
  — Нет, нет, нет! — вскричал Фил.
  — Хочешь ведь, расслабься, малыш, — Клаус едва ли не с боем просунул язык к нему в рот, а рука проскользнула между бедер брата. Отчаянное сопротивление Фила стало уже не таким отчаянным. Он лишь простонал. Освободившись из плена поцелуев Клауса, Фил с мольбой проговорил:
  — Нет, пожалуйста, нам нельзя...
  Он попытался убрать от себя руку брата, но она уже проделывала такие вещи, что у Фила просто не хватило силы воли, не смотря на его моральные принципы. Он закрыл глаза. Так хорошо ему давно не было. Фил сделал последнюю попытку убрать назойливую руку, но сразу же сдался.
  — Ты хочешь секса со мной? — спросил Клаус.
  Филу трудно было ответить, но Клаус стал возбуждать его еще сильнее.
  — Да,— едва не закричал Фил, потому что Клаус сильно его возбудил. — Но у тебя же...
  — Есть презервативы, — ответил Клаус и полез в карман.
  Фил отвернулся к стене, в томном ожидании, когда же брат наконец-то овладеет им. Ему так зверски хотелось секса, что он уже просто сходил с ума. Когда Фил почувствовал в своем теле частицу своего брата, он с облегчением застонал. Ему хотелось кричать: "Трахни меня сильнее!", но Фил закусил губу. Боли он почти не почувствовал, почувствовал лишь какую-то животную страсть, которая его испугала. Вцепившись рукой в спинку кровати, Фил закрыл глаза и предался наслаждению. Ему так нравилось, что делает с ним брат, что он даже забыл о стыде.
  Вспомнил о правилах приличия Фил лишь тогда, когда они проснулись голые после полудня. Его охватил нечеловеческий стыд и ужас: он переспал с собственным братом! Фил стал презирать самого себя, он стал сам себе отвратителен.
  Клаус положил руку ему на ягодицу. Фил убрал руку. Он не знал, что делать ему в этой ситуации и как смотреть брату в глаза. Он судорожно искал свои бриджи под одеялом, но они упали на пол. Фил отвернулся к стенке, не зная, как выскочить из постели, и накрылся одеялом едва ли не с головой.
  — Не нужно меня стесняться, — ответил Клаус, — мы же одной крови. Не нужно бояться своих желаний, будь собой. Тебе же понравилось то, что мы сделали, признай это.
  — Этого не должно было произойти! — вскричал Фил, злясь на самого себя. — Никогда! — он вылез из-под одеяла, прикрываясь обеим руками, и помчался в ванную.




                                                  10
 

  — Я стал зверем, Луи. Именно в тот момент, когда я принял решение выбрать смерть, появился ОН. И он заставил меня выпить сыворотку.
  Людвиг сидел под кладбищенским деревом и внимательно слушал Клауса.
  — Ему нужен приемник. Кто-то близкий, кто-то такой же, как и он.
  Клаус опустил глаза:
  — Я переспал с ним...
  — Я знаю, — спокойно ответил Людвиг. — Я всегда знаю все, или почти все.
  — Я не собирался этого делать... Этот человек поверг меня в шок, я ничего не успел понять. Теперь ты и знать меня не захочешь...
— Наша любовь Вечна, Клаус, она не зависит от внешних факторов, — рука мальчика сжала его ладонь.
  Кричала какая-то кладбищенская птица. Ее крик бередил душу.
  — Здесь прекрасно, Луи... — сказал Клаус. — Нет ничего прекраснее кладбища, окутанного туманом, ночного пения птиц и капель дождя на распустившихся цветах... Старый город мертвых — лучшее, что может быть... В Смерти новая жизнь... И пусть эти птицы поют не мне, а корни растений обнимают не меня...  Это Твой дом, Луи, и я не могу не любить его...
  — И тебе всегда здесь рады, Клаус, кем бы ты ни был.
  Людвиг протянул ему сорванные только что полевые цветы с каплями вечерней кладбищенской росы на лепестках.
  Клаус поднес их к лицу, на его губах остались капли росы, которые осушил Людвиг своим поцелуем. Клаус взял  кукольное лицо Людвига в свои руки, целуя его и наслаждаясь.
  — Что мне делать, Луи? Каждую полночь тело мое теперь деформируется, я превращаюсь в зверя. Меня тянет в лес, мне хочется мяса и крови. Иногда на меня нападает такое остервенение, что хочется растерзать родного брата (и хорошо, что он куда-то пропал).
  Людвиг гладил его по голове и смотрел своим мягким понимающим взглядом. Скоро плоть его растворится с последним лучом заходящего солнца.


  — Он жив, он снова жив, проклятое отродье! — Изольда смотрелась в зеркало, ругаясь всевозможными словами и проклятиями.
  — А с чего ты вообще взяла, что именно твоей потаскушкой будет лакомиться Локи? — спросила Ромина, спокойно собирая рыжие пышные волосы в хвост. — Как глупо было подумать, что Локи купится на эту приманку!
  — Ты намекаешь на то, что я глупа? — Изольда запустила в зеркало табуреткой. Стекла разлетелись в разные стороны. — Как ты смеешь! Давно мне пора бы пойти и поразвлечься с хорошенькими девочками. Хочу крови и секса!
  — Вперед! Я не побегу за тобой на сей раз. Ты всегда считала себя лидером, а на самом деле ты просто неудачница! И я сама придумала план, как извести Локи.
  Изольда заехала ей кулаком по лицу. Ромина схватила ее за волосы и запрокинула ей голову:
  — Не смей бить меня по лицу! Никогда не смей! Я больше не стану тебя терпеть!
  Она отпустила Изольду и вышла, хлопнув дверью.


  Ромина отправилась в первый попавшийся ночной бар, чтобы успокоиться и выпить пару коктейлей. За барной стойкой  спиной к ней сидел человек с длинными красными волосами. Ромина прекрасно поняла, кто это. Она достала из сумочки несколько видов парфюмов, чтобы перебить запах кровопийцы. Помнить её в лицо он не мог. На шоу она была в маске, кроме того, стреляла Изольда. Ромина присела рядом и заказала коктейль. Люди оборачивались, потому что смесь ее парфюмов была просто гремучая.
  — Добрый вечер! — обратилась она к Локи. Тот обернулся со своей привычной развязной улыбочкой развратника.
  — Приветствую, леди!
  —Случайно вы не тот самый Локи, о котором я столько читала в газетах?
  — Случайно тот самый, — улыбочка продолжала играть на его красиво очерченных губах.
  — Вы, говорят, изобрели сыворотку, способную побороть вирус СПИДа?
  — Это так. И вы прекрасно видели, как меня подняли на смех, — отвечал Локи, большими глотками выпивая вино из бокала.
  — Люди глупы, — проговорила Ромина, в свою очередь, пригубив из своего бокала коктейль.
  Локи внимательно посмотрел на нее и его глаза на мгновение вспыхнули:
  — Вы так говорите, будто бы сами не являетесь человеком.
  — Ах, я бы мечтала об этом! — невозмутимо ответила Ромина. — Но, к сожалению, я простая смертная, а сказки существуют лишь для детей... Вы в реальной жизни намного красивее, чем о вас пишут в газетах.
  — Вы тоже довольно сексуальны, — не растерялся Локи. — Так выпьем же за эстетику на брудершафт.
  Они подняли бокалы.
  — А теперь нам полагается поцелуй, — ответил Локи, поставив бокал.
  — Сочту за честь, — ответила Ромина. Они демонстративно чмокнулись в губы.
  — Ах, здесь так душно, — сказала Ромина, доставая маленький веер.
  — Так пройдемте же в темный зал, там намного прохладнее, — ответил Локи.
  — Вы так милы, ах!
  Они прошли в темный зал, в котором играла какая-то рок-группа. Локи заказал еще по коктейлю.
  — А вы мне нравитесь, леди, — сказал он, не сводя с Ромины своей похотливой улыбки. — Так и хочется вас поцеловать.Что плохого в поцелуе?
  Ромина загадочно улыбнулась:
  — Поцелуйте же, я тоже этого жду!
  "Смерть придет с поцелуем", — подумала она, нащупав у себя в чулке нож с серебряным клинком. Если всадить его в сердце Локи, он умрет. А пока ее губы соединились с губами заклятого врага ее семьи. Который заслужил смерти и только смерти. Ромина потихоньку доставала нож.
  — Локи! Локи, ну где же ты? — раздался крик администратора.
  — Что там такое? — раздраженно сказал Локи, отрываясь от поцелуя.
  — У нас полетела барабанная установка!
  — А я что, Господь Бог?
  — Ну ты же можешь, Локи?
  — Черт, ладно, — мужчина недовольно встал из-за столика. —Одну минуту, леди.
  Ромина посмотрела на часы — без четверти двенадцать. Нужно проваливать отсюда, пока не поздно, пока зверь не показал свое истинное лицо. Это игра с огнем.







                                                                     
                                                    11


  Клаус бежал, сам не зная куда. Его вели вновь обретенные собакообразные лапы. Он немного привык не пугаться своего чудовищного отражения в лужах. Клаус бежал на зов песни, звучащей у него в ушах:
                                                 
                                                      За собою ветер кроет
                                                      Все следы волчьи.
                                                      Кто здесь был и кто здесь не был
                                                      Этой ночью.
                                                      Слышит племя, видит, раны
                                                      Кровоточат.
                                                      Пламя режет стены ночи,
                                                      Смерть пророчит.
                                                      Время будет
                                                      Длиться вечно
                                                      Наше время
                                                      Бесконечно.
                                                      Жертвы стонут, ночь уходит,
                                                      Небо жжется
                                                      Свет луны волков обнимет —
                                                      Остается.
                                                      Днем свет тело преломляет,
                                                      Шкура рвется.
                                                      С черной шерстью и с клыками