- Если я правильно понимаю Гамлета, то его беспокоит вероятное знание о том, виновны ли мать и родной дядя в смерти отца. Что ему делать, если он узнает об их виновности? Стоит ли ему мстить, как призывает его к тому тень отца, или покинуть королевский дворец? Но не ждет ли его за стенами замка гибель от вероломной руки дяди? Он сомневается, как завзятый скептик или ученик софиста. Вот для чего, естественно, на всякий случай, он прикидывается безумцем, этаким киником, циником. Знание тяготит его, ведь утешением для смиренного является неведение и полагание на волю бога. Когда же человек свободно поступает, то неведение делает его своевольным. Что сделает с Гамлетом то, что он узнает?
- Он узнает то, что те, кого он подозревает, действительно виновны в преступлении. Это знание вынуждает его приступить к осуществлению плана мести. В ходе выполнения плана убийства преступников Гамлет сам оказывается виновным в смерти невинных и, в конце концов, его самого убивают.
- Все понятно. Сюжет трагедии не может быть другим. Так ему и надо. Гамлет получил по заслугам. Такова судьба мстителя. Гамлет – плохой мыслитель, как я понимаю, и сам Шекспир. Впрочем, я могу ошибаться.
- Как бы ты сам поступил на месте принца?
- Естественно, не стал бы ворошить улей, полный злых пчел. Народ не глуп, когда предупреждает, что «не буди лихо, пока оно тихо». Принцу вызвал огонь на себя и получил по заслугам. Хотел ли реальный отец смерти своему сыну. Тень ли это самого отца, призывавшего Гамлета к отмщению? Не тень ли это самого Шекспира, который уже решил убить своего героя строго по сценарию в конце трагедии?
- Такова судьба героя - быть марионеткой автора.
- Не хоте бы я быть таким героем, честно признался принц.
- Вот поэтому, чтобы не быть куклой в руках кукловода и самому принимать жизненное решение, тебе и мне просто необходимо понять, для чего мы оказались в будущем. В чем заключается смысл нашего, моего и твоего, попадания в будущее. За ответом на этот вопрос я и отправилась в прошлое, в твой век. Что е ты помнишь еще о нашем пребывании в будущем? У тебя есть хоть одна зацепка за него?
- Если бы не встреча с тобой в моем времени, я не мог бы даже помыслить о нем как о настоящем.
- Здесь как раз могло бы пригодится твое неуемное воображение. Его игра могла бы помочь восстановить в памяти то, что с нами там случилось. Значит, так: у нас будет следующий план действий, - ты вспоминаешь, а я истолковываю смысл твоего припоминания. Может быть, по ходу припоминания и я что-нибудь да вспомню.
- Видимо, ты наследница Платона, раз ищешь знание в припоминании.
- Да, почему бы нам не воспользоваться методом Платона – выяснением нашего анамнеза. Здесь как раз пригодится его вторая, обратная навигация.
- Напомни мне ее суть.
- Нет ничего проще. Думая о том, что ты думаешь, ты оказываешься в положении смотрящего на реальность с точки зрения вечности. В вечности же все времена уже есть.
- Но именно развод этих времен по их углам и проясняет смысл времени. Не стало ли будущее для нас вечностью?
- Ты хочешь сказать, что мы находились в вечности, которая стала для нас будущим при возвращении назад в свое время?
- Тем более, что ты собралась узнать, что с тобой случилось, отравившись за этим в прошлое? Где твоя логика?
- Но что остается делать, если тебе доступно только настоящее, а мне еще и прошлое? Если мы были в вечности, то следы нашего пребывания в нем в будущем есть уже и в прошлом, и в настоящем. Логично?
- Не факт, а предположение. Но можно подумать, поразмышлять.
- Хорошо подумай на свежую голову. Когда надумаешь, то приходи ко мне. Только не задерживайся, не опаздывай, как это случилось в будущем.
- Так, значит, я опоздал? Или ты опоздала, задержалась в будущем, раз мы расстались там?
- Подумай на досуге сам, о чем мы говорили. Может быть вспомнишь и найдешь ответ на тот вопрос, который привел тебя ко мне.
- И что это за вопрос?
- Ты совсем тупой и не помнишь зачем пришел ко мне?
- Я пришел узнать не та ли ты Вероника, которую я когда-то знал и забыл.
- Вот именно.
- Сколько же лет нас разделяет во времени?
- Почти тысяча лет. Или тебе сказать точнее?
- Зачем? При такой большой разнице во времени точность уже излишня.
- Нет, ты не ученый.
- Да, я не ученый, я только учусь.
- Чему?
- Жизни, тому, как быть совопросником века сего. Но вот прошла почти тысяча лет, а вы, люди будущего, как я вижу, так почти и не изменились. Или ты полностью привыкла к нашей жизни, что ничем не отличаешься от нас? Как вы живете в будущем? Есть ли у вас, например, королевства? Выходят ли девушки в ваше время замуж?
- Еще скажи, что я не только похожа на ведьму, но и веду себя соответствующим образом.
- Я этого не сказал.
- Но подумал.
- Я совсем забыл о том, что ты читаешь чужие мысли, как разумное существо. Вот о чем я забыл. Да, в этом мы не похожи на вас и только гадаем, о чем думают другие люди. И все же как вы живете в будущем?
- Нормально. Слава будущему, у нас нет государства и мы свободные люди.
- И кто управляет вами? Люди из вашего будущего?
- Ты все шутишь? Но в этом нет ничего смешного. Много ума не надо для того, чтобы предположить, что если мы наблюдаем за вами, то и за нами кто-то наблюдает из будущего. Но оно и для нас закрыто. Правда, не полностью, как доказывает то, что случилось с нами. Ладно, проехали. Совсем другого я ждала от нашей встречи.
- Я расстроил тебя?
- Да, разумно было не поддаваться чувствам. Вот что делает с человеком время: он становится похожим на него. Я совсем разучилась быть похожей на себя и стала похожей на вас.
- Я понимаю тебя, Вероника. И мне порой бывает не по себе от своего времени. Тогда я перестаю понимать людей, своих современников.
- Молчал бы. Где тебе понять меня, мои переживания, если ты никогда не жил и не будешь жить в мое время.
- Я часто говорю себе, что человек – существо, ограниченное во времени и в пространстве. Сознание не освобождает нас от своего времени и места, но, напротив, приковывает к ним.
- Это потому что твоя душа связана телом. Иное дело разум, который все еще не развит у вас.
- Ты противоречишь не мне, а сама себе.
- Хорошо. Теперь иди и постарайся вспомнить то, что положено тебе.
Глава двенадцатая. Муки памяти
На следующий день Жак напомнил принцу, куда они ходили накануне. Генрих сделал вид, то уже забыл об этом и только посоветовал своему другу и народа не придавать посещению ведьмы большого значения. Сам же он, напротив, всю ночь напролет, не смыкая глаз, силился вспомнить, что же именно случилось с ним и с Вероникой в далеком будущем. Ошибка в модальности придавала его размышлению странный смысловой нюанс. Но не могла же сама реальность ошибиться и сделать будущее прошлым?! Ну, как, скажите на милость, уважаемый читатель, можно при таком условии здраво мыслить? Ведь думать приходится прямо наоборот!
Несмотря на героические усилия, принц так ничего и не вспомнил. Он только понял, что неспроста все забыл. Вероятно, он сам виноват в этом. Может быть, он специально заставил себя забыть будущее. К тому же, как можно помнить то, что еще не наступило. Но оно же уже случилось! Как быть с тем, что не случившееся уже случилось. Причем случилось то, что должно случиться только через миллион лет! Единственным объяснением этого чуда может быть вечность. Но как ее понять существу, живущему во времени?
Уже ближе к вечеру принц не удержался и позвал своего слугу к себе.
- Слушаю вас, ваша милость, - сказал с таким видом, как будто ждал весь день то, что вертелось у принца на языке.
- Ну, ты и прохвост. Ничто нельзя скрыть от тебя.
- Вы это о чем?
- О том же самом, о чем я говорил вчера с Вероникой.
- Как, ваша светлость, вы нашли общий язык с ведьмой?
- Никакая она не ведьма, мой лукавый Жак.
- Я теряюсь в догадках.
- Ну, ладно, не буду скрывать. Вероника призналась мне в том, что умеет читать чужие мысли.
- То же мне признание. Об этом знают даже дети. Ведьмам положено читать чужие мысли.
- Как у тебя все просто получается: каждый занят своим делом и похож на него.
- Зачем усложнять жизнь, - она и так чересчур сложная. Какой в этом смысл?
- Кстати, в продолжение твоей мысли спешу тебя уведомить, что я приступил к новому роману. Я назвал его «Скриптор».
- Ваша милость, напомните мне, вашему шуту, как назывался прежний роман?
- Жак, ты заслуживаешь хорошей порки.
- Я знаю. Можно сказать?
- Говори, несчастный.
- Я никогда не понимал таких людей, как вы, ваша милость. Да, и как мне, дураку, понять такого мудрого человека – мыслителя. Вы рождены быть принцем. Так будьте им! Потратьте всего себя на то, чтобы быть настоящим принцем уже не по рождению, а по призванию, заслужите.
- Ты хочешь, болван, чтобы я всю жизнь был ребенком, инфантом, а ты, ученик, поучал бы меня, как какой-то заправский учитель-шут?
- Вы неправильно меня поняли, мой господин. Возьмите за пример нашего юного короля.
- Тоже мне пример.
- Да, он еще слишком юн для правления в неспокойном королевстве. Ну, тогда его отца. Тот еще был правитель. Правда, враги Франции, ему не дали времени для того, чтобы у каждого француза на столе был не только горшок с куриным супом, но и целый поросенок.
- Жак, так ты и есть вылитый поросенок. Ты кого назвал врагами Франции? Уж не нас ли, принцев крови?
- Вы же, ваша милость, вылитый романист. Что с вами делать?! Хозяин – принц. Или принц – хозяин?
- Хватит мудрствовать, Жак-философ. Говори, что хотел сказать.
- Я хотел спросить. О чем говорит название вашего нового опуса?
- О писателе, о человеке, который пишет.
- Так значит вы взялись за писание о самом себе?
- Вот видишь, не я, а ты противоречишь самому себе?
- Вот эту фразу вы уже где-то говорили?
- Жак, ты ясновидящий. Тогда тебе впору быть самому ведьмаком – ведьмой в штанах. Или ты, негодяй, подслушал мой разговор с ведьмой?
- Что вы, ваша светлость. Куда мне, ослу, с моими ушами. Им еще расти и расти.
- Да твоим мышиным ушам еще расти и расти до ушей ослиных. Какая все же ты, крыса, - взял и подслушал наш тайный разговор.
- О чем же вы ворковали, ваша милость, с этой страшной ведьмой? Уж не о любви ли к разным чудесам?
- Ты на что намекаешь, мой лукавый раб? На любовь с ведьмой, на колдовство? Знаешь, что за это может быть?
- Ой, боюсь-боюсь! Ждать мне, болтуну, как пить дать, огня. Чую: паленым пахнет.
- Вот то-то. Держи язык за зубами, а то как бы нам двоим не подпалили шкуру.
- Неужели вы шептались у ведьмы с самим… этим самым – чертом рогатым?
- Типун тебе на язык, черт в колпаке! Мы говорили, если спросят, о будущем. Что в этом такого страшного?
- Но как же? Это ведь предзнаменование, которое сродни ворожбе. За это отцы-инквизиторы по головке не погладят, а вздерут, чего