Отречение

чтобы быстро сориентироваться.
Ронове подумал так и решил, что самое лучшее для него всё-таки затаиться. Шаги приближались, лежать без движения становилось всё труднее. Всё тело, казалось, готово было предать его и вырвать последнее судорожное движение, побежать…
«Меня не преследуют» – убеждал себя Ронове, зажимая зубы всё сильнее. Челюсть болела, нужно было себя контролировать,  и он всеми силами пытался этого добиться. И даже когда шаги стали невыносимо близкими, он держался, и когда зашелестела трава у самого его лица тоже.
–Ты Ронове? – голос был незнакомым, но приятным. Он растягивал гласные, был напевным. Ронове заставил себя взглянуть на неизвестного, но ничего не отметил в его внешности угрожающего, однако, отмолчался. Ещё неизвестно, кто этот человек! Ронове он незнаком.
–Вы же испачкались! – сокрушался незнакомец, – крест и пламя! Разве так можно? Пойдёмте, вас нужно переодеть.
Ронове не пошевелился. Он напряжённо ждал подвоха.
–Ах да… – незнакомец усмехнулся, – где же мои манеры?! Меня зовут Вильгельм, я друг Стефании. Мы искали вас с того самого момента, как узнали, что вы больше не с церковниками.
–Стефании? а где она? – Ронове был действительно не самым умным человеком. Именно поэтому легко купился на ложь Вильгельма – ведь сама Стефания, которая волей судьбы брела сейчас неподалеку, знать не знала о Ронове, о его решении и его выборе. Она вообще ничего не знала уже и о себе – её сломала ссора с Абрахамом, и добило отречение от их общего пути Базира.
9.
В какой момент сознание оставило его? Ронове честно попытался это понять, но не смог. Вот ещё он лежит в размытой канаве, вот слышатся ему шаги, вот над ним склоняется незнакомец с приятным голосом, называется Вильгельмом, и…
Да, он что-то говорил о Стефании! Но что было потом? Ронове не помнил. Не мог он этого вспомнить – сознание отказывалось возвращать осколки памяти.
Оставались лишь сухие, упрямые факты: он очнулся в чистой комнате под высоким белым потолком, лежал на мягкой постели, и в голове его было необычайно чисто и приятно.
«Наверное, я умер!» – с облегчением подумал Ронове. После долгих недель метания, после всего передуманного, после пережитого и, что хуже всего, после всех разочарований в самом себе, такая чистота и белизна потолка была совсем чужой. Да, обстановка была бедновата для рая, кровать, хоть и добротная, явно старая, и стол, придвинутый вплотную к кровати тоже был не первой свежести, но он был перекрашен и мог обмануть невнимательного человека. А вот потолок был высоким на самом деле.
«Как хорошо умереть…» – с этой мыслью Ронове попытался заснуть, но неожиданно ощутил голод. Ему подумалось, что после смерти души уже не должны испытывать голод и жажду, а это означало, что он поторопился с выводом и Ронове с сожалением открыл глаза.
Он встал, разминая тяжёлые после очевидно долгого лежания ноги. Походил по комнате, оглядывая бедноватую обстановку: кровать, стол, ещё стул и всё – даже окна не было, лишь стена, явно замуровавшая в себе когда-то окно. В комнате было светло от свечей, что стояли на столе. Ронове хмыкнул, оглядывая свечи – горят, судя по натёкшему воску, часа три. Походил ещё,  подёргал ручку дверей – чистую, белую дверь приятно было трогать.
Дверь не поддалась, но Ронове не удивился. Было бы очень странно, если бы всё оказалось так просто. Он решил сесть на постель и ждать, когда к нему придут – в такой ситуации едва ли он мог сделать больше. Если его же поместили сюда, закрыли, зажгли свечи, значит, место, где он оказался, точно не безлюдное и за ним всё равно кто-то придёт.
Ждать оказалось недолго. Наверное, его слышали и услышали его пробуждение – за дверью завозились, Ронове приподнялся, готовый, если что, хотя бы не даться врагу сразу, но дверь открылась и впустила в комнату приятную невысокую женщину, облачённую в простые, не форменные церковные или цитадельные одежды.
–Вы кто? – спросил Ронове, растерявшись.
Женщина стояла на пороге, смущалась. Она была очень миловидной  внешне, и её неуверенная улыбка могли бы даже тронуть, но Ронове было не до волнений.
–Здравствуйте, я – Карма, – отозвалась она с какой-то очень уж стремительной готовностью. – Я рада приветствовать вас, господин Ронове. Ваше прибытие – честь для нас!
Ронове ничего не понял. Карма да Карма, это пустяки. Но вот его прибытие уже давно не было ни для кого честью.
–Для кого это «нас»? – не удержался он.
–Для всего нашего отряда, – Карма чуть склонила голову. – Мы очень боялись, что вы не проснётесь. Господин Вильгельм доставил вас в очень измотанном состоянии, вы были измучены.
Абсурд начал обретать черты логики. Ронове понял по её поведению и словам, что он здесь важен. А ещё она  упомянула Вильгельма, который, судя по всему, и был тем Вильгельмом, что его обнаружил и который говорил о Стефании. Так? скорее всего так. Вряд ли в том лесу живёт целое племя Вильгельмов.
Также Ронове понял, что от Кармы ему толком не добиться ничего, и решил воспользоваться той неожиданной властью, что она сама ему дала. Напустив в голос лёгкую снисходительность и властность, Ронове спросил:
–Кстати, где Вильгельм? Мне надобно поговорить с ним.
Он угадал. Карма мелко дрогнула, ответила:
–Он был здесь. Мне поискать его?
–Да, поищи! – Ронове подавил вздох облегчения, похоже, скоро начнёт проясняться хоть что-то! Разошедшись, Ронове добавил: – и ещё было бы неплохо поесть!
Карма кивнула и вылетела за дверь, захлопнула её, и тотчас в скважине зашевелился ключ. Заинтригованному Ронове новое ожидание показалось томительнее первого, но вот – свершилось, снова возня, снова Карма (крест и пламя! – поднос в её руках с горячим супом,  холодным мясом и кувшином вина), а за неё уже знакомый Ронове Вильгельм.
Карма выставила поднос на стол у кровати, заробела, когда Ронове торопливо принялся ей помогать (руководствовался он при этом желанием поскорее поесть), затем опустила голову, ждала новых распоряжений.
–Ступай! – велел ей Вильгельм и Карма, бросив робкий взгляд на Ронове, покорилась.
–Кто вы? Где я? Что вам нужно? Какое отношение вы имеет к Стефании?  – Ронове не притронулся к пище, хотя желудок бунтовал.
Вильгельм улыбнулся:
–Ешьте. Ешьте, а я буду рассказывать.
Повторять Ронове было не нужно. Он сел на постель, взял миску с супом, набросился, не замечая, как обжигает рот и язык. Вильгельм спокойно опустился на стул, разлил вина себе и ему, и заговорил:
–Ваше чудо, Ронове, что я нашёл вас!
Ронове фыркнул. Он хотел возразить словами, но суп был вкуснее и желаннее, чем жажда возражать.
–Моё имя Вильгельм. Вряд ли вы знаете, кто я такой, но в определённых кругах я имею широкую известность.
–Как уличные поэты? – Ронове отставил миску в сторону. После супа настроение его заметно улучшилось и Вильгельм начал казаться ему забавным.
–Как тот, кто может всё. Я могу убить, могу подставить, могу купить должность, могу начать восстание…– Вильгельм улыбнулся уголками губ, и Ронове он перестал казаться забавным. Он взглянул на Вильгельма с откровенной неприязнью, но его это не смутило и он продолжал как ни в чём не бывало:
–Я был магом, как Абрахам. но я никогда не был фанатиком. Я был церковником, но никогда не служил Церкви.
–Так кому же…– Ронове поперхнулся словами, опасаясь услышать ответ.
–Золоту, – легко отозвался Вильгельм, – золото – настоящая власть. Мир принадлежит дельцам. Тот, у кого есть деньги, может вооружить армию, купить себе карманного короля, купить себе титул и земли.
Ронове тряхнул головой. Он был воспитанником Церкви Животворящего Креста, и это накладывало свой отпечаток. Неважно, что сейчас он оказался для этой же церкви, как и для любой другой, предателем, воспитание никуда не денешь. А их учили, что золото – это ничто, и важнее всего душа. Конечно, на мягких простынях спать приятнее, но разве золото есть цель? Цель – это свет. А тут…
–Допустим, – промолвил Ронове, – допустим я готов в это поверить. Но зачем я здесь, где это самое «здесь» и какое отношение…
–Терпение! – Вильгельм пригрозил ему пальцем в шутливой манере, но глаза его остались ледяными. – Люди, как же вам вечно хочется всех ответов сиюминутно, а между тем, всех ответов нет даже в ваших священных книгах! Так, о чём я? ах да. Как тебе прекрасно известно, Цитадель воюет с Церквями столько, сколько уже сложно представить лет. И эта война то затихает, то угасает. И тут твои дорогие друзья: Абрахам, Базир да Стефания с Рене внезапно оказываются в центре скандала, и обнажают сговор одной из мощных Церквей с Цитаделью. Позор, сумятица, разочарование в вере и в борьбе, сомнения, отток служителей от Животворящего, падение одного из столпов борьбы… было?
Ронове угрюмо кивнул. Не совсем так, но примерно всё было.
–И тут появляется у разрозненного мира церковников новый лидер – Рене, который герой, который обнажил гниль церквей, который сумел сосредоточить власть в своих руках и дать новую надежду, а заодно объявить прежних своих соратников врагами.
Ронове сжал руки в кулаки. Это произошло против воли, но Вильгельм заметил его реакцию, однако снисходительно не отреагировал.
–И жернова противостояния раскручиваются с новой силой, – продолжал этот странный делец, глядя на Ронове с ледяным спокойствием. – Но методы Церкви всегда были…радикальны. Сжечь, уничтожить, запугать, заставить… и, самое главное, жить по принципу «невиновных нет». Сам знаешь, что Абрахам вечно ходил под презрением и недоверием. И Стефания, по факту, вот-вот получит тоже лишь из-за  происхождения.
–К чему все эти…– Ронове не нравилось, куда эмоционально шёл этот монолог Вильгельма, и он попытался его прервать, но тот поднял ладонь вверх и напомнил ещё раз:
–Терпение! – и продолжил уже мягче, – не все, кто желает воевать со злом Цитадели – сторонники Церкви. Часть дезертиров не смогла смириться с методами такой борьбы, но не отступила от священной войны. И ведёт её по-своему.
–Без Церкви? – Ронове даже про мясо забыл в изумлении.
–И некоторые представители Цитадели тоже желают разрушить её. Есть часть служителем магии, что хочет бороться с теми, кто эту магию обращает в путь к власти и в реки крови.
–Бред! – Ронове попытался возмутиться. Он чувствовал, что если поверит в эти слова Вильгельма, то поверит уже во всё остальное.
–Разве? – Вильгельм усмехнулся. – Абрахам предал Цитадель и перешёл на сторону Церкви. Думаешь, он один такой? Думаешь, Цитадель, это то место, где всякая магическая тварь живёт в достатке и дружбе? Есть ведьмы, что не желают травить и варить зелья; оборотни, что мечтают о семье; вампиры, что хотят выйти на солнце…и мелкие вурдалаки, которые устали от снобизма тех, кто выше и сильнее их!
Хотя глаза Вильгельма оставались холодными, та горячность, с какой он говорил всё это, показала – он всё ещё больше принадлежит сердцем к Цитадели. Та могла презирать его, изгонять, отстранять, но он хранил её в своём сердце и переживал за тех, кто ещё не обрёл своего места в ней.
–Вы не…– Ронове поперхнулся, закашлялся. Вильгельм услужливо пододвинул к нему кубок с вином, и Ронове поспешно отпил. Стало чуть легче. – Спасибо. Всё это занятно, но какое я к этому имею отношение?!
–Рене пустил все силы на поиски