зеркале блеснули хищным блеском его глаза и поспешила:
–Я поняла. Всё элементарно. Нас женят по закону, затем я приветствую всех, говорю, что сегодня знаменательный день, день, когда мы вызовем Цитадель на войну, и где-то через четверть часа, пригубив вино, изображаю приступ, задыхаюсь, рву ногтями платье…
–Картинно блюёшь, – подсказал Ронове пьяно.
–Завтра ты должен быть в форме, – напомнил Вильгельм, неодобрительно покосившись на бутылку.
–А что? брачной ночи е предвидится! – Ронове зашёлся громким издевательски-истеричным смехом.
–Ну за дополнительную оплату…– лже-Стефания скосила взгляд на Вильгельма.
–Это лишнее! – поспешил Вильгельм. – Как ты будешь имитировать отравление.
–Хорошо буду имитировать. Буду рвать на себе одежду, кататься по полу, выть от боли… – рассказала актрисулька, не зная в глупости своей, что совсем скоро умереть ей придётся по-настоящему: Вильгельм не выносил таких опасных свидетелей.
–Мы не подпустим к тебе лишних, – пообещал Вильгельм, – Ронове, ты будешь хватать её за плечи, утешая и всё такое, только так, чтобы другим доступ к ней был затруднён. Ясно?
–Предельно! – отозвался Ронове нахально. – А может меня убьём?
–Хватит пить, – посоветовал Вильгельм мягко, – завтра тебе нужно выглядеть очень участливо и скорбно.
–Жену оплакивать будешь! – веселилась лже-Стефания. – А похороны мне устроим?
Вильгельм улыбнулся, показывая, что оценил шутку, которая и шуткой-то не была – актрисулька попала в точку, сама того не зная.
–Базир поймёт, что это не она, – вдруг сказал Ронове очень разборчиво и ясно. Вильгельм нахмурился: резонно.
–Тогда не подпустим и его, – но это будет сложнее – Вильгельм понимал.
Глава 14.
Всю дорогу до Штаба Отступников Базир провёл в молчании и мрачном раздумье. Он был настолько поглощён попыткой осознать происходящее, что не заметил ни пути, ни дверей, в которые его проводили. Грегор попытался заговорить с Базиром, но успеха не добился, и понимающе отстал. Только когда распахнулись двери Штаба и на пороге возник высокий и могучий мужчина, Грегор пихнул Базира под рёбра, заставляя взглянуть на встречающего.
–Это мой брат, – объяснил Грегор с неожиданным смущением.
Базир промямлил что-то неразборчивое, но его уже ждали, его ждали больше других, и потому любое блеяние было бы принято с одинаковым радушием – Базира провели в большую залу.
В этой зале было много света – на широких подоконниках стояли целые ряды свечей, хотя был ещё день. По стенам, образовывая плавные волны, висели широкие серебряные и золотистые ленты, на эти ленты крепились цветы – в основном мелкие, круглые и пушистые – их названия Базир не знал. Но от них исходил очень яркий цветочный аромат, который в сочетании со свечным жаром и воском создавал духоту.
А ведь ещё были гости! Они располагались на стульях и лавках, которые занимали почти всю залу, и всё равно было тесно! Слишком много собралось здесь отступников – и люди, и бывшие церковники, и не нашедшие себя в Цитадели маги, ведьмы и мелкая нечисть – им не хватало места. Они впихивались на лавки до отказа, садились на один стул вдвоём, и стояли в том узком пространстве между рядами лавок и стены, которого не хватило бы для размещения ещё одной лавки или одного стула. Но они набивались, продолжали набиваться в комнату.
Базиру стало тяжело дышать. Чужое дыхание, свечной жар, духота, цветочный одуряющий аромат… всё это утомляло мгновенно, в висках запульсировала боль. Базир пытался оглядываться, ему было тесно и душно, слишком жарко и слишком неуютно, но он упрямо продолжал оглядываться на проходы, где всё прибывали и прибывали гости, на жалкий закуток, свободный от лавок, у самого окна, никем не занятый по какой-то причине, на притаившуюся в конце зала явно самодельную арку, увитую такими же лентами и цветами. Видимо, у этой арки и должны были пожениться Ронове и Стефания? да, наверное.
Базир, с усилием вытянув шею, стараясь не задохнуться, понял, что эту арку видно с каждого места. Сейчас там было ещё пусто, и гости переговаривались между собой, причём вытащить хоть какую-то мысль из этих разговоров было выше сил Базира – под духотой и тяжестью цветочного запаха все эти разговоры вполголоса сливались в мерное сонное жужжание.
Базир набрался смелости, глубоко вдохнул и нырнул в самую толпу, рассчитывая пройти до свободного закутка. Ему очень хотелось прорваться, вырваться из цепкого окружения толпы – он вообще не любил большого скопления народа! Здесь же ещё был маленький зал и одуряющая духота.
Силы света сжалились над Базиром, и чья-то рука вырвала его из толпы в тот самый миг, когда, казалось, чужие плащи, мантии, сюртуки и платья готовы были накрыть его с головой и погрести в недрах своих тканей. Базира вытащили в тот самый закуток решительно и твёрдо, так решительно, что не оставалось никаких сомнений: тот, кто это сделал, знал, кого вытаскивать и обладал достаточной властью для этого.
Базир хватанул ртом воздух, ему стало чуть легче дышать, боль в висках понемногу отступила.
–Идите за мной, – велел ему незнакомый голос, и снова та же рука потащила его куда-то за арку, за ленты. Базир повиновался. Цветы мелькали перед его глазами, лица сплывались в одно уродливое и почему-то жёлтое (желтизну добавляли отблески свечей), затем его неожиданно…ввели в скрытую, явно незаметную для всех дверь и в лицо повеяло прохладой.
–Я рад, что вы присоединились к нам сегодня, – промолвил Вильгельм, оказываясь перед Базиром, подавая ему руку для сердечного рукопожатия, – я рад, очень рад!
Всем своим лицом Вильгельм демонстрировал свою радость. Да чего там лицом – всем видом. Он был одет весьма щегольски, гладко зачесанные волосы, дорогая мантия, отделанная кружевом, туфли. Блеснувшие пряжкой и каблуком… можно подумать, что это у Вильгельма большое событие в жизни, не меньше!
–Я не… – Базир нерешительно пожал руку Вильгельму, но почти сразу отдёрнул её, соображая, что не следует так уж очаровываться этим человеком. В конце концов, Абрахам не доверял ему!
–Да-да, – закивал Вильгельм, ничуть не обидевшись на резкость, – я понимаю, всё понимаю! Вы решили поздравить своих друзей со свадьбой, только и всего! Ну, что я могу сказать – Ронове сейчас к нам подойдёт. Можете передать ему свои поздравления лично.
Базиру, однако, было плевать на Ронове.
–Стефания, – промолвил он хрипловато, – мне нужно поговорить со Стефанией.
–О, понимаю! – поспешил уверить его Вильгельм, – но поймите и её! Сегодня её свадьба. Все эти гости собрались, чтобы поздравить её, и…
–Объявить решительную войну Цитадели, – прервал Базир, – я знаю.
–И это тоже, – здесь Вильгельм не стал лукавить, – но это всё-таки её день. Она сейчас одевается, и я думаю, что общество мужчины сейчас будет ей лишним. К тому же, не хотите вы её скомпрометировать?
Вильгельм хихикнул. Базир нахмурился:
–Я поговорить хочу! Причём тут какие-то компроматы?
–Ну, мой друг, она сейчас в волнении! Чуть позже, когда пройдёт церемония, вы можете наговориться с ней хоть до упаду! – Вильгельм прижал ладонь к сердцу, выражая свою уверенность в собственных словах, – но сейчас, сейчас, мой друг, лучше её не беспокоить. Она не будет рада. А вот с Ронове вы встретитесь хоть сейчас.
Что-то было неубедительное во всём этом, слишком фарсовое, напускное. Базир поморщился, пытаясь быть вежливым и понимающим:
–Спасибо за ваше предложение, но я хотел бы лишь прояснить с ней один вопрос…
–Сейчас вас к ней не пустят, – вздохнул Вильгельм, – я хотел преподнести ей в подарок ожерелье, но женщины, взявшиеся помогать ей с платьем и причёской, были готовы меня убить.
Вильгельм небрежным жестом одной рукой открыл крышечку тонкой серебристой коробочки, и перед Базиром на мгновение мелькнуло жемчужное ожерелье, блеснуло изящное перламутровой красотой, и снова скрылось под крышечкой.
–И даже мне не позволили! – вздохнул Вильгельм. – Женщины бывают жуткими, скажу честно.
Базир немного устыдился. Вильгельм был расстроен, а Базир, в самом деле, может быть проявлял грубость, а ведь его принимали весьма радушно!
Он поспешил объясниться:
–Я просто не верю в то, что Стефания…я не верю, что она простила Ронове и поверила ему.
–Я тоже, – признался Вильгельм. – Я вообще считаю, что сейчас это будет неуместно, но они настаивали на браке. Не знаю. Один ответ – женщины! Женщина может скрывать свои чувства очень долго, а тебе будет казаться, что ты её знаешь, и всё же в один день она тебя удивит, докажет с лёгкостью и изяществом, что ты всегда был слепцом!
Вильгельм примолк, на лице его возникла тихая задумчивость. Базир молчал, не зная, как прервать эту задумчивость, да и нужно ли это делать? Вильгельм отряхнулся от своих мыслей, и неловко резюмировал:
–Всякое бывает, мой друг, но я вас оставлю. Вам, наверное, хочется поболтать!
И ещё до того, как Базир успел хватиться, обернуться и сообразить, Вильгельм исчез. А Базир остался лицом к лицу с бледным и, похоже, чуть захмелевшим Ронове.
–Какие люди! – криво ухмыльнулся Ронове, и протянул руку Базиру, – я рад, что ты…тьфу ты!
У него немного заплетался язык. Сейчас этот Ронове не был похож на себя. Он, когда-то покоряющий женщин своим лукавым взглядом, сейчас этот самый взгляд не мог сфокусировать.
–Попробуй ещё раз, – холодно предложил Базир, не подавая руки для приветствия. – Надо же было так нажраться в день собственной свадьбы!
–Надо было! – Ронове понурил голову и вдруг прыснул как-то истерически и тонко, тут же зажал себе рот ладонью и посмотрел на Базира, – дружище! О, дружище, ты даже не представляешь! Ты не представляешь…
–Надеюсь, у Стефании помутился ум, – Базир не скрывал своего отвращения к Ронове, которого ожидал увидеть в искуплении, покаянии или силе. Но не таким! Не павшим, не презренным, не слабым. Зачем же Стефа выходит за него? Может впрямь спятила?
–Не-е, – отозвался Ронове, глядя на Базира с мутной ехидцей, – не-е-ет! Её ум в порядке. Но только он!
И он снова прыснул. Базиру стало тошно. Ему захотелось уйти как можно дальше от этого хмельного дыхания и явно неадекватного рассудка…
Но Стефания! Базир добирался сюда, чтобы убедиться в её покое и стабильности. Не для Ронове же!
–Удачи, – процедил Базир и направился по тому пути, по которому его сюда привели.
За время его отсутствия, в залу набилось ещё больше народу. Базир рассчитывал остаться всё-таки в первых рядах, чтобы Стефания его увидела, но его легко смяли и запихнули куда-то назад, почти к самому концу зала. Напрасно Базир ругался и работал локтями – толпа не желала его пропускать.
Вернее, не желал Вильгельм. Он ещё утром дал чёткое указание нескольким верным людям, не пропускать Базира в первые ряды. Любому идиоту понятно, что Базир, хорошо знающий Стефанию, может понять, что её роль лишь играют, и тогда пиши пропало. Именно для того, чтобы не допустить случайных ненужных знакомых и разоблачений – Вильгельм распорядился поставить и свечи, и цветы развесить – создать духоту, в которой невозможно думать, и был щедр на приглашение гостей.
К тому же, сегодня лже-Стефания должна была по его замыслу умереть. И чем больше народу это увидит, тем будет лучше для общего дела. Но самую главную
