Волонтер

Военный шел свободно, скорее, вальяжно, никуда не торопясь. Не снимая шлема, он подошел к мужчине и взял с тарелки два крекера.
– Когда прибудет состав? – спросил мужчина, оторвав взгляд от снаряда.
– Через час. Там что-то должны привезти, но ведомости засекретили, – ответил военный. Он хрустел крекером через открытое забрало, косясь глазами на дремавших солдат.
– Кто разгружать будет?
– Мы, они так решили, – криво ухмыльнулся военный. – Меня бригадиром назначили, ты ответственный.
– Серьезней, Мордвин. Полковник будет при разгрузке?
– Конечно, куда без него, – солдат снял шлем и бросил его на пол. На круглом злом лице щерилась ухмылка. – Думаешь пора?
– Думаю, что да. Зарвался он что-то, надо на место поставить, – ответил мужчина и налил себе еще воды из фляги. – У тебя все готово?
– А то, конечно. Все пройдет как надо. Ребята все знают, сам увидишь, – Мордвин сделал жест рукой, будто бы поправляет клочковатую бороду, не то чешется, не то приглаживает, и из рукава блеснуло черным  узкое короткое лезвие. Потайной нож тут же исчез в рукаве комбинезона.
– Блестит, смотри не засвети.
– Георгий Николаевич, обижаете. Я на гражданке не засвечивал, а там камеры получше будут.
– Цапнули тебя, и здесь схватят.
– Не-а, я теперь ученый. А там что? Я уже и забыл, как там живут. Здесь свобода, живи, как понимаешь, – Мордвин захрустел крекерами.
– Помнишь, как нормальная еда выглядит? – усмехнулся Георгий Николаевич. Серые глаза не выражали ничего, брови он сбривал специально, как и всю растительность на лице, и от этого вместе с отсутствием эмоций его лицо походило на мертвую белую маску.
– Да все я помню, – раздраженно ответил Мордвин. – Это дети подземелья ничего другого не видали, родились уже со вкусом жареного таракана во рту. Ты, Георгий Николаевич, вон тех лохов разводи на сопли – меня этим не проймешь. Я и не такое дерьмо ел, а это вполне неплохое. Даже вкус появился неплохой. Они стали новые специи добавлять?
– Нет, просто ты уже переродился. Если тебя сейчас выпустить, вернуть к свободным людям, – он глухо рассмеялся. – Ты сдохнешь от их пищи.
– А я туда и не хочу. Мне здесь нравится, – огрызнулся Мордвин и кивнул на обдолбанных солдат, лежавших неподалеку на бетонном полу. Их «товарищи» в шатком наркотическом сне спихнули подальше от себя. – Это вон они мечтают, лохи. Вот будет операция, возьмут языка и получат награду, а там и билет на волю.
– Билет здесь только один – попасть змее на ужин. А чего те девчонку упустили, не балакал никто из ВОХРы?
– А мне почем знать? Я с ним синтетику не раскуриваю, зад не подставляю.
– Ты мне только не заливай. Никто не слышит, видишь, обдолбались. Все знают, что ты у них на придурках числишься. Давай, вижу, что знаешь, – он пригласил Мордвина за стол, и они сели.
– Да разное говорят, – Мордвин без опаски брал части снаряда, разглядывал его внутренние органы, ковырял грязным ногтем, желая открыть крышку блока управления. – Там какой-то замес начался. Сами же ловушку эту поставили, у гномов малышню выдрали и как приманку положили. Мне на детей плевать, но даже для меня это подло и западло так делать. Я бы по-честному их нашел, роботов обойти можно.
– Давай без лирики.
– Ладно. Короче их там замесили. Откуда-то накатили патрульные станции, дронов налетело. Человек десять потеряли, не меньше.
– А девчонка сбежала?
– Да, и детей забрала. Уважаю, я б ее не трахал, так бы зарезал, по  совести. Слушай, а на хрен она им нужна?
– Чтобы кордоны пройти, а так роботы не пустят. Но они ошибаются. Я знаю вольных, еще когда только начинал этот. Они не пустят, уведут в сторону, если не сбегут, так сдохнут, своих не сдадут.
– Уважаю. Слушай, я вот все в толк не возьму, а мы вообще с кем здесь воюем? Чего делим-то?
– Ничего. Ты здесь уже двенадцать лет, а такой простой вещи понять не можешь. Все мыслишь, как человек.
– Опять ты, не можешь толком объяснить, – фыркнул Мордвин.
– А я тебе, как дебилу, объясняю – проще некуда.
– Ладно, плевать. На мой век смерти хватит, – Мордвин нахмурился, в его большой пустой голове роились нечеткие мысли. – А это откуда снаряд? Я такие в музее видел, когда еще в школу ходил, там, еще до первой ходки.
– С последнего обстрела. Их в прошлой партии прислали. Помнишь. Как в прошлый раз лупили?
– Помню, никуда не попали, но красиво.
– Вот именно, красиво. Таким снарядам уже лет шестьдесят или больше. Вот этому шестьдесят два года, посмотри на клеймо платы. Тут доисторическая электроника, снаряд, по сути, неуправляемый. Лучше бы он вообще без наведения летел, точнее бы было.
– А на хрен они такие нужны?
– Сам же сказал, что было красиво. Вот для этого и нужны.
– Ты меня опять запутал. Вот сказал бы нормально, для простых умов.
Раздалась команда из динамиков. Металлический голос гермафродита несколько раз повторил сообщение о прибытии состава через десять минут. Этого можно было и не делать, бетонный пол уже заранее начал трястись, а скоро вдалеке заныли рельсы. Грохот нарастал постепенно, к нему можно было привыкнуть, но не замечать не получалось. Солдаты с трудом поднимались, продирая глаза до кровоподтеков в белках после сна. Многие жадно пили из фляг, завоняло брагой и дрянным спиртом.
На станцию прибыл состав из двадцати вагонов. Робот встал точно по линии, верно рассчитав инерцию перегруженных вагонов. Двери не открывались, замки клинили, и солдаты при помощи ломов и кувалды на длинной ручке  вскрывали замки. Делали они это неумело, в большей степени разбивая замок окончательно. Некоторые замки отваливались, другие приходилось срезать циркулярной пилой. Стоял густой мат и грохот с истеричными визгами пил.
По перрону взад и вперед ходил офицер, у него был не зеленый костюм, а черный комбинезон с черным шлемом с тремя красными полосками от затылка до подбородка, других знаков отличия не было. Он что-то кричал, подходил и бил солдат, плюя им в шлем из открытого забрала. После этого солдаты делали все еще медленнее и идиотичнее.
Мордвин незаметно кивнул двум солдатам, и они скрылись за цистерной, когда-то желтой, но из-за грязных потеков, спускавшихся от горловины, как лава течет из вулкана, ставшей грязно-черной. Расчет был верным, Мордвин удивлялся, как Георгий Николаевич все знал, но не старался понять – у него другая задача, а думать будет Георгий Николаевич.
Из вагонов роботы погрузчики вытаскивали паллеты с жестяными ящиками и бочками. Палеты ставились на площадке в хаотичном порядке, солдаты, управлявшие погрузчиками, не следили за этим. Офицер хотел было броситься  к ним, но услышал, как плещется что-то из одной цистерны. Дренажи вагонов открывались после разгрузки, и он бросился оббегать состав, лезть под вагонами он не хотел.
Из цистерны в колодец текло топливо, свинцово-желтое. Рядом стояли два солдата, смотревшие куда-то в сторону и курившие сладкую наркоту. Когда офицер добежал до них, все было окутано сладким липким паром. Он не успел ничего сказать, рот открылся в бешеном крике, как из-под вагона появился Мордвин и одним быстрым движением резанул офицера по горлу. Ворот защитного комбинезона был расстегнут, и это тоже угадал Георгий Николаевич, зная привычки полковника. Лезвия легко вошло в узкий просвет между шлемом и комбинезоном, разрезав шею больше, чем наполовину. Голова в шлеме не естественно покачнулась, готовая отвалиться назад. Один из солдат потянул офицера к себе, и тот рухнул прямо в открытый люк.
– Опа-па! – довольно цокнул языком Мордвин, слизав единственную каплю крови с лезвия. Солдаты уже перекрыли вентиль и задвинули крышку люка обратно. Через минуту появился сторожевой дрон, робот увидел, как сержант объясняет солдатам, как следует запирать вскрытый вентиль аварийного слива. Повисев некоторое время, дрон улетел.

10
За большим потертым овальным столом ярко-зеленого цвета сидели шесть офицеров в идеально отглаженных кителях, застегнутых на все пуговицы так, что высокий и жесткий ворот-стойка впивался в челюсть. Брюки выглядели слегка помятыми из-за специальной ткани, ловящей свет и отражающей нечеткие темно-зеленые пятна, китель же блестел, как и высокие лакированные черные сапоги, вернувшиеся в военную моду на знаменах реставрации. У некоторых на груди позвякивали ордена и медали, погоны у всех были разные, но по количеству и ширине полос было понятно, что здесь сидят полковники и младшие генералы. Не смотря на весь блеск и лоск, офицеры были пьяными в дым, поэтому не вставали, напоминая каменные статуи с идеально ровной осанкой, гордым стекшим к подбородку лицом. Статуи двигались только тогда, когда надо было опрокинуть очередную стопку и зажевать водку куском колбасы из червя, напоминавшей по вкусу обычный сервелат. На столе стояли тарелки с маринованными грибами, хлеб, испеченный из ржаной и пшеничной муки, перемешанной с сухими земляными водорослями, в вазочках в остром соусе плавали куски хлеба и колбасы. Все мониторы и пульты были сдвинуты влево, продолжая мигать и пищать.
– Где этот полковник Павленко? – пьяным голосом спросил генерал, по оплывшему от пьянства лицу было сложно определить его возраст, большое мятое лицо не выражало ничего, кроме недовольства.
– Ты уже спрашивал. На разгрузке, сам его туда отправил, – ответил другой генерал, потянулся к бутылке и задел вазочку с соусом. Соус разлился по столу. – Эй, убрать!
В темное помещение вбежал лейтенант с тряпкой и ведром. Он быстро вытер, забрал грязную посуду, а за ним уже шел другой лейтенант с подносом. Он поставил чистые стопки для каждого, полные вазочки с соусом и тарелки с нарезанной колбасой. Лейтенант налил всем водки и бесшумно вышел.
Выпили не чокаясь. Один из полковников гулко заикал, его сосед со всего размаху дал ему по спине, едва не свалив на пол. Заскрипели стулья, руки потянулись к закуске.
– Чего ерзаете? Хотите срать, вызовите нянечку, он вам и жопу подотрет, – заворчал недовольный генерал.
– Чего бурчишь? Может бабу вызвать, пусть потешит мертвеца? – предложил его сосед, моложавый генерал с хорошей стрижкой, но уже отчетливыми следами беспробудного пьянства на холеном лице.
– На кой она мне нужна? Занюхивать надо это пойло, а у нас нормальная водка, – сказал полковник, сидевший напротив. Он смастерил большой бутерброд и смачно жевал. – А научились делать колбасу, раньше такая дрянь была.
– Да ты просто забыл, какая она должна быть, – усмехнулся холеный генерал и налил себе и соседу. – Ну что, за полковника Павленко?
– А чего с ним? – очнулся недовольный генерал, машинально взял стопку и выпил. – Разгрузку то закончили?
– Да закончили, ты уже три часа одно и то же спрашиваешь, – ответил холеный генерал.
– Все получили? На склад приняли? – засопел недовольный генерал.
– Жуков отчет прислал – все на складе, – ответил полковник напротив.
– А вот полковник Павленко исчез, – усмехнулся холеный генерал и выпил. – Упокой Господь его душу.
– Думаешь, кокнули? – спросил другой генерал, ловя вилкой маринованный гриб.
– Да, не сомневаюсь. Я его предупреждал, чтобы не гнал на Жукова, – холеный генерал ловко поддел вилкой гриб и изящно его откушал, утерев рот салфеткой, которую тут же бросил на пол.
– Я вот не  понимаю, какого черта у нас складом урки