время и возможность разобраться друг в друге при весьма ограниченных вводных данных, – выбора особого нет в этом пространственно-временном континууме, – то куда девалось в столь разумных и степенных людях всё их культурное здравомыслие, в них прямо вселился дух их доисторических предков и они начали вытворять такое, что те люди, кто находились в состоянии летаргического сна, своим глазам не поверили бы, если бы их разбудил таймер раньше расчётного времени.
– Вопрос психологической устойчивости и совместимости не менее важный, чем все остальные. – По следам вот таких воззрений на объективизацию возможной и ждущей впереди реальности, рассудил Артурчик, собравшись прямо сейчас изучить более конкретней вопрос своей совместимости с тем будущим членом экипажа, с кем ему предстоит нести вахту и значит, прожить бок о бок лишние пару сотню лет. И этим человеком для Артурчика видится…Нет, не господин президент, перегородивший собой и своим всполошенным заявлением так внезапно все мысли и помышления генерала МакТиберия (Артурчика, если кто-то забыл), а... Об этом будет лучше не сейчас.
– Я к вам обращаюсь, объясните мне дураку и может быть выжившему из своего прежнего ума человеку, что всё это значит?! – на повышенных тонах, без объяснения причин вводных данных, приведших к вот такой экзальтации мыслей, обратился ко всем сразу президент с порога и своего захода в ситуационную комнату, даже не дождавшись, когда дверь за ним захлопнется и замкнётся на режиме полной вакуумной автономии. Где после включения режима не беспокоить, если объяснять всё здесь происходящее общедоступным языком, а так-то всё в этом вопросе гораздо многоуровневей и многосложней, все присутствующие здесь были наглухо изолированы от всех верхних уровней жизни.
И ситуационная комната только так называется, тогда как она из себя представляет неуязвимую со всеми режимами автономии капсулу, способную выдержать прямой ядерный удар и функционировать в полной изоляции секретное количество моточасов, которых вполне будет достаточно по заверениям проектировщиков этого многофункционального инженерного решения, чтобы, как минимум, пережить врага, а в случае самого апокалипсического сценария, то и самого человечества. Для чего и была создана целая замкнутая система подачи и фильтрации кислорода и воды, плюс имеются свои секретные источники возобновляемой энергии и продуктовые запасы, которые можно будет возобновлять и выращивать на специальной биологической эко-ферме, для выхода на которую имеется своё специальное ответвление из этой капсулы, являющейся всего лишь одной из тысячи капсул этой огромной системы жизнеобеспечения, построенной на огромной глубине внутреннего пространства империи.
Вот как здесь всё серьёзно продумано умами проектировщиков не только настоящего, а и далёкого будущего, которое всегда находится ближе, чем всеми нами думается. И которое наступает практически всегда тогда, когда этого никто не ожидает. А те редкие исключения, кто вот такое будущее планирует и что-то о нём больше чем все остальные знает, а в это число самого разумного человечества входит однозначно президент, и он имеет персональный и эксклюзивный доступ ко всем этим тайнам и дверям, от которых у него есть ключ и контрольного зашифрованное слово, служащее паролем для открытия доступа в эти двери самых больших тайн.
Впрочем, сейчас ещё не время, как все в этой комнате думают о таких возможных последствиях чьих-то необдуманных и чреватых большим конфликтом шагов, хотя в душе не стало спокойно от тех жутких звуков, которые издали защёлкивающиеся замки бронированной двери. И в головах людей, находящихся сейчас здесь, пронеслась провокационная и в чём-то предательская на свою слабость мысль: «Замуровали нас здесь. И на этот раз навсегда».
Но в этом нет ничего страшного. Просто каждый раз все эти люди думали так, как в последний раз. Ну а дальше развить им эту мысль не давал господин президент, вечно их всех озадачивая своим экзальтированным поведением и удивительной невоздержанностью на своё волнение и всполошенность. Из-за чего все здесь люди и сами начинали рефлекторно волноваться и тревожиться, всё это видя в президенте, который, конечно, больше всех их вместе взятых информирован, но по заходу сюда, они ничего такого экстраординарного не слышали и тогда что он так кипишует. Неужели, пока они все здесь скучали в ожидании президента, – а разбавлять время разговорами и пересудами между собой слишком нервное занятие между людьми всё о друг знающими и думающими в негативном ключе, – сверху что-то такое случилось невообразимое и сейчас президент их всех будет подбадривать в сторону принятия самого важного решения для человечества – на практике доказать теорию большого взрыва. Тем более самый вероятный враг нас к этому вынуждает. Хочет, падла, первым доказать верность этой теории.
– В общем, господа и господини, только вам решать, кто из вас достоин стать прародителем нового человечества. – В вот такие узкие рамки решений ставит тут всех господин президент. И теперь только им и каждому в отдельности решать, кому из них быть спасителем человечества или же в зависимости от того как повернётся, его губителем. И нужно при этом соображать скорейшим образом, кому из них нажать на красную кнопку, которая и приведёт к запуску программы большого взрыва. А вот это, как оказывается для всех членов совета безопасности не такое уж и простое решение. И при одном взгляде на красную кнопку начинают дрожать пальцы рук и забываться коды запусков у потенциальных выдвиженцев на эту роль решителей судеб, и это даже несмотря на то, что они повсеместно всегда заявляли, что они, не задумываясь и без всякого сомнения со стороны своей отсутствующей совести приведут в режим соответствия их намерениям пусковые установки, если их к этому выведет вероятный и всегда вероломный противник.
И вся вот такая ситуация неожиданно приводит всех этих людей, так неожиданно подставленных президентом к их раздражению в сторону всё того же президента, вот что придумавшего и перекладывающего всю ответственность за гибель любых будущих перспектив человечества на них. А если дело выгорит как надо, то он себя и только себя запишет в победители. Мол, без моего волевого решения никто их этих трусливых паскуд и не решился бы взять на себя такую огромную ответственность. И мне даже пришлось прикрикнуть на осоловевшего в своей тупости генерала Маккартура: «Генерал Маккартур! Хорош уже рассусоливать. Жми падла на энту кнопку!», и тогда лишь дело сдвинулось с мёртвой точки.
И сейчас, когда господин президент в той же интонации обратился к генералу Маккатуру: «Бл*ь, генерал Маккартур, вы хоть меня поддержите», отчего-то тому же генералу МакТиберию подумалось, что президент от него требует принять это экзистенциальное решение, нажать красную кнопку и это притом, что часть кодов запуска находятся в его голове, и тогда что получается, его и здесь обошли, скорей всего, во сне сосчитав эту секретную информацию. И как догадывается генерал МакТиберий, то не без прямого участия его супруги Женевьевы, которой было обещано место в этом ковчеге, и вот же как он удивится, когда с ней столкнётся в капсуле по обретению в себе спокойствия и совершенства жизни.
– Что, дорогой, не ожидал меня здесь увидеть? – не давая Артурчику сообразить и понять, что сейчас тут, в отделении сна разума, происходит, как ему не в бровь, а в глаз этим вопросом бьёт и сбивает с толку вся такая самонадеянная Женевьева. И что удивительно и это говорит о большом здравомыслие Артурчика, так это то, что он не стал истерить, заявляя о том, что с ним этот вопрос нахождения здесь Женевьевы не согласовывали (ясно, что за этим стоят его политические противники), а он с конструктивной позиции на её здесь появление посмотрел. – А теперь у меня есть вопрос к тем, кто это всё придумал, увеличив число участником экспедиции не на одну человеческую единицу, а на один физический перегруз, если считать по физическим параметрам и на одного сверх потребителя продуктов, чьё нахождение здесь будет требовать пересмотра итоговых цифр запасов продуктов и провианта: какого хрена она тут делает?!
На что, впрочем, найдутся достаточно нетривиальные контраргументы у тех лиц, кто всю эту затею с привлечением на борт ковчега Женевьевы затеял.
– И что ты предлагаешь, нам теперь с ней делать? – и с такой сквозящей в этом вопросе провокационной мыслью спрашивают эти политические противники Артурчика в лице советника по организации избирательного движения, господина Болтона, что Артурчика прямо холодком обдало, заставив посмотреть в сторону гипотетического люка, с выходом в открытый космос для вероятного противника, а для всех них, само собой в астрономию...? Астрологию…? Да как бл*ь, назвать это открытое сверху вселенское пространство, в которое выходят астронавты?! В общем не важно, а Артурчик понял под какой нравственный тест его подбивает этот негодяй Болтон. Проводит и ставит он на нём эксперимент социальной значимости. Что он выберет. Выживаемость человечества в лице их экспедиции или же как на это рассчитывает Болтон, свой эгоизм, оставив на ковчеге Женевьеву. И всё это оправдывая теорией либерализма. Где ценность одной личности человека не может оспорена общественной целесообразностью. И общество не имеет права на жизнь, если оно не ценит жизнь каждой отдельной личности. В общем, все должны сдохнуть, чтобы доказать право Женевьевы на свою жизнь.
Вот перед какой философской дилеммой ставит Артурчика этот кровопийца Болтон, и ладно бы в стороне и без участия Женевьевы. Но нет, он в своём философском цинизме дошёл до самых пределов и Артурчик должен решить судьбу Женевьевы лицом к лицу к ней и притом немедленно. Ведь он отлично знает Женевьеву и она, как самодостаточная, либеральных взглядов на себя современница той самой повестки дня, которая вбивает в самую ничтожность человеческую данность, которая не имеет статистической основы, а она динамичная по своей сути и имеет для себя такое же право на изменение своей личности, и Женевьева будет отстаивать саму себя до последнего волоска с твоей головы, за которую она ухватится, когда вы всем мужским скопом попытаетесь пропихнуть её в люк выхода в орбитальное пространство.
На пути к которому встанет не только несоразмерность с этим выходом Женевьевы, но и потенциальная угроза и опасность со стороны женской части коллектива ковчега, который небезосновательно для себя сочтёт, что раз так безнаказанно попираются права одной представительницы их сообщества, то кто даст гарантию им в будущем, что и их не постигнет та же участь в случае самого банального, непростительного только с мужской точки зрения их проступка. Той же их неуступчивости в свою сторону их навязчивости поведения. И тут в любой момент ожидай и своего проталкивания в спину и в сторону выхода в открытое пространство астрономии пусть будет так. Мол, не чё вам прятаться вечно за хрупкие женские плечи и спины, и вот сейчас мы и посмотрим, на что вы все способны.
Но сейчас на пути ко всему этому встал генерал
