непременно по имени-отчеству обращались - в качестве моральной компенсации за прежние унижения), “репу” свою почесал - и тоже пошёл как-то раз на приём к директору. Уже после расстрела восставшего Верховного Совета из танков в 93-ем году это было, когда тотальный грабёж России бандою Ельцина, достигнув своего апогея, максимума, сделался необратимым, когда уже только ленивый не воровал и не торговал, не пользовался свалившейся на голову “свободой”.
- Валентин Константинович, - сказал он ему напрямик, не чинясь и без метафор и аллегорий. - А давайте БЭСМ продадим на хрен? Зачем она нам, такая дура здоровая? Место занимает только, да собирает пыль, да крыс собой кормит - всё! Её теперь, вероятно, даже и ни один музей не возьмёт - потому что нет их уже, музеев-то. Все приватизировали.
- Как это продадим? - не сразу понял хмельной директор, сонные очи скосив. - Кто у нас её купит, окстись? - когда компьютеры уже пошли персональные. ЕС-ка - и та скоро будет никому не нужна, не то что старушка БЭСМ.
- Так я же не предлагаю Вам её целиком продавать, для расчётов, - не унимался ловкий Мареев. - Мои ребята, только дайте команду, её на куски разберут, на блоки. А там знаете сколько золота, серебра и прочих драгоценных и цветных металлов, которые на “ура” идут! Их потом аккуратно собрать в мешок и продать - много можно денежек выручить. Я уже узнавал, интересовался по этому поводу. Покупатели уже имеются - только свисни.
И ведь разобрали, в итоге, БЭСМ, раскурочили машину по приказу начальника ещё оставшиеся в отделе инженера и техники: прямо в рабочее время её и ломали. Интересно было наблюдать заходившему к ним иногда Стеблову, и больно одновременно, как сидели они в белых халатах в кружок за столом: выковыривали кусачками золотые, серебряные и бронзовые детальки из некогда славной машины. И как превращалась она на глазах, чудо советской вычислительной техники, некогда краса и гордость её, запечатлённая во многих художественных и документальных фильмах, поднявшая на своих мощных плечах весь космос и атомную промышленность, - как превращалась она после этого в достаточно дорогой хлам. Унося с собой дух целой эпохи и, одновременно, память о тех воистину героических днях, которые уходили в прошлое безвозвратно…
33
Всё это, повторим, происходило на глазах Стеблова: он мог воочию наблюдать, как пустел и вымирал институт, по которому уже вовсю гулял бродяга-ветер. Прошло какое-то время после его возвращения, самое малое и пустяшное, и уже на территории их супербогатого некогда предприятия ржавого гвоздя невозможно было сыскать: всё вывезли и продали начальники сначала, а оставшееся в рюкзаках и сумках, а то и просто в карманах утащили рабочие. Им, работягам зачуханным, тоже хотелось посильную лепту внести в дело “торжества демократии”. Да и кушать тоже хотелось, как ни крути, жвачки и пуховиков диковинных, разноцветных.
Последнюю точку в этом “демократическом шабаше-воровстве” поставил заместитель директора по режиму Яковлев Владимир Александрович, бывший старый чекист, грозный седой полковник, когда-то призванный Советской властью следить у них за порядком, и вдруг превратившийся в клептомана самым диковинным образом. Однажды вечером - как потом, смеясь, рассказывали охранники - он не удержался, приехал в институт на собственных “Жигулях” - и, не стесняясь и не краснея ничуть, вынес и погрузил на багажник оставшуюся кожаную тахту из медсанчасти, на которой до этого сидели больные не один год, и которая Яковлеву шибко нравилась, по-видимому, из-за отменного качества. Он давно на неё глаз положил, давно ходил-маялся, бедолага… Так вот, погрузил он сверху эту тахту, выкурил сигарету, утёр пот со лба, после чего, попрощавшись с охраною, увёз её к себе на дачу: сам стал на ней на веранде лежать, вытянув толстые ножки.
А чего, действительно, добру пропадать, если и врачей-то у них уже не осталось: уволились все. А медицинское оборудование из их кабинетов другой замдиректора, Зотов, давно распродал по бросовым ценам: аппарат для УЗИ, зубопротезные кресла, добротные стеклянные шкафы и стеллажи, марли, бинты и шприцы, столы и стулья врачебные. Демократия так демократия - совесть по боку. Совесть западной демократии не родня: про это давно известно…
34
После того, как институт опустел, последней тахты лишившись: когда из него всё добро словно поганой метлой его голодные сотрудники вымели, - у них появился некий ловкий молодой человек по имени Стас. Так он сам всегда представлялся при знакомстве, и так, соответственно, все в институте его стали звать-величать, кто с ним вынужденно вступал в контакт и общение. Был этот Стас 30-летним здоровенным детиной с кожаной тугой барсеткой под мышкой и хищным прищуренным взглядом, пронзавшим тебя насквозь. Был хамоватым и нагловатым, как и все тогдашние торгаши-коммерсанты, хозяева жизни, - и человеком ещё, которого на предприятии давно ждали как некую палочку-выручалочку.
По слухам, всё тот же Зотов его привёл, которому он доводился родственником. Поэтому Стас сразу же к директору пошёл на приём и, не раздумывая и не юля, прямо и чётко изложил тому цель своего визита.
- Ты вот, Валентин Константинович, - представившись и про здоровье дежурно спросив, по стакану дорогого коньяку предварительно опрокинув и не робея перед доктором технических наук ни сколько, развязно сказал он директору после этого, - ты вот сидишь у себя в кабинете сычом - и всё новую жизнь материшь, нашего президента Ельцина ежедневно хаешь, как мне Яков Абрамович докладывал. Не нравится-де он тебе, не по сердцу… Да, Ельцин - не ангел, да, сильно пьёт и мало о делах и о стране заботится. Это правда. Но зато он нам главное дал - волю. Бери и делай что хошь: хочешь пьянствуй и умирай, хочешь - становись миллионером в одну секунду. Разве ж не молодец он после этого? разве ж нашего уважения не достоин?
- А вот что ты лично сделал, скажи? - ухмыльнувшись, продолжил Стас далее свою беседу, - чтобы этой волей дарованной распорядиться? чтобы подчинённых своих накормить, ну и себя, естественно, не обидеть? Ни-че-го-шень-ки! - согласись, признайся честно. Только сидишь и ноешь как баба - вместо того, чтобы крутиться юлой, птицу счастья ловить и щипать, как повара кур щиплют. Пустое это занятие, поверь, - сопли жевать и причитать по-бабьи. И самое что ни на есть последнее… Вспомни-ка лучше, что Абдулла говорил из фильма “Белое солнце пустыни”... «Не сиди и не жди, мол, учил он дружка своего Саида, не трать понапрасну время. А ежели ты и вправду сильный и смелый такой, как про то лепишь, то и садись на коня, и сам бери чего хочешь»... Вот так-то вот, Валентин Константинович, и только так! Сам бери, понимаешь, сам! - не жди ни от кого подачек. «Ищущий да обрящет» - вот в чём смысл и прелесть нынешней вольной жизни, за что я её люблю и ценю.
- Как это я сам себе и своим подчинённым могу работу какую-то дать? - опешил хмельной директор от такой нагловатой проповеди. - Я - руководитель оборонного предприятия, получаю от государства заказ на “изделие” и исполняю его в точном соответствии с планом и тех-проектом. Вот в чём моя задача заключается и состоит. Не могу же я сам себе госзаказы придумывать: у меня нет на то ни денег, ни полномочий. Я ж не министр, не председатель правительства. Это там, наверху, подобные вещи делаются и решаются.
- Раньше решались, да. А теперь по-другому всё - понимаешь? - по-новому, по-демократически! Ты слышал, что Борис Николаевич однажды губернаторам нашим сказал? Что, мол, “берите, парни, суверенитета столько, сколько сами того пожелаете, сколько сможете проглотить”. Понимаешь ты это, Валентин Константинович, или не понимаешь?! Открытым текстом президент на всю страну заявил, что выписывает всем нам вольную... Так что теперь ты сам себе голова: и министр, и председатель правительства. Сам за себя и решай. Не жди ни от кого команд и приказов… Власти в стране нет - пока. И в ближайшее время, как кажется, и не будет. Старых пердунов-коммуняк прогнали взашей, кто за порядком следил. А “демократам” ельцинским, этим прожжённым жуликам и “жукам”, порядок и на хрен не нужен. Поверь. У моей жены родственники в Кремле работают: клерками в Администрации президента, мелкими сошками, мальчиками на побегушках - но, тем не менее. Главные новости и сплетни со слухами знают из первых уст. Так они такое рассказывают про тамошние делишки - жуть! Оторопь берёт от их пьяных рассказов! Всю страну, оказывается, давно уж продали и разворовали, всю поделили между собой два десятка ловких еврейских семей: живут теперь на награбленном - и в ус не дуют. Ну и нам, значит, надо хоть что-то себе успеть отщипнуть, коли так. Коли такое халявное время нам выпало…
Не понимая, к чему клонит его деловой и через чур эмансипированный посетитель, Валентин Константинович задумался, пьяный мозг свой напряг, совсем уже отвыкший работать.
-…Ну и что ты хочешь-то от меня, Стас, дорогой, что-то я в толк никак не возьму? - наконец спросил он его, тряхнув головой загудевшей. - На что подбиваешь?
- Хочу, чтобы дошла до тебя простая, но очень ценная во всех смыслах мысль: что ты - хозяин огромного столичного предприятия, брошенного на произвол судьбы, - охотно пояснил цель визита бравый молодой человек, с лица которого не сходила улыбка, нагловато-сытая и вызывающая.- Обладаешь огромными пустующими территориями и людьми, с которыми не знаешь что делать. Ты на бочке с золотом ведь сидишь уже несколько лет, Валентин Константинович, но даже и не подозреваешь об этом. Не догадываешься, что ежели все твои пустующие цеха завтра, к примеру, в аренду сдать - ты буквально озолотеешь через полгода. Да ещё и голодных и не разбежавшихся от тебя сотрудников своих накормишь, которые сейчас лапу сидят и сосут, и тебя же и клянут потихоньку.
Слово “аренда” здорово испугало директора, как пугала его, в целом, и вся современная жизнь, в которую он никаким боком не вписывался, не понимал, от которой пытался спрятаться в алкоголе. Но Стас успокоил его, пояснив, что арендою и торговлей будет заниматься лично он сам, как главный менеджер и будущий заместитель директора по коммерции. А Валентин Константинович, дав добро на его сверх-заманчивое предложение, будет только деньги от него получать ежемесячно, какую-то часть от прибыли. Ну и руководить, как прежде, инженерами и рабочими из цехов - ждать, пока государство, наконец, про космос и его институт вспомнит...
35
Так вот, с лёгкой руки и рекомендации Зотова Якова Абрамовича, и появился у них на предприятии новый заместитель директора по торговле. Менеджер, как он гордо сам себя называл на современный манер, - который быстро прибрал всё к рукам, все пустующие цеха и подсобки. В их умирающем институте буквально через неделю уже закипела жизнь: с утра и до вечера по его территории засновали машины с товаром, замелькали новые люди, как правило - молодёжь, которая разбавила стариков, зачахших сторожил институтских.
Этот Стас оказался на удивление деловым и расторопным малым, каких, вероятно, даже и в бизнесе надо было ещё поискать. Ибо за несколько дней, получив согласие от директора, он оббегал весь институт и дотошно осмотрел и переписал все его помещения. Переговорил там
