это было очень приятно, и никто, никто не смотрел на забинтованные руки, не пялился, как люди в метро. Ей хотелось обнять каждого, горячего, пропахшего потом, с еще не успокоившимся дыханием, смеющегося мальчишку, с которым она бы раньше и разговаривать не стала.
– Ребята, какие вы все хорошие. Как я по вам соскучилась! – звонко воскликнула Женя и замерла, встретившись со взглядом Лешки Симонова.
– Мы тоже, нам тебя не хватает. Кто нас будет отшивать, – сказал он и вздохнул. – Короче, Жень, тут про тебя такое говорят, уроды всякие.
– А если это правда? – Женя выпрямилась и блеснула глазами, готовая выслушать обвинения, держась на последней ниточке, чтобы не сбежать от них подальше, куда угодно.
– Даже если это и правда, главное, что это позади, – сказал Лешка. – Честно, Жень, мы тут с пацанами все уже обсудили. Если тебе помощь нужна, ты говори. А тех, кто будет тебя обижать, мы сами обидим. Верно, ребята?
– Да! – закричали мальчишки и добавили несколько матерных пассажей.
Женя заревела, закрыв лицо руками. Мальчишки сникли, не зная, что делать, боязливо переглядываясь друг с другом. Лешка, набравшись храбрости, дотронулся до ее плеча.
– Ну, ты чего? Не плачь, пожалуйста.
– А можно я каждого из вас поцелую? – спросила Женя, успокоившись. Парни радостно закивали, и она обняла и поцеловала каждого в щеку, больше всех покраснел Лешка Симонов. Парни загоготали, тыча в него пальцем.
– Вы чего? – удивилась Женя.
– Лешка в тебя втюрился, – разъяснили парни рядом, уворачиваясь от удара Лешки.
– И что?! – с вызовом ответил им Лешка. – Женька мне всегда нравилась, чего врать.
А сам весь покраснел и спрятал глаза в землю. Женя улыбнулась и еще раз звонко поцеловала его, шепнув на ухо: «А ты меня на свидание позови, но не сейчас. Давай осенью, ладно?». Он радостно закивал, а парни вокруг них уже их поженили, заливаясь хохотом.
На футбольное поле прибежало трое мальчишек младших классов. Они наперебой стали рассказывать, что у дома Жени встали какие-то телевизионщики, вроде с центрального канала. Парни оживились, намечалась новая игра. На видео Женя заметила свою бабушку, мать ее отца, бросившего их давным-давно. Она несколько раз видела эту женщину, привозившую странные подарки, которые мама всегда выбрасывала.
– Это моя бабушка, точно она, – сказала Женя. – Они меня ждут, да?
– Ага, я слышал что тебя. Там еще про твою маму говорили, вот эта баба, – мальчишка показал на ее бабушку. – Она там что-то кричала перед камерой.
– Черт, надо маму предупредить! – Женя позвонила маме, едва начав рассказ, поняла, что мама ожидала что-то подобное. Оказывается, ее телефон взломали, но Петр Ильич решил довести игру до конца, чтобы взять на живца.
Посовещавшись, мальчишки решили устроить спецоперацию. Два мальчика вызвались снимать, остальные решили напасть с разных сторон. Тут же набрали снарядов с земли: камней, комьев земли с корнями, всевозможного мусора. Кто-то сбегал в аптеку, купив пачку презервативов, которые наполнили в школе водой. Вооружившись и запилив трансляцию, мальчишки двинулись на штурм. Женя и девчонки, прибежавшие на шум, уселись на трибуне, смотря трансляцию. Мальчишки двигались осторожно, обходя врага с незащищенного фланга. Женя сбросила ссылку на трансляцию маме, Петру Ильичу, Ане и Наташе. Первой отозвалась Аня, как всегда с бурными восторгами, и трансляция расползлась по интернету.
– Привет, – Анастасия села на трибуну рядом с девчонками. Девочки подвинулись, и она села рядом с Женей.
– Мама! – обрадовалась Женя, обняв ее. –¬ Ты видела, да?
– Видела. Если бы я знала, что ты придешь сегодня, то предупредила бы. Они давно за мной следили. Решили, видимо, сюжет отснять, – грустно улыбнулась Анастасия. – Петр Ильич всех вычислил. Это журналисты с «У всех на виду!». Видишь, твоя бабуля решила подзаработать на нас немного.
– Да пошла она! – Женя не договорила и ткнула пальцем в экран планшета. – Началось! Смотри-смотри, что они делают!
Возле подъезда многоэтажного панельного дома выстроилась группа людей, стояли камеры, операторы лениво курили. Уже был отснят весь вводный материал и все нервно переминались с ноги на ногу. Внезапно из-за всех углов на них полетели комья земли, камни, а в самых лакированных журналистов попали наполненные водой презервативы. Мальчишки меняли позиции, нападая каждый раз с другой стороны, заставляя съемочную группу пригибаться и бежать к припаркованным у мусорной площадки микроавтобусам, где их встретил град камней.
24
Блестящий «кайен» въехал на парковку ТРЦ, из него вышел улыбающийся мужчина в дорогом костюме. Все в нем говорило об успешности и достатке, лицо светилось от удовольствия и собственной значимости. Проходя мимо выходивших к парковке девушек, он подмигнул им, не заметив, как они внимательно и строго посмотрели на него. Одна из девушек сделала фото госномера его автомобиля, у девушек тут же пискнул мессенджер, а затем пропищало и у других людей рядом. Они переглядывались, а некоторые открыто показывали пальцами в спину уходящему владельцу блестящего «кайена».
У эскалатора его сфотографировала другая девушка, долго и неприятно глядя ему в глаза. Мужчина нахмурился и прибавил шаг, взбираясь по эскалатору наверх. На его пути все чаще встречались люди, обсуждавшие его, некоторые открыто тыкали в него пальцами, а проходившая совсем рядом пожилая женщина плюнула ему под ноги. Он поспешно скрылся в первом попавшемся ресторане. Официант посадил его за столик в углу, подальше от всех, вернулся с меню и долго смотрел на него, не говоря ни слова. Сделав наспех заказ, мужчина посерел лицом, былая веселость и хорошее настроение улетучилось. Он часто смотрел на полупустой зал, будто бы ожидая кого-то, готовясь вскочить. Он достал из внутреннего кармана удостоверение и поставил его так, чтобы всем было видно корочку.
Принесли заказ. Он ел без аппетита, медленно пережевывая куски. Постепенно он успокоился и стал небрежно рассматривать девушек за соседнем столиком. Одна из девушек обратила на него внимание, и он, подозвав официанта, заказал для нее и ее подруги по коктейлю. Девушки взяли красивые бокалы и, недолго посовещавшись, встали и подошли к нему.
– Прошу вас, присаживайтесь, – одарил он их широкой улыбкой и хотел спрятать удостоверение, про которое забыл, как одна из девушек схватила его и внимательно прочла.
– Точно он, – сказала вторая девушка, высокая красивая брюнетка в тонком длинном зеленом платье, беря удостоверение у подруги розовощекой русой красавицы в бледно-голубом сарафане. Девушка бросила удостоверение в лицо мужчины и плеснула в него коктейлем, вторая девушка вылила ему коктейль за шиворот.
– Урод! Мразь! – крикнула ему в лицо розовощекая красавица, смачно плюнув ему в тарелку.
– Да вы че! – взревел мужчина, вскакивая и желая ударить девушек, но его руку перехватил официант, а рядом с ним уже стоял огромный повар и еще два официанта.
– Да вы знаете, кто я?!
– Знаем, ты подлец и мразь! – пробасил повар и, выкрутив ему руку, поволок к выходу.
– Чтобы духу твоего здесь не было. Пошел вон!
Он вытолкал его за дверь, весь этаж повернулся к ним, и люди стали окружать «важного человека». Волна возгласов пронеслась по зданию ТРЦ, казалось, что здание задрожало от этих голосов, в которых он отчетливо слышал свою фамилию – Канаев подлец! – видел ненависть во взглядах незнакомых людей, в полицейских, стоявших тут же, делавших вид, что ничего не происходит. И эти ребята в форме также смотрели на него с ненавистью, а когда кто-то плевал в него, и Канаев хотел ударить, полицейские вставали перед ним небрежно отталкивая назад.
Канаев сбежал вниз к машине. Его блестящий «кайен» был облеплен огромными наклейками с его фотографией и надписью: «Это провокатор! Это подлец и убийца!». Шины были спущены, ниппели отсутствовали, а лобовое стекло измазали липкой черной грязью. Кое-как очистив машину, позвав на помощь работников из ближайшего шиномонтажа, смотревших на него подозрительно, но работу сделали, он доехал до мойки. Уже выезжая на трассу, снова блестящий, чистый, но озлобленный внутри, «кайен» нагло перестраивался, водитель очень спешил, плюя на камеры и светофоры. На одном перекрестке перед ним встал КамАЗ, с других полос плотно встали машины. Водители переговаривались, бибикали, тыча в него пальцем. Загорелся зеленый, а поток не тронулся. Все стояли и смотрели на него, а водитель КамАЗа включил аварийку и выставил знак, встав рядом с ним и насмешливо куря.
Канаев выскочил из машины и ткнул водителя КамАЗа стволом в лицо, крича, чтобы он убрал свою колымагу. Его заломали и повалили на капот «кайена», перетянув руки и ноги монтажными стяжками. Он лежал лицом на мокром капоте, теплом и пахнущим бензином, слыша, как все смеются над ним. Внезапно поток тронулся, и он остался один на капоте, а вокруг него, не тормозя и не останавливаясь, лился поток машин, громко сигналивших, кто-то успевал выкрикивать проклятия в его адрес. Так он пролежал час, пока его, уже сползшего на асфальт, не освободила полиция.
Канаев открыл глаза. Шум в ушах вдавил голову обратно в подушку, мозги свернулись, как тухлое молоко, а во рту плескалась густая мерзкая желчь. Еле доковыляв до туалета, он припал к унитазу.
Что было вечера, и было ли это на самом деле? Мысли слабо прояснялись, вспоминался ресторан, красные от скотча рожи полковников. Значит, все сон. И чего он так надрался, хорошо еще, что никакой шлюхи не было, а то бы точно стал избивать, просто так, чтобы в себя придти.
На кухне было душно и воняло склизкой рыбой. Он открыл окно и долго стоял, глубоко дыша. Нашарив в морозилке бутылку водки, он сел за стол. Первая рюмка едва не вырвалась обратно. Закусив, не глядя, подтухшей склизкой рыбой, он налил еще и посмотрел на портрет президента, равнодушно смотревшего сквозь него.
Служу, выдавил из себя Канаев, выпил и часто и громко заикал.
