(наверняка показывали очередную мыльную оперу типа «Санта Барбары»), что даже приоткрыла рот.
– Я уезжаю! – звонким четким голосом произнесла я, надеясь на больший эффект, но, увы, папа с мамой отреагировали очень вяло. Мне вначале даже показалось, что они не услышали ни единого слова. Отец вздохнул и как ни в чем не бывало перевернул страницу газеты, а мама, цокнув языком, переключила канал. – Навсегда! – добавила я с вызовом.
– Но куда ты поедешь, Лисенок? – донесся из-за газеты тихий голос папы. – Опять что ли к старикам? Ты ведь их не любишь!
Отец как в воду глядел. Стариками мы называли его родителей. Бабушка с дедушкой жили не в городе, а деревушке, находящейся почти на другом конце страны. Они были пенсионерами, людьми старой закалки, предпочитая телевизору и микроволновке свежий воздух и здоровую пищу со своего огорода. Я же считала это чем-то диким, просто не представляя жизни без компьютера и телефона. А у стариков даже электричества не было, не говоря уже про интернет. Впрочем, из двух зол выбирают меньшее...
– По крайней мере они уделяют мне гораздо больше внимания, чем вы, – произнесла я решительно, но вспомнив, как старики заставляли меня есть свежую капусту или пить парное молоко, все же невольно поморщилась. Папа снова вздохнул и отложил в сторону газету.
– Завтра день рождения у старшего сына Леонида, – вкрадчиво заговорил он. – Предполагалось, что они всей семьей поедут отмечать это событие за границу, но... хм, немного поменялись планы...
Мама щелкнула пультом и телевизор замолк так внезапно, что я вздрогнула.
– Они приглашают нас к себе в гости, – горделиво выпятив грудь, сообщила она.
От удивления я даже дар речи потеряла: «Так значит, день рождения этого несносного хулигана Виталия они намерены отмечать, а на мой решили забить?»
– Хватит тебе, Лисенок! – устало осудил меня отец, поняв по моему лицу, что я начинаю себя накручивать.
Меня променяли на какого-то Виталика! Просто неслыханно!
– Это честь для нас, – продолжила мама. – Ты просто неблагодарная девочка. Демидовы делают нам одолжение, да еще какое. Возможно, мы вообще в скором времени породнимся...
– Леонид сделал тебе предложение? – хмыкнула я, ничуть не удивившись бы такому исходу событий. Давно было видно, что мама восхищалась папиным издателем гораздо больше, чем своим собственным мужем. – И когда же свадьба? Постой-ка, а ты же еще не развелась, а значит – ваш союз незаконный...
– Прекрати, Алиса! – воскликнула мама и покраснела до самых корней белокурых крашенных волос. Она сверкнула глазами и развернулась к папе, всем своим видом говоря: «Ну же, давай, разъясни нашей ненаглядной доченьке, раз она настолько несообразительна и мелет всякую чушь».
– Вообще-то, твоя мама здесь ни при чем... – отец замялся, явно подбирая нужные слова. – Скорее, речь пойдет о тебе...
– Обо мне?! – чуть ли не вскрикнула я. – С какой это стати?
– Видишь ли, Лисенок... – папе явно не хотелось говорить то, что он собирался сказать. – Виталию исполняется двадцать четыре года, и Леонид считает, что это вполне нормальный возраст для женитьбы...
– А я-то тут при чем? – резко перебила я. Голос предательски дрогнул и сорвался на писк. – Мне всего шестнадцать!
– Почти семнадцать, – поправила мама.
Виталия я знала хуже остальных детей Демидова. Алина, его младшая дочь, была моей ровесницей, сын Игорь учился в университете, другой сын – Павел – уже работал по профессии, а вот самый старший – Виталий – по моим сведениям нигде не учился, да и не работал.
Лишь пару лет назад Леонид привел Виталия в наш дом. Тогда парень показал себя не с лучшей стороны, выпив слишком много алкоголя. Тот день я до сих пор вспоминала с содроганием. Виталик полез к маме с поцелуями, благо папа этого не видел, а потом принялся приставать ко мне. Ну, со мной разговор был куда проще, чем с мамой: я вывернула нахалу руку и пригрозила, что если он еще посмотрит в мою сторону, жестоко поплатится. Мне повезло, что школьный кружок боевых искусств, на который мы ради интереса ходили с Надей с третьего класса, кое-чему меня научил. Впрочем, протрезвев, Виталий наверняка позабыл про мою угрозу.
– Не будь такой глупенькой, Алиса, – мама дружелюбно протянула ко мне руку, чтобы дотронуться до плеча, но я, словно испугавшись обжечься, отскочила в сторону и строго взглянула на отца, как самого разумного из родителей.
– Вы просто получше познакомитесь, – миролюбиво произнес он. – Вас же никто в загс на следующий день не потащит. К тому же, у тебя на раздумье будет как минимум год...
«Год?» – ахнула я. От возмущения я даже не смогла подобрать нужных слов. Что же это получается – не успею я закончить школу, как меня сделают замужней женщиной? «Да они что, с ума все сошли? Замуж за пьяницу Виталика?» – возмутилась я.
– Не бывать этому никогда! – громко произнесла я и пулей выскочила из кухни.
Решение пришло моментально. Я вытащила из гардероба свою спортивную сумку и принялась наспех собирать вещи. Мысли крутились в голове хороводом: «Никакой Австралии!», «Родителям до меня нет дела», «Виталик, Виталик, Виталик», «А как же мой дорогой кенгуру? Неужели я его никогда не увижу?»
– Не раскисай! – строго наказала я себе и с остервенением начала дергать за молнию, чтобы закрыть набитую до отказа сумку. Подумать только – целый месяц я кормила себя надеждами и мечтами, а в итоге лишилась всего – и надежд, и тех самый мечтаний. Глупо и обидно.
Папа заглянул в комнату, как раз в тот момент, когда я трясущимися руками пыталась застегнуть молнию. Мне было очень горько, но сила воли помогала сдержаться и не заплакать. Папа покачал головой и опустился на краешек кровати. Я решила сделать вид, что в упор его не замечаю.
– На северный полюс собралась с таким-то багажом? – попытался пошутить он. Я не ответила, и папа серьезно добавил: – Познакомить вас получше была идея Леонида, не моя. Он считает, что лучшей кандидатуры его сыну не найти. Хочу, чтобы ты знала, что я не... не собирался заниматься сводничеством.
«А мне от этого знания ни тепло, ни холодно!» – хотела выкрикнуть я и добавить еще что-нибудь резкое и колкое, но вовремя вспомнила, что игнорирую отца. Низко склонившись над сумкой, я вновь дернула молнию и, эврика, та сдвинулась с места.
– Ты вправе на нас злиться, – продолжил он виноватым тоном. – Мы знаем, как для тебя важен твой день рождения, но...
Я гневно взглянула на отца. Вид у меня был наверняка жалкий: дрожащая нижняя губа – прямое свидетельство того, что я вот-вот расплачусь, печальные глаза, наполненные слезами, которым ни в коем случае нельзя было прорваться наружу, и хлюпающий нос. Скорее я походила на маленькую разобиженную на весь белый свет девочку, чем на взрослую разумную дочь.
Но папа не закончил фразу и развел руками. И как же я не любила это «но». Вот всегда оно встает между слов и рушит человеческие судьбы. Я постаралась вложить в свои слова как можно больше чувств и как можно грубее произнесла:
– Ненавижу... Ненавижу Демидова... Ненавижу свою жизнь...
Получилось, конечно, слабовато, но для папы сошло. Он тяжело вздохнул. Больше ничего не добавив, папа поднялся на ноги и, немного потоптавшись в дверях, вышел из комнаты.
Но не успела я вздохнуть с облегчением и поднять с кровати сумку, как в комнате появилась мама. В отличие от отца, она не хотела виниться, а была полностью убеждена в своей правоте. Заметив собранную спортивную сумку, она скептически поджала губы. На ее лице застыло выражение: «Кого ты пытаешься запугать? Думаешь, я поверю, что ты вот так просто соберешься и уедешь, когда я все уже придумала?»
– Ты не понимаешь, от чего отказываешься... – зашипела мама, словно разгневанная гусыня. – Семья Демидовых имеет большой вес в обществе. Тебе будут открыты все дороги... К тому же, папа прав. Никто в загс тебя на следующий день не потянет. Ты закончишь школу, и только потом...
– О чем ты говоришь, мама? – я резко прервала ее пылкую речь. – Свести меня с этим уродом Виталиком?
Мама вспыхнула словно спичка.
– Он никакой не урод! – чуть ли не выкрикнула она. – А довольно симпатичный молодой человек... К тому же, мне надоело открывать тебе глаза и показывать, что для тебя лучше. Раз сама не понимаешь, то позволь решить за тебя.
«Решить за тебя», – повторила я ее слова.
– Не бывать этому, – твердо произнесла я, в одно мгновение превратившись из маленькой капризной девчонки в самоуверенного человека, определенно знающего, что ему нужно делать. – Я взрослая, и предоставь мне самой сделать выбор...
– Ты не понимаешь... Ничего не понимаешь... – завелась мама.
– Знаешь... – резко перебила я ее. – Я УЕЗЖАЮ ИЗ ДОМА СЕЙЧАС ЖЕ.
Мама поджала губы и скривила лицо. Это значило что-то одно из двух: либо у нее сейчас случится истерика, либо она зайдется гневной тирадой на тему: «И какая же у меня неблагодарная дочь!». Так как мне не особо интересно было знать, что мама выберет, я выдернула из розетки телефон и, задрав к потолку нос, гордо прошествовала к выходу. Но не успела дотронуться до ручки парадной двери, как до меня донесся отчаянный крик матери. Наверняка она до последнего отказывалась верить, что «ее глупая дочурка» настроена решительно. В коридоре послышался шум торопливых шагов и, не дожидаясь пока мама меня настигнет, я поспешно выскочила на лестничную площадку. Проигнорировав лифт (на своих двоих определенно быстрее), я, перескакивая через несколько ступенек, чуть ли не кубарем скатилась вниз.
Возле подъезда ждал отец. Вначале я подумала, что он решил меня остановить, и поспешно приготовила целую речь о самостоятельности и праве собственного выбора, как тот произнес:
– Давай подброшу до вокзала. Лисенок, я просто хочу, чтобы ты благополучно доехала до стариков.
Папа потянулся к моей сумке, чтобы убрать в багажник. Но, засомневавшись, стоит ли так просто довериться отцу, я лишь сильнее вцепилась в ремешок на своем плече.
Тем временем голос мамы уже слышался совсем близко (наверняка она тоже не стала дожидаться лифта и теперь со всех ног неслась вниз), а значит, времени на раздумья было немного, и я, всучив отцу сумку, запрыгнула на переднее сиденье машины.
Папа завел мотор как раз в тот момент, когда из дома выбежала раскрасневшаяся и разгневанная мама. Он даже не остановился, когда та бросилась к машине, размахивая руками, а наоборот, нажал на газ. Я плотнее закрыла окно, чтобы не слышать маминых обвинений в мой адрес, которые наверняка услышал весь двор. Соседские мальчишки даже бросили мяч, с интересом уставившись в сторону орущей возле подъезда женщины в бархатном розовом халате и пушистых мягких тапках, а бабульки, сидящие на лавочках, тут же навострили глуховатые уши.
– Похоже, она еще долго будет меня винить за сорванные планы, – произнесла я вслух, а мысленно добавила: «Наверняка, в мечтах уже давно видит себя открывающей дверь в дом Демидовых собственным ключом».
– Переживет, – коротко ответил отец и мы выехали на шоссе.
Не скрою, сегодняшний поступок отца меня удивил. Он ведь просто боготворил издателя, на встречу к которому сейчас опаздывал. И все ради... меня?! Я уже готова была простить его за сорвавшийся отпуск, но вспомнив про сватовство с Виталиком, недовольно отвернулась к окну.
Когда-то мы с
