Да, Женя, “с волками жить - по-волчьи выть”, “назвался груздем - полезай в кузов” и так далее. Мне подруга по статусу положена!
- Офигеть!.. Говори адрес, мои ребята сейчас же поедут и заберут лазер.
- Нет, нет, я сам, зачем пугать женщину? Завтра съездим. Ну а ты-то понял свою задачу? Когда снова там окажешься, ничего не предпринимать!
- А как я попаду именно туда?
- Чудак-человек! Я же знаю, какую мощность применял в прошлый раз, точно такую заряжу и завтра. Не беспокойся, попадёшь куда надо! Ну что, на боковую?
Опрокинув рюмку, Гилевич тут же осовел и, если б не поддержка друга, вряд ли бы сам добрался до кровати.
Вернувшись к камину, Симонов долго сидел в задумчивости. Потом взял листок, что-то черкнул и позвонил в колокольчик.
Явился молодой человек с “бабочкой”.
- Вот что, к утру необходимо достать это, - сказал ему Симонов, протягивая записку.
8.
Гилевич не ошибся, и у Симонова отлегло от сердца, когда он увидел себя, невидимого, на знакомой тропе, спускающейся от сосен к морю.
Когда мимо него пронеслась ватага аборигенов, Симонов спокойно последовал за ней и, пока соплеменники Урсы готовили место для жертвоприношения, он сидел на одном из камней неподалёку.
Вот аборигены притащили козу (Симонов отвернулся, стал смотреть в море), вот они привязали к столбу девушку и Урса, испив из своей чаши, направился к ней, чтобы принести в жертву существо с чёрными волосами и голубыми глазами, которое предпочитает всем остальным их божество.
И тогда Симонов достал из кармана тёмный пузырёк, плеснул его содержимое на платок и, подбежав к девушке, прижал его к носу и губам жертвы.
Девушка вдохнула пары хлороформа и потеряла сознание.
9.
- Нам всем очень повезло, что твоя самодеятельность никак не отразилась на будущем, - сказал Гилевич, когда Симонов закончил свой короткий рассказ.
- А как это могло отразиться? Я, по сути, ни во что не вмешивался. Девушка, как ей и было предназначено, умерла. В отличии от прошлого раза я не нарушил череду событий. Просто я избавил беднягу от ужаса последних секунд жизни.
- Всё так. И, тем не менее, риск был... Я, в общем-то, не уверен до конца, что твои действия остались без последствий.
- Гена! - Симонов с улыбкой обвёл руками вокруг, - посмотри! Мы сидим у тебя дома, мы, так сказать, вернулись в исходную точку, вон газета лежит... Какая там дата?
Гилевич взял газету “Советская Россия” и прочитал вслух:
- 16 октября 1964 года. Строго говоря, вернулись мы не совсем в исходную точку: она, помнится, датировалась 14 сентября 1964 года. Ну да это ничего, небольшой сдвиг возможен...
Он вдруг замолчал, натолкнувшись взглядом на нечто важное в газете. Гена даже присвистнул:
- Ничего себе!
Симонов выхватил у него газету и прочитал вслух:
- Пленум ЦК КПСС удовлетворил просьбу товарища Хрущёва об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья... Думаешь, это наша работа?
- И без нас всё шло к тому...
- Ну да, Никиту народ не любил, - согласился Симонов. - Будем считать, мы не при чём. Однако, событие! Я так понимаю, теперь страна заживёт по-новому.
- Само собой. Давай, Женька, хлопнем по рюмахе! С окончанием эксперимента и наступлением новых времён!
- Я-то не против, но ты-то помнишь, что у тебя с этим делом были проблемы?
- Ты про мой алкоголизм? Так я ещё и подворовывал! Думаешь, я свои порочные наклонности перетащил сюда? Брось! Это невозможно!
Гилевич достал из буфета пузатый графинчик с янтарной жидкостью.
- Заодно и проверим, - усмехнулся он.
Сидели они за коньяком долго и пришли к окончательному решению: никто не должен знать об их эксперименте.
- Ладно, давай по последней. Завтра на работу, а мне ещё на “Сокол” ехать!
- Ага, по последней, да я тоже поеду, - удивил Гилевич Симонова.
- А ты-то куда?
- В Медведково, по известному адресу. Вдруг там моя Клавдия обретается?
Симонов понимающе посмотрел на друга, и оба они с грустью выпили.
* * *
В квартире Симонова горел свет, из кухни доносились аппетитные запахи.
“Мама приехала”, - с улыбкой подумал Симонов.
Однако в кухонном дверном проёме показалась совсем не она.
- Женчик! - воскликнула Лида и, засияв, торопливо, направилась к нему.
На ней был фартук поверх платьица с коротким рукавом, домашние туфельки - она здесь явно жила!
Лида обхватила его за шею и поцеловала сочными, тёплыми губами. От неё уютно пахло жареной картошкой, и вся она была уютная, а глаза сиренево светились радостью. У неё были длинные, как у той Лиды, волосы, которые теми же рыжеватыми завитками выбивались из пучка, но, похудевшая, фигуркой она всё же походила на себя первую.
- Ну как Хабаровск?
- Хабаровск? - не понял Симонов.
- Ну да, как прошла командировка?
- А! - сообразил Симонов. - Отлично, всё в порядке!
- А ты что, пьяненький? - вопросительно наклонила она головку.
- Ну так... с ребятами... по чуть-чуть...
- И, конечно, без закуски! Иди, мой руки, садись за стол!
Оказавшись в ванной комнате, Симонов несколько раз подряд умылся холодной водой.
Неужели Лида его любит? Это, конечно, счастье, но какого ещё поворота событий ожидать?! Ведь у всякой психики существует предел устойчивости!
- Я борщ сварила, - сказала Лида, когда он вышел из ванны. - Тебе в самый раз закусить! Будешь?
- С удовольствием!
Лида поставила перед ним тарелку с красным, душистым борщом, и у Симонова тут же приятно засвербило за щеками.
Он незамедлительно схватил ложку и, откусив кусок чёрного хлеба, погрузился в поглощение нектара.
Лида сидела напротив и тихо, по-матерински смотрела на него, как только смотрят женщины на детей и любимых.
- А у меня новости, - помолчав, сказала она.
Симонов перестал есть.
- Я на прошлой неделе попросила папу убрать Каштанова.
- Лид, это нехорошо.
- Знаю. Я никогда ничего подобного не делала, но Каштанов перешёл все границы. Мало, что он тебя гнобит, так ещё и мне проходу не даёт. Ты же не станешь рассуждать, что хорошо, а что плохо, когда твою жену домогаются?
“Вот как! Жену!” - неожиданно открылось перед Симоновым радостное обстоятельство, и он поспешил согласиться:
- Нет, не стану!
- Уж не знаю, папа помог или это как-то связано с отставкой Хрущёва, но Каштанова уволили.
- Каштанов разве был связан с Никитой?
- Не напрямую, а через министра Мальцева. - Лида улыбнулась. - Которого ты редактировать отказался.
- А что Мальцева тоже?
- Тоже... И папу моего, наверно...
- Ничего страшного, - перебил Симонов Лиду и положил ладонь на её руку. - Мы же вместе, а остальное приложится! Будем жить!
РАССКАЗ ВТОРОЙ
РАСЧЁТ ПОЛКОВНИКА РУБЦОВА
1.
У генерала Казулина был всклокоченный вид. В прямом смысле. Как если б он, обхватив в порыве отчаяния голову, запустил в волосы обе пятерни и забыл поправить причёску. В глазах бесился пламень, который, однако, периодически сникал, голос то твердел от возмущения, то осыпался унылыми нотами безысходности.
Генерал возбуждённо ходил возле стола. Напротив сидел почти уже седой полковник, усы и аккуратная бородка которого тоже были цвета соли с перцем, плотный, коренастый, с серыми небольшими глазами, остававшимися невозмутимо покойными. Напрашивалось однозначное заключение: это - человек, много чего повидавший и испытавший. Даром, что внешностью он напоминал Хемингуэя.
- Они там наверху совсем с ума посходили! - ярился генерал. - Вашему подразделению, говорят, поручается важнейшая миссия! А то, что моё подразделение уже два года находится в резерве, что у нас штат не укомплектован, а имеющийся личный состав к серьёзной работе ещё не готов - им это всё невдомёк! Нет, им на это просто наплевать! Пропадём! Ох, чувствую, не сносить нам головы!
Генерал сел в кресло. Понуро помолчал.
- И ведь у них всегда так! Когда дело доходит до дела, хвалёные спецназы куда-то исчезают!
- А что за миссия, Валентин Петрович? - решив, что пора, поинтересовался полковник.
- У!.. Не поверишь! Миссия галактического значения!
- То есть?!
- Я, ты знаешь, в научных тонкостях не силён, но в нашей Академии наук изучали некое космическое тело - планету, не помню её обозначение, и обнаружили, что на ней происходит какая-то опасная деятельность. Короче, чего-то там учёные пролонгировали и сделали вывод: если эту деятельность не пресечь, чуть ли не всему Млечному пути настанет хана.
- Да уж... - протянул полковник. - Ни много, ни мало...
Он погрузился в раздумье, и вскоре его осенило:
- А кто конкретно задачу ставил?
- Генерал Федулов.
- Как же так, Валентин Петрович?! Минуя непосредственного начальника?
- Ну, Милованов там тоже был... Ты к чему клонишь, Лев Георгич?
- А к тому, что нет никакой угрозы нашей Галактике. Ну, или она сильно преувеличена. Специально для нас. Известной личностью.
- Федуловым?
- Да.
Теперь задумался генерал.
А ведь всё сходится. С одной стороны, Федулов - известный карьерист и “царедворец”. Где-то что-то услышал и давай проявлять инициативу. Мол, мы не сидели, сложа руки, направили экспедицию, всё проверили, угроза не подтвердилась. Вот я какой активный и ответственный! Пора бы меня начальником Генерального штаба назначить, а то нынешний совсем дряхлый, просто номер отбывает. С другой стороны, не будь угроза гипотетической, задействовали бы силы быстрого реагирования, а не его заштатный космоотряд. Да и СМИ стояли бы уже на ушах - шила в мешке не утаить! Выходит, нам просто предстоит отработать гипотезу. А гипотезы, как правило, очень далеки от истины. И чего я психанул?!
У генерала посветлело лицо.
- А ты голова, Лев Георгич! Я-то вот не сообразил... Ну, значит, тебе и возглавить экспедицию!
- Ты ж меня, Валентин Петрович, с самого начала за тем и призвал, - полковник говорил генералу по-дружески “ты”, когда они находились наедине.
- Кому ж мне ещё поручить такое ответственное задание? Готовься, Лев Георгич! Времени у тебя немного.
* * *
Рубцов решил обойтись малыми силами. Совсем малыми: два человека экипажа корабля, ну и он - третий. Пусть это будет разведывательная группа, к которой, в случае чего, присоединится основной отряд. Однако полковник был уверен, что их миссия ограничится исследовательской функцией. Это подсказывал ему опыт. Сколько планет пришлось “освоить” ему за долгие годы службы, но с агрессией и враждебностью аборигенов доводилось сталкиваться считанные разы. Посему опасность того, что события на планете U+2641 будут развиваться по наихудшему сценарию, представлялась маловероятной.
Разумеется, он не преминул встретиться с учёными, которые подтвердили: информация об угрозе, исходящей от планеты U+2641, - лишь результат научно-теоретических изысканий. И вообще, не стоит преувеличивать масштаба угрозы, если таковая и существует на самом деле. Планета представляет опасность, в первую очередь, для себя самой, но никак не для всей Галактики. Нет ничего, что могло бы сокрушить Вечность, а Вселенная и есть Вечность.
“Так-то оно так, - подумал Рубцов, - но что толку в исполинских каменных глыбах или гигантских сгустках газа, летящих по своим орбитам? Для людей важны “живые” планеты. Можно сказать, живое печётся о живом, таком же хрупком и смертном”.
- Я правильно вас понял: на планете U+2641 есть жизнь?
- Да, правильно.
Всё окончательно прояснилось, отчего Рубцову стало спокойно на сердце и он
