по-прежнему не реагировала на прикосновение.
Кэйд устроил мадам Лангвад на кровати, лег рядом и прижал ее к своему телу, которое излучало тепло и жизненную энергию. В венах кианнасаха пульсировала драгоценная эльфийская кровь, раны, которые обычного человека надолго вывели бы из строя, уже практически затянулись. Он расслабился и впервые внимательно разглядел женщину, ради которой сегодня рисковал жизнью.
Мать Себастьяна оказалась светлой блондинкой и совсем не выглядела на человеческие пятьдесят с небольшим. Со своими пышными волнистыми волосами, высокими скулами и длинными ресницами она была изысканна и необычайно хороша собой. Несмотря на явное истощение, Изабель Лангвад сохранила мягкие женственные формы и даже в мятой голубой пижаме оставалась истинной леди.
Довольно скоро кианнасах с удовлетворением отметил, что Изабель больше не выглядит покойницей. Ее щеки и губы чуть порозовели, дыхание стало более глубоким. Но самой большой неожиданностью оказалось то, что ему была приятна ее близость и теплая тяжесть головы на плече. Каким-то непостижимым образом женщина из другого мира стала для него привлекательной. «Твоя судьба переменится, мой друг…» Кэйд поспешил отогнать воспоминание. Слишком рано делать выводы. Их миссия не закончена, многое еще может произойти.
Несколько часов Изабель спала, уткнувшись носом в плечо Кэйда и забросив на него ногу. Все это время кианнасах с поистине воинским терпением лежал абсолютно неподвижно, чтобы не потревожить ее сон. Давно следовало покинуть постель, но желание вдохнуть немного жизни в хрупкое женское тело удерживало его на месте. Когда мадам Лангвад внезапно съежилась и одеревенела, Кэйд пожалел, что промедлил.
Женщина резко отодвинулась от него, но койка была слишком узкой, и она со всего маху ударилась спиной о стену. Подавив желание прийти ей на помощь, Кэйд медленно поднялся.
– Вам не стоит беспокоиться, мадам. Ничего страшного не произошло, вы в полной безопасности, – широко распахнутые глаза Изабель оказались золотисто-карими, прелестное лицо выражало не столько страх, сколько гнев и отвращение. Мысль о том, что ее, видимо, не раз пытались запугать или сломать, заставила Кэйда невольно напрячься. – Вы насквозь промокли и замерзли, а эта медицинская машина никак не помогала. Я использовал самый простой и действенный способ вас согреть, только и всего.
Недоверие на лице Изабель сменилось удивлением, когда она услышала в речи незнакомца явный инопланетный акцент. Она, наконец, огляделась и удивилась еще больше.
– Что это за место?
– Мы с вами в Муравейнике. Дня два-три здесь будет относительно спокойно, – видя, что мадам Лангвад все еще подозрительно косится на его голый торс, Кэйд нашарил на пластиковом стуле свою безрукавку.
Прежде чем подняться с постели, Изабель убедилась, что она к ней не привязана, а потом, покачиваясь и спотыкаясь, обошла крохотную квартирку. Она еще нетвердо держалась на ногах, но эльф вновь не рискнул предложить ей помощь. Несмотря на мятую пижаму, растрепанные волосы и босые ноги, Изабель Лангвад держалась, как королева. Когда она закончила короткий осмотр, села на потертый синий стул и подняла взгляд, Кэйд почему-то ощутил стеснение в груди. Такое же сокрушительное женское очарование исходило от Моны Корвел. Но в Изабель не было магической силы Светлой госпожи, лишь спокойное достоинство высокородной леди.
– Вы мой новый тюремщик?
Несмотря на лошадиную дозу сонного зелья и длительное пребывание в клинике, мать Себастьяна не только не повредилась рассудком, но и не утратила присутствия духа. Кианнасах поставил на стол рядом с ней кружку и упаковку пищевых брикетов.
– Нет, мадам, я приставлен охранять вас от них. Не знаю, сможете ли вы сейчас съесть то, что мой друг называет «набором для детского творчества», но пить можете смело.
Изабель посмотрела на пластиковую коробку, на которой были изображены разноцветные брусочки дневного рациона, а потом снова перевела взгляд на странного охранника.
– Тогда, кто же вы?
– Меня зовут Джеймс Макфарланд, я друг вашего сына.
Рука женщины замерла на полпути к столу.
– Какую очередную небылицу вы желаете поведать о моем сыне?
– Как ни странно, мне есть, чем вас удивить. Некоторое время назад ваш сын Себастьян воспользовался Ключом, чтобы открыть две из дюжины Дверей, и обратился к нам за помощью.
Выражение прелестного лица не изменилось, но оно мгновенно утратило все краски. Изабель побелела и покачнулась на стуле.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Простите, мне нехорошо…
Кэйд подхватил обмякшее тело и отнес мадам Лангвад обратно в постель. Больше не церемонясь, он заставил женщину сделать несколько глотков отвара эльфийских трав. Сначала она упрямо отворачивалась и сжимала губы, но потом неожиданно покорилась и с жадностью выпила все до дна.
Несколько минут Изабель лежала неподвижно, ожидая от напитка привычного одурманивающего эффекта, но ничего подобного не произошло, голова оставалась ясной. Даже слабость больше не чувствовалась. Впервые за долгое время Изабель не боролась с сонливостью и отупляющей тяжестью в каждой клетке тела. Видимо, тюремщики решили сменить тактику. Да еще зачем-то привезли ее в Муравейник…
Но откуда у них новая информация? Неужели она сама невольно проговорилась? И вдруг до нее дошло, что свою последнюю фразу этот самый Джеймс произнес на древнем языке! Кожа Изабель мгновенно покрылась холодной испариной. Когда она рискнула вновь открыть глаза, ее «охранник» сидел верхом на стуле, опираясь руками на спинку, и невозмутимо смотрел на нее темными мятежными глазами.
На нем были брюки, пошитые из материала, подозрительно напоминающего натуральную кожу, невероятно дорогие ботинки и короткий камзол без рукавов. Ни вышивки, ни тесьмы, ни украшений, только татуировки в виде широких браслетов на мускулистых предплечьях. Джеймс Макфарланд со своими длинными волосами выглядел загадочно, экзотично и имел черты какой-то неизвестной ей расы. К тому же имя ему совершенно не подходило. Изабель вспомнила, как проснулась в крепких мужских объятиях, как замечательно от него пахло, и в ее душе шевельнулась робкая надежда.
– Вам лучше? Можете пока ничего не говорить, просто слушайте.
Древним языком он владел в совершенстве, и, спустя короткое время, Изабель перестала притворяться, что ничего не понимает. Слишком неожиданными и важными оказались новости, которые она от него узнала. Придумать такое похитивший ее Филипп Брадот не смог бы и за сто лет усиленной работы ума. История была чересчур правдивой для дешевой придумки, которыми ее потчевали в клинике.
– У вас есть всего пара дней на восстановление, потом нужно будет переезжать в новое убежище. Там вы сможете увидеться с Себастьяном.
– А моя дочь?
– Она присоединится к вам позже, когда мы устраним угрозу повторного похищения.
– Так Николас Холдер мой племянник? Глядя на него, я должна была догадаться, ведь он так похож на Дели! Сын Де-Ара, просто невероятно! Бедная сестричка...
Изабель не замечала, что плачет, пока не почувствовала, как твердая, чуть шершавая мужская ладонь успокаивающе гладит ее по щеке. Ласка была мимолетной и выражала обычное сочувствие, но по коже мадам лангвад почему-то побежали мурашки.
– Здесь вещи, которые собрал для вас Бек, – Макфарланд поднялся и поставил на стул дорожный саквояж с ее собственной монограммой. – Себастьян хотел передать записку, но мой друг решил, что вы сочтете ее фальшивкой.
– Ваш друг работает в правовом департаменте?
– Хуже, в службе безопасности.
– А как вас зовут на самом деле?
Мужчина долго смотрел на Изабель, что-то прикидывая про себя, потом принял решение.
– Зовите меня Кэйд. Николас просил передать, что это дом вашей сестры, значит, и ваш тоже. Я буду на кухне.
Оставшись одна, Изабель обеими руками вцепилась себе в волосы и по привычке свернулась в клубок, пытаясь осознать все, что услышала. Неужели Себастьяну действительно удалось найти пещеру на Фроме и попасть в Зал Совета? Да еще привести с собой помощь! Почему родители обманывали ее столько лет, зная, что она не единственная, кто хранит семейную тайну? Анри Лангвад действительно больше не вернется? Так она теперь вдова?..
Ужас и восторг теснили ей грудь, отнимая дыхание. Только бы все это не оказалось очередным наркотическим бредом, только бы не проснуться снова в безликой белой комнате… Изабель вскочила, схватила саквояж и поспешила в душ, чтобы смыть с себя все уродство и безысходность, в которых она жила долгие, долгие годы.
Кэйд сидел за поцарапанным пластиковым столом и смотрел, как мадам Лангвад с завидным аппетитом уписывает разноцветные брикеты, заменявшие на Абсалоне еду. Несмотря на сильный голод, она ела очень изящно, чем-то напоминая манерами Мону. В одной руке у нее была специальная лопаточка, которой она аккуратно отделяла кусочки от очередного брикета, а в другой небольшая двузубая вилка. Она сменила больничную пижаму на красивый домашний костюм, привела в порядок волосы и теперь выглядела слишком свежей и нарядной для простенькой кухни в Муравейнике.
Кианнасах так засмотрелся на нее, что совершенно позабыл о содержимом собственной тарелки. Он опомнился, когда Изабель внезапно насторожилась.
– А почему вы сами не едите?
Он с отвращением ткнул вилкой в зеленое желе и невольно скривился.
– Простите, я никак не могу к этому привыкнуть. В моем мире еда выглядит совершенно иначе, к тому же у нее есть вкус и запах.
Наверное, он смотрелся довольно нелепо, пытаясь проглотить ненавистную зеленую массу, потому что Изабель внезапно рассмеялась. Серебристый женственный смех, тихий и немного неуверенный, оказался для Кэйда еще одной неожиданностью. Эльф пригасил искру заинтересованности во взгляде, но сделал это недостаточно быстро, и Изабель безошибочным женским чутьем успела уловить его посыл.
Кианнасах прекрасно понимал, как она уязвима после перенесенных испытаний, какие эмоции скрываются под ее внешней невозмутимостью, но ничто из этого уже не могло его остановить. Когда поздним вечером Изабель Лангвад-Мортимер появилась на пороге спальни в воздушном, полупрозрачном неглиже и протянула к нему руки, Кэйд без раздумий шагнул ей навстречу.
Глава 4
Днем Николас приехал в свою бывшую контору, чтобы передать право собственности на нее новым владельцам. Он как раз обсуждал детали сделки с Синтией и Гастоном, когда входная дверь с треском распахнулась, и на пороге нарисовался крепкий молодой человек с прилизанными темными волосами, одетый в цвета дома Де-Ар. Он бесцеремонно протопал в приемную, ударом ноги отбросил оказавшийся у него на пути стул и направился прямо к Гастону Реми.
– Эй, адвокат, тебе велено кое-что передать. Если в ближайший час не явишься к отцу, пеняй на себя!
Гастон, чей отец многие годы жил и работал в городе Коэн, даже рот приоткрыл от удивления.
– Простите, куда я должен
