вдруг обнаружился склеп. Он был завален землёй и в плане находок совершенно пуст, но неожиданно под совочком у Грегори что-то блеснуло, и тот не смог сдержать возглас удивления. Он расчистил находку кисточкой и велел Мике бежать за начальником.
Евсеич спустился в раскоп и чертыхнулся. В светло-серой пыли, поблёскивая круглыми дугами, лежали две крупные, примерно сантиметра три в диаметре, золотые серёжки, украшенные золотыми же шариками.
Археологи вообще не любят находить золото.
– Ну, теперь нервотрёпки не оберёшься: милиция, описи, опросы, где нашли, как нашли, – ворчал Евсеич, фотографируя находку.
Он послал гонца в посёлок в местное отделение милиции с просьбой прийти зафиксировать найденное золото.
Ваське пришлось повозиться, зарисовывая серёжки сначала лежащими в земле, а затем, зачерчивая их в натуральную величину. Ей было сказано, что начертить следует как можно более точно, иначе, если чертёж не совпадет по размеру с настоящими серёжками, их уличат в подмене находки. И Васька, все глаза себе надсадила, возясь с этим непредвиденным обстоятельством.
Сделав несколько чертежей, Васька положила серёжки в коробочку, проложенную ватой, и хотела, уже было, отнести её начальнику раскопа, но тут начался ужин и Мика крикнул, что забил ей самую большую тарелку с макаронами. Аппетит у Васьки был что надо! И самая большая тарелка с макаронами – это всегда актуально!
Васька ринулась под навес, оприходовала макароны и только после этого отнесла коробочку начальнику отряда. Он как обычно был на рабочем месте – фотографировал раскоп, как и полагалось в конце рабочего дня. Евсеич взял коробочку, спустил её в полевую сумку, а сумку положил на камень.
Милиционера прождали допоздна, но он так и не появился.
Утром Васька, как всегда, на два часа ушла на раскоп. Её рабочий день, в отличие от других, начинался с десяти утра, когда появлялось нужное освещение. Васька, единственная на весь лагерь, могла спать почти до девяти, но она эти два часа до своей работы предпочитала провести на раскопе.
Васька вернулась с раскопа в лагерь запылённая и зверски голодная, выпросила на кухне кусок хлеба с огурцом и, сидя у входа в палатку, просматривала вчерашние чертежи. В какой-то момент, ей показалось, что одна из серёжек на чертеже получилась больше другой. Васька схватила чертежи и ринулась на раскоп.
– Евсеич! – ещё издали закричала она, размахивая чертежами, – мне нужны серёжки, кажется, я вчера ошиблась. Видите, вот здесь, что-то не то!
Начальник отряда достал из сумки коробочку и протянул Ваське.
В лагере Васька, вооружившись линейкой и миллиметровкой, открыла коробочку и растерялась.
Коробочка была пуста.
Ваське стало плохо. Потом она немного успокоилась, – наверное, Евсеич переложил в другое место и забыл. Не чуя ног, Васька примчалась на раскоп.
Она появилась перед начальником отряда с таким лицом, что он испугался: «Что Васса? Что случилось?»
Васька, молча, протянула ему коробочку. У начальника вытянулось лицо, когда он её раскрыл. Первый его вопрос был «где?».
– Я думала, вы переложили, – прошептала Васька, и неожиданно из её глаз полились слезы.
– Стоп, Вась, не плачь. Давай разберёмся. Ты вчера, когда закончила чертить? Ага, в семь вечера. Так… Ты серёжки положила в коробочку лично или кому-то поручила? Лично… Кто-нибудь видел, как ты складывала серёжки в коробочку? Лера видела и Мика… А ещё кто? Не знаешь? Вот ведь оказия, и я не заглянул в неё, когда ты её вернула. Коробочку сразу мне отдала или нет? Кажется сразу, но точно не помнишь… Куда заходила, когда несла коробочку мне?
Евсеич взглянул на появившегося рядом с Васькой Мику.
– Что хочешь сказать, Мика? А понятно… Сначала она поужинала вместе со всеми, потому что, ты крикнул, что забил ей самую большую тарелку. Это точно, Мика, ты ничего не путаешь? Точно… Ладно, а коробочку за ужином она куда положила? Кажется, рядом с собой… А потом куда вы пошли? Вспоминай. Значит, вы заболтались, Васса забыла коробочку на столе, но тутже вспомнила и вы вернулись за ней. Коробочка лежала там же… Васса, это так было? Не помнишь… Мика. ты не придумываешь? Леру спросить? Хорошо спросим Леру. Кстати, где она? Ах, да, точно, с утра уехала в Бахчисарай. Ладно, будем разбираться.
– Чего там разбираться! И так ясно, что они стащили эти серёжки, а сейчас дурачков из себя корчат, – раздалось вдруг за спиной.
Они оглянулись и увидели многозначительно поджавшую губы Фису Наумовну.
– Мне кажется, необходимо вызвать представителей власти, – самодовольно произнесла Фиса Наумовна.
– Здесь решения принимаю я, во всяком случае, в отсутствие Артура Алексеевича, – рассердился вдруг начальник, – и я не позволю обвинять детей без всяких оснований.
– Не беспокойтесь, Фиса Наумовна, милиция скоро прибудет, Гусик пошел с заявлением к участковому, – заявила Вероника и победоносно взглянула на Ваську и Мику.
– Это что за самоуправство, я вас не уполномочивал этого делать! – в голосе у Евсеича появились металлические нотки.
– Вы слишком потакаете своим любимцам, Михаил Евсеич, смотрите, как бы они не оказались замешаны в эту историю. И очень уж подозрительно, что эта ваша керамистка, именно сегодня уехала в Бахчисарай! Вам не кажется такое совпадение несколько странным? И ещё более странно, что вы пытаетесь замять эту историю, – не унималась Фиса Наумовна.
– У вас воспаленная фантазия, уважаемая Фиса Наумовна, – сказал Евсеич и, резко повернувшись, пошел к ребятам, столпившимся у края раскопа.
Милиция появилась довольно быстро. Ребят по одному стали таскать под навес и расспрашивать о происшествии. Начали, естественно, с Васьки и Мики.
– Да уж, они как всегда, вовремя. Вчера их было не дождаться, – съязвил Евсеич.
И увидев, что стали допрашивать Мику, быстро направился под навес.
– Извините, но я должен присутствовать при опросе этого мальчика, он несовершеннолетний.
Милиционер с явным неудовольствием согласился на его присутствие.
К полудню были опрошены все обитатели лагеря, кроме Леры и Грегори. Про Леру было известно, что она в Бахчисарае и вернётся только к вечеру.
Грегори в лагере не оказалось. Думали, что он гуляет по Мангупу. В поисках его ребята облазили все окрестности, но не нашли. Мика вспомнил, что утром Грегори собирался спуститься в село и отправить письмо.
– Да, припоминаю, кажется, он мне говорил что-то такое, – покивал головой начальник отряда.
Фиса Наумовна стала настаивать на том, что виновата Васса, она последней видела серёжки, и именно она, помимо дежурных и повара, каждый день остается в лагере одна.
– Вы, Фиса Наумовна, тоже не утруждаете себя присутствием на раскопе. Насколько я знаю, вы пишете свою диссертацию, не выходя из лагеря, да и ваши ребята, частенько берут себе выходной от раскопа, – ответил Евсеич.
– Что вы этим хотите сказать?
– Ровным счётом ничего, просто констатирую факт.
Но Фиса не унималась. После одной такой тирады в Васькин адрес один из милиционеров заглянул в Фисин паспорт и строго сказал:
– Гражданка Иванейкина Анфиса Наумовна, одно дело подозреваемые, другое – обвиняемые. Презумпцию невиновности пока ещё никто не отменял и поэтому навешивать ярлыки не стоит, а то могут и привлечь за клевету.
– Попрошу называть меня Фисой, – обиженно сказала гражданка Иванейкина и, поджав губы, ушла проч.
Другой милиционер отозвал сторону Евсеича и сказал, что хотя и есть главные подозреваемые, тем не менее, под подозрением находятся все. Поэтому необходимо проследить, что бы из лагеря никто не уходил. И они уехали, пообещав наведаться завтра, и допросить отсутствующих.
Мика с Васькой залезли в палатку и внимательно её осмотрели. Там было всё как обычно. Рюкзак и вещи Грегори на месте. Спальник аккуратно расстелен, планшетка в изголовье под надувной подушкой. Только в углу валялись рюкзак Мики и скомканный спальный мешок, из которого мальчишка как всегда выполз, словно бабочка из кокона, а расправить спальник не удосужился. Обычно Микины вещи в палатке аккуратно прибирал Грегори. Но на этот раз Грегори ушёл раньше, ещё до того как Мика выполз из мешка.
– Да уж, порядочек у тебя, Мика… – хмыкнула Васька.
Мика на это промолчал и полез в планшетку Грегори.
– Надо будет устроить ревизию твоего вещмешка и ежеутреннюю санпроверку палатки. Вот поэтому-то Грегори и сбежал! Ему надоело разбирать твой бардак! – съязвила Васька.
– Карта на месте, вот смотри! Может быть, заберём её?
– Не-е, пусть тут остаётся, – возразила Васька, – а то неудобно как-то. Грегори придёт, а карты нет.
И Мика с ней согласился.
Но Грегори так и не пришёл. Леры тоже не было. Ребята стали волноваться.
Лера вернулась уже затемно. Она вынырнула из темноты у самого костра и теперь стояла в свете огня весёлая и оживлённая.
– Вот, Михал Евсеич, тот самый каталог византийских древностей, который вы просили. Музейные сказали, что можем пользоваться им сколько надо. Кстати, завтра из музея должны приехать, посмотреть серёжки.
Окинув взглядом понуро сидящих у костра товарищей, она решила, что на неё обиделись за позднее возвращение.
– А что, разве Грегори не сказал, что я задержусь? – спросила она.
– Где ты видела Грегори?
– Он догнал меня по дороге, спустился со мной с Мангупа. Сказал, что идёт на почту. Я попросила передать, что возможно задержусь. Он проводил меня до автобусной остановки и ушёл.
– В лагерь он не вернулся. И теперь он, наряду с Вассой, один из главных подозреваемых.
– Да что случилось, скажите вы, наконец, или нет?! – взмолилась Лера.
Когда ей рассказали суть дела, она заявила, что ни на секунду не сомневается в невиновности Васьки и Мики, и, конечно, Грегори.
– К счастью, Мику ни в чём не подозревают, а вот Васса и Грегори под подозрением, да и я тоже, – сказал Евсеич,
– Тем более Грегори исчез, – добавила Зойка.
– Этого не может быть, они что там, с ума посходили, подозревать самых честнейших людей на свете, – возмутилась Лера.
– Но, ты же Грегори совсем не знаешь, тем более он исчез, – возразил кто-то.
– С ним что-то случилось, его искать надо, а не подозревать, это я знаю точно, – ответила Лера и села рядом с Васькой и Микой.
– А может он полез на Мангуп с какой-либо непроходимой стороны, как он это любит делать. Упал и ногу сломал, и выбраться не может. Или вообще лежит где-нибудь без сознания – предположила Васька.
– Возможно и так, – ответил Евсеич.
Утро не принесло ничего нового. Грегори не появился. Зато снова приехали милиционеры и на этот раз беседовали с Лерой. Фиса Наумовна попробовала было сунуться в их беседу, но ей вежливо посоветовали дождаться своей очереди. Фиса Наумовна обиделась и ушла очень недовольная.
Сняв показания и приняв заявление Евсеича об исчезновении Грегори, милиционеры уехали.
После их ухода Евсеич во главе одного отряда, а Феликс другого, отправились на поиски Грегори. Оба отряда прочесали все возможные тропинки на Мангуп. А Лера, Васька и Мика облазили плато. Грегори нигде не было.
Потом друзья как неприкаянные бродили по лагерю. Остальные ребята сидели по палаткам. На душе у всех было пасмурно. Никто ни секунды не сомневался, что с другом что-то случилось. Как-то не верилось в то, что он мог
