еще раз оглядываю свой кабинет, как полководец поле сражения перед битвой. Длинного стола, по бокам которого могла пристроиться дюжина стульев, как в кабинете у шефа, тут нет. Совещаний здесь я никогда не проводил.
Его место занимает диван. Красавец, сработанный под вре-мена нумерованных французских Луи, не скрывающий своего кожаного родства с креслами, по-свойски расположившимися по соседству. В одном из них и нахожусь я.
Иметь такую роскошь считалось как минимум нескромным даже среди чиновников самого высокого ранга. Впрочем, мне на скромность в высшей степени наплевать. Дорогая мебель – пода-рок родственников.
Этот мотив был соткан на живую нитку для предыдущего шефа Службы. Его дополнила моя решимость посвящать работе не только дни, но и ночи.
Прежний директор Службы дорабатывал последние дни. И ему все это было не слишком интересно. Так что разрешение он дал без проволочек и ненужных вопросов.
Диван, сделан по спецзаказу. Простым нажатием кнопки в подлокотнике он легко превращается в великолепное ложе любви, каковым он чаще всего и служит. Для таких случаев под рукой всегда есть и что-нибудь выпить.
Среднюю из трех секцию шкафа, тоже словно вынырнувшего из старины, с десятком книг для конспирации, невидимый и бесшумный моторчик уводит в бок. Взору открывается бар с не-многочисленными, но дорогими напитками…
— … Да, господа, — патетически вторгся в мои размышления голос Ли Гвамы, — нам с вами есть над чем подумать! Достаточно пораскинуть мозгами, чтобы понять: Господь ведает, что только жуткая всепланетная катастрофа способна вразумить людей, не желающих слышать Его слово и жить по Его заветам. Если человечество не сойдет с пагубной стези порока, это будет его конец …
Я подошел к экрану телевизора вплотную, где диалог теле-ведущего и ученого мужа, судя по всему, рука об руку с передачей подходил к концу.
— И я не могу не разделить ваших, уважаемый мэтр, убеж-дений. — Поддержал телевизионщика профессор физики. — В 2014-м году уже астрофизики предрекали конец человеческой цивилизации. Ученые считали, это произойдет, когда до нашей солнечной системы доберется облако космической пыли. И все сметет на своем пути. Совсем никчемное светопреставление!
А 2015 -й общество Созвездий Зодиака считает завершением двенадцатитысячелетнего цикла, после чего гибель человечества неизбежна. В 2016-м, по утверждению ученых – исследователей климата Земли – должны были растаять ледники, и большая часть суши оказаться затопленной.
Проскочили? Не страшно! На следующий год нам была уго-тована ядерная война. Все опять же по очередной – самой точной и научной – расшифровке катерн Нострадамуса…
— Войдите! — не отрываясь от экрана, говорю я, едва раз-дается деликатный стук в дверь. И стараюсь выиграть время, что-бы заблокировать откровенное вожделение на лице, которое мо-жет нахлынуть на меня, когда я увижу Лорину.
Эти огромные изумрудно-зеленые глаза, придающие пре-краснейшему лицу нечто колдовское, глядящие из-под копны роскошных каштановых волос, длинноногая точеная фигурка – все это я так долго разглядывал тайком, мысленно раздевая и ощупывая.
Теперь это прямо передо мной. Живьем! Я разглядываю ее, ощущая при этом неимоверное животное желание, давно не дающее мне покоя. Это тело бросает меня в дрожь! Сегодня вот она, эта женщина! Она здесь. И будет моей! Она не сможет поки-нуть этот кабинет никак иначе.
— Вы невероятно красивы! — Я со всей галантностью, на которую способен немножко склоняю голову перед Лориной. — Красота, как верно заметил великий писатель, спасет мир!
— Я не разделяю убеждений Достоевского в данном случае! — Неожиданно возражает Лорина.
— Мир спасут люди с чистым сердцем и твердой безжало-стной рукой, способной вычистить всю нечисть, обладающую властью и деньгами, которыми они методично уничтожают и сам мир, и красоту в нем.
Неплохое начало для сближения! Ничего подобного я точно не ожидал. И решил, что будет лучше, если сделаю вид, что не обратил на нелестное замечание никакого внимания. И хозяйским жестом руки предлагаю моей пленнице расположиться в соседнем кресле.
— Ли делает прекрасные передачи, — небрежно киваю в сторону телевизора, словно мы только об этом и говорили, — если не возражаете, досмотрим. До конца осталось чуть-чуть, — предложил я своей будущей любовнице.
Чтобы только слегка, почти прозрачно намекнуть, кто здесь хозяин положения. И стереть почти начавшееся противостояние, возникшее между нами, с первой же минуты, как она вошла сюда.
— … Как видите, уважаемые дамы и господа, ученые скло-няются к тому, что конец света однозначно неизбежен, еще силь-нее, чем религиозные деятели. — С видом человека, принявшего трудное, но нужное решение, выдохнул маститый физик.
— Еще Исаак Ньютон, исходя из предсказаний Иоанна Бо-гослова, рассчитал, что конец света, о котором говорится в «От-кровении», должен произойти в 2020 - м году.
Мои коллеги считают, что великий физик ошибся. Но не на много. Недалеко от Земли описывает круги астероид массой 50 миллионов тонн. Он устремится к Земле в 2029 - м году со скоро-стью 45 тысяч километров в час. Удар этого космического тарана вызовет разрушения, куда более непоправимые, чем пара сотен атомных бомб, мощностью сходных с той, что сброшена на Хи-росиму.
Он проскачет по всем материкам и континентам. Но даже если он проскочит мимо, ученые полагают, что человечество все равно вымрет не позже 2040 года. Именно к этому времени на Земле больше не останется полезных ископаемых. Почвы будут полностью истощены. А воды отравлены химией.
— Да, дамы и господа, — подвел печальный итог ведущий, — Такова неизбежная расплата за то, что мы перестали думать о Боге. Мы стараемся только ради своей выгоды! Мы не заботимся о наших братьях и сестрах. Забыли начисто о детях своих! И на-носим стяжательством своим непоправимый ущерб природе. В геометрической прогрессии множится зло. Человек низведен до положения скотов.
И кто сегодня помнит пророка: «Глянул Бог на сынов чело-веческих и увидел, что нет делающих добро, нет ни одного…»? А ведь Бог пообещал Сыну: «Положу всех врагов Твоих в подножие ног Твоих». Легко ли будет выжить без помощи Его и любви? И возможно ли это в принципе?
— Говорят, если дьявола часто поминать, он, в конце концов, появится! Не произойдет ли нечто подобное и с апокалипсисом?— Ли широко улыбнулся, призывая физика помочь ему закончить передачу на оптимистической волне. И тот понял его. А, может быть, это предусматривалось сценарием. В ответ он расцвел самой обаятельной улыбкой, на которую только был способен:
— Дьявол, конечно, очень колоритная фигура! Но давайте не будем на него валить и апокалипсис?
Что ж, каждый торгует тем товаром, который у него есть. Щелкнув пультом, я повернулся к Лорине. Наши взгляды пере-секлись, и мне показалось, что Лорина всем своим существом ощутила, что сулит ей эта встреча. И благоразумно решила отвести глаза в сторону, чтобы в ее взгляде не читался вызов. Я принял это за добрый знак.
— Если верить Гваме, хорошего нас ожидает мало. — Я ре-шил взять быка за рога.— Так стоит ли осложнять и без того такую короткую, а подчас и нелегкую жизнь? Наша предстоящая беседа мне не кажется слишком приятной. Но закончиться для вас она может весьма хорошо. Все зависит только от вас. Если вы проявите достаточно ума, прямодушия и откровенности, если вы готовы пойти навстречу мне… нам, — быстро поправился я…
СОЛИТОН 5 ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДЕТСТВО
Говорят, красота в глазах любящего. Если тебя любят, то таким, какой ты есть, со всеми твоими достоинствами и недос-татками. Это и означает любить по-настоящему. И именно так я любил мой Бакувер.
Этот мегаполис стал огромным котлом, в котором в течение нескольких десятилетий перемешивались почти сотня больших и не очень больших национальностей и народностей. В результате само понятие «национальность» тут приобрело совершенно иной смысл.
Она стала сплавом, в котором люди соединились воедино, в новую нацию — бакуверцы. С единым языком, основа которого принадлежала самой крупной республике Конфедерации, но во-бравшим в себя много слов из других языков людей, живших здесь.
Несмотря ни на что, я любил маленькие дворики старого го-рода – исторического центра Бакувера, из которого полвека спустя вырос нынешний мегаполис. С их мусорными ящиками, и с крысами, обитающими около них.
Его тесные квартирки, с туалетами во дворе или "на гале-рее", с вечным отсутствием "напора" воды на этажах. Это был го-род, в котором мы родились и выросли. И он был мне милее ве-личавых памятников Вечного Рима.
Я любил мой город со всеми его недостатками, которые ка-зались мелкими и неразличимыми в море добра, тепла, мудрости и красоты человеческих отношений.
Тут чьи-то похороны были горем всей улицы. Тут свадьба была счастьем десятков домов, в которых жили дальние и близкие родственники, друзья жениха и невесты, просто их знакомые. И даже для незнакомых прохожих, мимоходом увидевших свадьбу, гуляющую во дворе и выплескивающуюся на улицу.
В моей памяти застрял день, когда я и Азри, восемнадцати-летние юнцы, отправились в центральную больницу навестить его мать, лежавшую там. В одном из переходов, связывающих отделения, нам навстречу попался мальчонка лет десяти, беззвучно плакавший и растиравший мокрое от слез лицо такими же мокрыми кулаками.
Азри взял мальчишку за руки и присел перед ним с просьбой рассказать, о чем он так горюет. Старшему брату каждый день нужна свежая кровь, сказал малыш. Иначе он умрет. Все дни друзья и родственники приходили и сдавали кровь. Сегодня же никто не пришел. А брат уже потерял сознание.
Дети обычно тонко чувствуют мир. Они добры и логичны. И я всегда удивлялся, почему, взрослея, они превращаются в чер-ствых, глупых и эгоистичных людей? В моем Бакувере, правда, это случалось очень редко.
— Идем! — Скомандовал Азри. — Кровь моей группы по-дойдет любому!
Врач, к которому привел нас мальчик, сообщил, что у боль-ного лейкемия. Тот все равно скоро умрет.
— Но это будет не сегодня! — Твердо заявил Азри. И велел готовиться к переливанию.
— Ты понимаешь, что эта жертва напрасна? — Удивился врач.
— Разве такие горькие слезы стоят одного стакана крови? — Возразил мой друг. — А ребенка надо было отсюда убрать! Вы же врач!
Я тогда еще не знал, что обладаю скрытыми способностями, которые помогли бы легко вылечить эту болезнь. Но я уже чувст-вовал и даже был уверен, что в сердцах, в которых живет любовь, никогда не сможет поселиться корысть, расчет, страсть к наживе.
В Бакувере рождались самые красивые и самые умные дети, какие бывают только от смешанных браков. Здесь никто не был чужим никому. Хотя, конечно, всегда находились какие-нибудь отщепенцы. С которыми, впрочем, никогда не церемонились. И не относились к ним терпимо.
Мы были больше, чем просто люди, относящиеся друг к другу по-доброму. Мы были чем-то единым целым, которое по-том, после развала Конфедерации, так мучительно и долго разди-рали на куски новые хозяева жизни, захватившие власть, обещая всем несметные богатства.
Мы знали, вопреки расхожему мнению, богатство не состоит в родстве ни с умом, ни с
