удовольствие, что именно определяет количество объектов, участвующих в идее, и как находятся взаимосвязи между ними и т. д. и т. п. Но это уже вопросы «нового» уровня, вопросы следующего этапа познания. А пока мы должны закрепиться на достигнутых позициях и ничего более.
Это первое что мы хотели сказать по поводу новых терминов. И второе в чем нам бы хотелось занять более четкую позицию так это в вопросе разграничения интеллектуальной новизны и новизны материальной. Как мы теперь уже понимаем, существует два между собою взаимосвязанных уровня, на которых возникает то, что способно претендовать на статус понятия Бытия. Во-первых, это индивидуально-единичный уровень, связанный с генерированием вполне конкретных объективных идей конкретными личностями от природы способными к данному роду деятельности: художники, мыслители, ученые, философы, изобретатели и т. д. И этот уровень генерирования интеллектуальной новизны мы, действительно, правомочны назвать уровнем Бытия, исходя хотя бы даже только из опыта исторического развития метафизики. А во-вторых, есть коллективно-общественный уровень, связанный с постоянно пополняемым и обновляемым много и-разнообразием нашего мира, то есть уровень генерирования материальной новизны. И первый уровень для того только и служит, чтобы формировать и поддерживать в должном состоянии второй уровень. Без необходимости генерирования материальной новизны не было бы никакой надобности в генерировании новизны интеллектуальной, а в отсутствии способности мыслить продуктивно не появилась бы материальное много и-разнообразие наблюдаемого нами мира. Да к тому же человек вряд ли согласился бы жить в затхлой атмосфере однообразного существования. Пещера – не его удел. Но вот как быть с тем, что является материальным воплощением (внедрением) интеллектуальной новизны в саму практику жизни. То есть речь идет о том, может ли быть причастно Бытию само возникновение материальной новизны как производной новизны интеллектуальной, и каким термином можно было бы назвать этот процесс.
Но как бы терминологически мы не оформили эти два уровня генерирования новизны, с полным основанием мы можем сказать: то, что мы называем Бытием – это та форма, в которую облекается возникновение духовно-материального много и-разнообразия нашего мира.
И в заключение данного раздела хотелось бы сказать следующее. Автор вполне осознает, что предложенное понимание Бытия как спонтанного возникновения интеллектуальной новизны и явления ее в наше сознание, есть дело конвенции. Но весь опыт зарождения и развития метафизики все же свидетельствует о том, что все великие мыслители, так или иначе, связывали Бытие с зарождением чего-то совершенно нового. Конечно, отождествление Бытия с возникновением интеллектуальной новизны не дает нам достаточного основания к тому, чтобы мы питали какие-то надежды по поводу того, что проблема Бытия, – а вместе с ней и проблема красоты – хотя бы в самой малой степени была разрешена в своем более или менее приемлемом виде. Но предложенная конвенция все-таки ставит точки над некоторыми «i». И важно не то, что именно согласились мы понимать под словом «бытие» – важно уяснить самим себе хотя бы следующее:
- что такое интеллектуальная новизна и как она формируется,
- в каком виде она может быть представлена нашему сознанию,
- и какую роль призвана она выполнять в нашей жизни.
И важно это еще и для того, чтобы хотя бы в некоторой степени упорядочить наши взаимоотношения с тем, авторами чего мы все же являемся, но не имеем ясного представления о том, в какой степени наше авторство обосновано. То есть речь идет о том, Бытие ли ставит человека в «просвет бытия» и вещает его языком (Хайдеггер), или человек, не являясь подручным в судьбе бытия, все же сам способен творить свою собственную судьбу и судьбу окружающего его мира.
6.4. Взаимоотношения в триаде «Бытие, красота, истина»: предмет взаимоотношений и цель.
Итак, если мы достаточно полно в предыдущем разделе отразили изначальность, уникальность и фундаментальность понятия интеллектуальной новизны в виде объективной идеи, возникновение которой – в уме человека – и есть Бытие, то для нас теперь стало более ясным, что Бытие, красота и Истина – одного поля ягоды. И таким полем является необозримый нашим разумом все расширяющийся простор интеллектуальной новизны. И с этих позиций интересно было бы, во-первых, рассмотреть взаимоотношения между Бытием, красотой и Истиной, во-вторых, попытаться понять, что является тем объектом, на котором подспудно сосредоточено все «внимание» данных категорий, и в-третьих, определиться с тем, что же все-таки является конечной целью столь тесного взаимодействия данных метафизических понятий. А попросту, нам надо понять, что присутствует на «входе» в триаду, а что получается на «выходе» из нее, то есть после того, как взаимодействие компонентов триады свершилось.
В предыдущих разделах мы уже говорили и о том, что Бытие является кульминационным моментом процесса продуктивного мышления, и о том, что оно (Бытие) трансформируется в Истину, и о том, что осуществление Бытия и его преобразование сопровождаются спонтанным возникновением интеллектуального чувства удовольствия-удивления от понимания внове явившейся новизны. Но кроме того говорили мы и о том, что чувство красоты является не только способностью распознавания и понимания интеллектуальной новизны, но и тем фактором, который, сопровождая ее возникновение, в то же время стимулирует сам процесс трансформации с момента зарождения идеи до «момента» оформления ее в Истину.
После всего нами узнанного, для нас уже не секрет: понятия Бытия, красоты и Истины оперируют одним и тем же объектом, каковым является интеллектуальная новизна в виде объективной идеи. Но вернее было бы даже сказать наоборот: возникновение новой идеи исподволь оперирует тем, что было впоследствии названо Бытием, красотой и Истиной! И именно под незримым ее (идеи) воздействием были созданы эти понятия, и именно она наделила их теми ролями, которые они вынуждены были играть на сцене духовной жизни.
(Все дело в том, что люди как разумные существа сначала мыслили, у них рождались идеи; разворачивая, то есть, осмысляя последние, они получали определенные результаты, имеющие практическую ценность в их обыденной жизни. И не обязательно, чтобы в этот начальный период они вполне осознавали процесс своего мышления и понимали достаточно ясно, какими объектами оперирует их мышления. Это уже потом с зарождением философии началось понятийное оформление как объектов мышления, так и этапов последнего).
И можно было бы даже сказать: объективная идея с точки зрения возникновения вполне конкретной и уже оформленной единичной новизны (смысла) – это Истина; с точки зрения доставляемого (своим явлением) интеллектуального удовольствия-удивления – это красота; а с точки зрения источника формирования духовно-материального много и-разнообразия мира – это Бытие. И последнее является решающим фактором нашей жизни, без которого не было бы никакого развития. Вот почему у нас складывается уже не столько впечатление, сколько полная уверенность в том, что Бытие, красота и Истина есть объединенное в единое целое (вспомним Единое Плотина) средство для достижения основной, если не сказать единственной цели, цели постоянного приумножения и обновления разнообразия нашего мира.
Как видим, Бытие, Истина и красота – это необходимые, исторически выработанные фикции, призванные выразить соответственно следующее:
- Бытие – возникновение интеллектуальной новизны в виде объективной идеи;
- Истина – результат превращения этой идеи в никому ранее неизвестную мысль;
- красота – манифестирование, стимулирование и сопровождение указанного выше возникновения и превращения посредством чувства интеллектуального удовольствия-удивления.
И еще неизвестно, понадобились бы или нет метафизике понятия Бытия, красоты и Истины, будь у нее с момента зарождения четкое представление о том, что такое интеллектуальная новизна и чем сопровождается ее возникновение и последующие превращения. Отсюда-то и возникает вопрос: а не возможна ли метафизика без понятий Бытия, красоты и Истины? И ответить на него мы постараемся в Разделе 9.6. «Метафизика без понятий бытия и сущего». Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения. И, слава Богу! Одно только понятие Прекрасного буквально изукрасило и наполнило духовную жизнь общества неизъяснимым содержанием. А какое духовное многообразие воспоследовало от понятий Бытия и Истины – трудно себе даже и вообразить.
Но, к сожалению, самая малая толика Истины, заключенная в понятии интеллектуальной новизны, так и не успев должным образом и вовремя (скорее всего, еще в Античности, а именно у Платона, и об этом у нас шла речь в Разделе 1.1. «Платон как открыватель «технологии» интуитивного мышления») укорениться и оформиться, была погребена под ворохом мыслимых и немыслимых интерпретаций. И произошло это только потому, что само понятие интеллектуальной новизны было представлено метафизикой всего лишь – не скажем даже: на интуитивном – на смутном уровне догадки и не в систематическом виде. Вот почему едва проявленные этим понятием категории Бытия, красоты и Истины оказались такими же невнятными, многозначными и расплывчатыми.
Итак, мы рассмотрели вопрос взаимоотношений в триаде и той цементирующей роли, которую призвана при этом играть интеллектуальная новизна. Но здесь возникает другой вопрос: что за цель преследуется столь значимым для жизни человека фактом взаимодействия компонентов, составляющих триаду, а главное, каким именно конкретным образом она достигается? Для того чтобы ответить на него нам необходимо представить себе, а что же все-таки происходит после того как новая мысль в виде Истины является в наш мир. Как мы уже знаем, во-первых, она может быть внедрена в практику нашей жизни, а во-вторых, она может быть «разложена» на отдельные объекты-сущие, из которых она состоит, и нами могут быть увидены те взаимосвязи, что их соединяют в единое целое, обладающее и новизной, и смыслом, и ценностью. То есть, «старые» объекты, наделенные какой-либо новой (то есть неожиданной для нашего сознания) взаимосвязью с другими соседними объектами, будут обладать определенной новизной. И постепенное накопление этой новизны посредством участия данных объектов в других идеях преобразует, то есть обновляет этот объект, повышая тем самым его сущностной статус. Так, например, обыкновенное укрытие от непогоды у первобытного человека постепенно получало – посредством идеи дома – статус шалаша, пещеры, землянки, деревянного или глинобитного сооружения, дома, дворца, замка и т. д. Кроме того, идея дома преобразовывала – путем участия в других идеях – объекты, которые находились либо в самом доме, либо вне дома: очаг, утварь, погреб, овин и т. д.
Вот таким образом внедрение идей-мыслей в материально-духовную жизнь приумножало много и-разнообразие мира. Это и есть главная цель Бытия. У него нет иной задачи, кроме той, чтобы
