И для того чтобы хотя бы в некоторой степени не столько понять, сколько прочувствовать фундаментальность события возникновения интеллектуальной новизны, нам необходимо вспомнить о такой категории платонизма и, особенно, неоплатонизма, как Единое, и посмотреть, с каких из своих сторон она может быть соотнесена с продуктивным мышлением и, в частности, с возникновением интеллектуальной новизны в форме идеи.
Для начала приведем некоторые высказывания А. Ф. Лосева о Едином Платона и Плотина как наиболее основательного разработчика этой категории. А затем попытаемся привести наиболее характерные тексты самого Плотина о Едином. Вот что пишет Лосев о Едином – оно же «благо», «одно», «беспредпосылочное начало» – Платона:
«Поставив вопрос о тождестве всего смыслового и несмыслового и о происхождении самой этой антитезы, Платон нашел ответ на этот вопрос в учении об едином, или одном. ...в «Пармениде»... выставляется такое Единое, которое настолько едино и настолько охватывает все, что оно уже ровно ни от чего не отличается. ...ему не присуще вообще ни одно свойство, ни одно качество. Это абсолютное Первоединое, которое выше всякого бытия, всякой сущности и всякого познания; оно есть та абсолютная точка, из которой все исходит и которая все собою определяет. Этот абсолютный свет смысла, ...является основой всего и в том числе и красоты... Единое же есть абсолютная нерасчлененность и отсутствие всякой структуры. Оно-то и лежит в основе всего; и красота тоже есть не что иное, как одно из его проявлений»34.
«...сам разум, по Платону...есть середина между сверхразумным началом, или Единым, и душой. Единое у Платоны есть то «беспредпосылочное начало», без которого невозможна никакая «предпосылка» (hypothesis), а всякая такая «предпосылка» есть не что иное, как функция разума, осмысляющая собою все внеразумное и прежде всего движение чувственных тел душою. Другими словами, сам разум, или ум, по Платону, является серединой между беспредпосылочным принципом и идеями разума как принципом всего существующего». (Там же, стр. З66).
«Это целое и нераздельное бытие, которое Платон называв единым, или благом, как раз и является первым условием, первым основанием, первым началом и первой ипотесой, без чего нельзя себе представить никакой отдельной вещи...»35.
А теперь высказывания Лосева о Едином – оно же «Первоединое» – Плотина. (В скобках по тексту Лосева даны ссылки на соответствующие места «Энеад» Плотина):
«Это Единое, по учению неоплатоников, есть бытие, не охваченное никакой логической категорией, никаким познанием или мышлением... Оно есть лишенная всяких измерений точка бытия, в которой сосредоточено и сгущено все бытие…»36.
«...Плотин всегда твердит нам о том, что все происходит из Первоединого, что оно все обнимает, что все вещи есть только его порождения, его эманация и что само оно есть потенция всякого бытия». (Там же, стр. 203).
«Свое Единое Плотин нередко называет энергией или возможностью сущего...». (Там же, стр. 211).
«Раз Единое трансцендентно сущности, то оно трансцендентно и всякой деятельности (energeia), и вообще бытию (toy ontos, У 5,32,6). Мы должны ждать Единого, как восхода солнца (У 5,32,8), и тут уже от нас зависит, сумеем ли мы вынести это созерцание (У 5,32,10)». (Там же, стр. 233).
«Свет исходит от Единого, и больше того, он как бы есть само Единое (У 3,17,28-37). Ум в отношении к Единому, подобен лучу света, переходящему от сияющего источника (У 3,15,6-7). Ум есть насквозь свет, хотя источник этого света не в нем, а в Едином ... Лишь Единое осуществляет в себе полноту бытия; вся остальная природа в разной мере стремится к воссоединению с ним». (Там же, стр. 236).
«Это Единое абсолютно трансцендентно (У 3,13,1-36) и дискурсивная мысль не может проникнуть в него. Мы можем заключить о нем лишь из его действий. ... Таким образом, мы можем судить лишь о проявлениях Единого, но не о том, что оно есть в себе». (Там же, стр. 373).
«Всякое бытие есть «след» Единого (У 5,5,22). Высшее, то есть умное бытие есть зеркальный образ Единого» (У 1,7,1). (Там же, стр. 601).
А вот в каких выражениях характеризует свое Единое – оно же Благо, Бог – Плотин:
«Когда дух наш воспаряет выше всего того истинного, которое он может еще обнять своею мыслью, то он теряет способность не только словесно выражать, но даже мыслить то, что стоит еще выше всего этого. Чтобы выразить понятие какого бы то ни было предмета, мышление обыкновенно движется от одного элемента его к другому, пока не переберет и не соединит их все в одно; но разве возможен и уместен такой процесс, когда дано нечто абсолютно простое? Тут приходится довольствоваться и тем, если произойдет хоть некоторое мысленное соприкосновение между мыслью и мыслимым (νοερως εφαψασθαι), которое, однако, бывает так мимолетно, что пока оно есть, нет ни времени, ни возможности что-либо о нем подумать и сказать; лишь только потом можно о нем вспомнить и думать. Но в самый момент такого соприкосновения душа, внезапно озаренная светом, верует, что узрела его, что этот свет исходит от него и что в нем Он сам блеснул ей (Первоединый)»37. (У 3,17).
«В тот самый момент, когда ум наш озаряется таким светом, он не знает, откуда именно явился ему этот свет... Поэтому, кто желает узреть его, тому нет надобности искать его то там, то здесь, а следует спокойно ожидать, пока он не появится, и только надлежаще приуготовить себя к созерцанию его, подобно тому, как и глазу нашему приходится ждать, пока солнце не взойдет и не появится на горизонте...». (Там же, стр. 106), (У 5,8).
«Когда кто-либо удостаивается узреть свет, истекающий от блага и озаряющий весь ноуменальный мир, у того естественно возгорается желание пребывать в этом мире и наслаждаться сияющим тут светом... Поэтому-то душа как только почувствует это влияние (Блага), тот час приходит в волнение, в вакхическую восторженность, переполняется жгучим желанием и вся превращается в любовь …….быв как бы согрета теплотой оттуда (добротою Блага), она тот час пробуждается, чувствует приток новых сил, сознает как бы выросшие вдруг у себя крылья, и тогда воспаряет... дальше к чему-то иному еще высшему (к Благу), все более и более как бы делаясь легкою, благодаря силе (оживающего) воспоминания». (Там же, стр. 218-219), (У1 7,22).
«Кто удостаивается такого уединения, – тот зрит Бога, зрит в нем самого себя... видит себя просветленным, в сиянии духовного света, – даже более, – видит себя как самый свет … созерцатель тут собственно не созерцает, ибо сам становится тем, что есть созерцаемое». (Там же, стр. 290-291), (У1 9,9; У1 9,10).
Итак, из приведенных высказываний вытекает следующее: Единое Платона и Плотина, скорее всего, есть не что иное как, иррациональная креативно-сингулярная точка (сфера), в которой возникает нечто интеллектуально новое и из которой оно, как из «хранилища» изливается и оформляется Умом в мысли. А вот из мыслей-то как раз и возникает все многообразие проявлений сущего во всех его видах.
Мы потому так подробно попытались в приведенных цитатах осветить категорию Единого, чтобы показать, насколько близко соотносятся между собой понятие Единого и понятие интеллектуальной новизны в виде идеи.
Так что же мы все-таки видим. А видим мы то, что и Единое и интеллектуальная новизна обладают характером:
- целостности, поскольку неделимы в своей изначальной форме;
- трансцендентности, вследствие недоступности осмыслению на уровне сознания в самый первый момент своего проявления;
- последейственного проявления, то есть проявления на уровне осмысления и оформления сознанием;
- внезапности своего возникновения и воздействия на все то, причиной чего они являются;
- светоносности или инсайтности вследствие эмоционально-положительного воздействия на психику (душу) человека.
Таким образом, из вышеизложенного мы можем, хотя бы в некоторой степени, заключить о тождественности категорий Единого и интеллектуальной новизны. А по-другому и быть не могло, потому что историческая неизменность самого предмета метафизики – и основных его категорий – обусловлена в первую очередь неизменностью характера продуктивного мышления, состоящего из вполне определенного числа этапов, нами уже не раз поименованных.
1. Предварительной обработки на сознательном уровне ранее воспринятого нами опыта и знания по какому-либо интересующему нас вопросу.
2. Иррационального акта возникновения новой идеи и явления ее в наше сознание.
3. Логического развертывания этой идеи в мысль и оформления последней в какую-либо из знаковых систем.
Универсальность данного процесса, скорее всего, неизменна как во времени, – начиная с момента зарождения способности генерировать новые идеи, – так и в характере исторических и психологических различий индивидов. Данная универсальность была свойственна человеку разумному во все времена и вне зависимости от расовых, территориальных, религиозных и этнопсихологических различий. Вот почему Бытие человека неизменно и «едино» (Парменид) во времени: меняются религиозные и философские представления, изменяются условия проживания и нравственные устои различных человеческих сообществ, изменяется научно-технический и культурный уровень жизни человека, но неизменным остается как способ, благодаря которому совершаются эти – мелкие и глобальные – изменения, так и тот продукт, который возникает в ходе осуществления методологии этого способа. И нет иного пути производить эти перемены и эти продукты, как только посредством генерирования объективных идей в актах, осуществляемых мгновенно и внезапно: инсайт, интуиция, озарение, вдохновение, экстаз и т. д.
Но мгновенность и внезапность явления идеи в наше сознание говорит еще и о том, что нет пограничной линии (или даже переходной полосы) между Единым, творящим идеи в своих недрах, и Умом (Плотин), эти идеи превращающим в мысли. Скорее всего, между ними разрыв, который необходимо не столько узреть, сколько преодолеть в своем сознании. Плотин, обладая мощным даром не только иррационального, но и рационального мышления, слишком «близко» подошел к этому разрыву, чтобы не заметить Единого. Но со слишком близкого расстояния достаточно трудно увидеть, что оно из себя представляет. А чем более неопределенно какое-либо понятие, тем больше позиций, с которых можно попытаться внести хотя бы некоторую определенность. Отсюда столь обширная панорама характеристики Единого с точки зрения и изначальности, и целостности, и трансцендентности, и потенциальности, и светоносности, и мгновенности, и внезапности явления «абсолютно простого» (Плотин). И все это вдобавок к тем многочисленным отрицательным характеристикам, которые Плотин дает своему Единому: это и не бытие, и не сущее, и не категория, и не сущность, и не ум, и оно не обладает каким-либо
