представление ему звания капитан. Он расслабился и представил себя с новыми погонами, уже с четырьмя ребристыми звездочками, и сам себя зауважал, даже рассмеялся от преждевременного восторга и радости. «И супруга будет рада – она во всём меня поддерживает, ободряет, волнуется…
Настоящая боевая подруга! Как она там с двумя детишками, своей работой и хозяйством управляется? Потерпи еще чуток, родная!»
Его мысли опять вернулись к тому, что учения завершились и он, и его стартовое от-деление все трудности выдержали с честью. Теперь можно хотя бы мысленно, чтобы под-чиненные раньше времени не расслабились, отстраниться от своих должностных обязанностей, отдохнуть, почитать хоть что-то.
«Нестерпимо соскучился по чтению, по сладким пирожкам супруги, по любому цвету радуги, кроме осточертевшего зеленого. Боже мой, как же надоели эти примелькавшиеся военные морды! Как хочется поглазеть на женскую красоту, на тоненькие фигурки в легчайших платьицах, играющих на ветру, услышать не свой истошный рев «Отделение! К бою!», а что-нибудь спокойное, лиричное, ласковое, греющее душу…
Боже, и как же хочется поспать, не скорчившись в рубке вместе со своим, всегда включенным, всегда ждущим неприятностей сознанием, а в просторной мягкой постели с подушкой, не набитой ватными булыжниками, а обязательно на белоснежных накрахмаленных простынях! Как же давно я не спал по-человечески!»
Мысли старшего лейтенанта опять вернулись к растекающейся по душе радости: «Всё-таки свершилось! Я всё выдержал, хотя очень переживал; был почти уверен, что где-то споткнусь, что-то случится такое, после чего не видать мне очередного звания. Слишком долго я оставался баловнем судьбы, чтобы и теперь всё прошло гладко! Но сумел же, сумел преодолеть все препятствия на пути к своей цели, не угодил ни в один из множества капканов, искусно расставленных против меня самой судьбой! Можно считать, взял бога за бороду…»
6.
Когда Андрей Алексеевич, расслабившись, размышлял об успешном завершении учений, командира и начальника штаба ракетной бригады вызвали для участия в финале со-вещания, проводимого руководителем тактических учений, известным в наших кругах генералом из штаба Сухопутных войск.
Он спокойно и уважительно поставил командира бригады в известность:
– Владимир Николаевич, мы в целом довольны подготовкой и действиями вашей бригады. Тем не менее, сложилась неоднозначная ситуация при выставлении итоговой оценки. Согласно Курсу ракетной подготовки бригаде можно выставить либо оценку «отлично», либо «удовлетворительно». Всё решают кое-какие мелочи, не замечать которые было бы не верно. Чтобы исключить взаимную неудовлетворенность возможной субъективностью оценки, мы решили увеличить количество выполняемых бригадой боевых задач еще на одну. В соответствии с моим решением ваш второй ракетный дивизион произведет передислокацию в новый позиционный район, на пути в который он развернется с марша и нанесет одиночный удар. Стартовое отделение мы сейчас с вами согласуем. Например, в каком состоянии ваша 401-я пусковая установка?
– Товарищ генерал-лейтенант, 401-я ПУ не загружена, исправна! Личный состав выполняет технологические операции после пуска боевой ракеты; к работе готовы! – ответил комбриг.
– Вот и отлично! Даем вам час, даже полтора на подготовку. Выполнение задачи начнем, конечно же, с загрузки 401-й пусковой установки вашей же учебно-боевой раке-той; подробности согласуйте с Павлом Ивановичем, – для верности он указал рукой в сторону своего заместителя. – Надеюсь, вы понимаете, что оценка, полученная за эту задачу, и определит итоговую оценку вашей бригады. Какие у вас есть вопросы?
– Вопросы есть только к Павлу Ивановичу, простите, к генералу Тинькову! – отчеканил комбриг.
– Тогда действуйте! Желаю удачи!
7.
Теперь Андрей Алексеевич с усмешкой вспомнил, как от неистового крика подбегающего командира батареи капитана Гаврилова развеялись все мечты:
– 401-я! Подготовиться к загрузке! – Валерий Иванович задыхался от бега, и было заметно, как он начинает закипать, заметив, что начальник стартового отделения воспринимает его команду, будто неуместную шутку. – Ты что? Не понимаешь? Я же тебе русским языком… Немедленно готовь технику и людей к получению ракеты, а далее – к развертыванию с марша!
– Да ты что, Валерий Иванович? Какая ракета? С какого марша? Шутишь? Сам ведь объявил, что учения закончились!
– Не зли меня! Приказ поступил с КП дивизиона! – командир батареи до сих пор не отдышался. – Оценка бригаде пока не выставлена, то ли «пять», то ли «три». Теперь она полностью зависит от выполнения задачи твоим отделением! Работать будешь с родной учебно-боевой ракетой, знакомой тебе до последнего контакта и разъема. И ты уж постарайся, Андрей Алексеевич, а то ведь наши головы отсекут до основания!
– Какие головы? Какая ещё учебно-боевая? – всё менее уверенно отбивался Андрей Алексеевич, постепенно понимая, насколько же преждевременно он радовался минуту назад. «Вот он, последний подарок судьбы, который перечеркнет все былые заслуги и достижения. Похоже, что судьба занялась мною всерьез, пренебрегая всеми правилами эти-кета! Надумала еще разок забросить свою удочку! Ведь предчувствовал я почему-то, что капитаном мне не стать! Что-нибудь, да помешает! Отказ ракеты, неисправность пусковой или аппаратуры машины испытаний и пуска, ошибки наводчиков или баллистическая температура заряда! Да мало ли что может произойти совершенно неожиданно и стать убийственным для меня! Но не сдаваться же без боя! Вот только как эту задачу я своему расслабленному отделению поставлю? Они же, как и я минуту назад, примут всё за шутку, а потом из-за навалившейся апатии всё равно не достигнут нужного настроя на работу! Ведь расслабились, перегорели! Как же быть? Как быть?»
Командир батареи хлопнул загрустившего Андрея Алексеевича по плечу и, прежде чем потрусить в сторону своего КП, еще поддал:
– Готовься, Андрей! Соберись, как ты умеешь! У тебя минут пятьдесят в запасе. А я к себе побежал; не забудь в документации пуск предыдущей ракеты записать! Наверняка, поленился? Мало ли к чему придерутся…
– Да ты сам, Валерий Иванович, успокойся! Мы-то своё сделаем как надо! Не впервой!
8.
Андрей Алексеевич краем глаза заметил, как его стартовое отделение, не пропустив мимо себя тревогу командира батареи и своего начальника старта, подтянулось к нему поближе, скорее, из любопытства, и приказал старшему оператору всех построить.
Предстояло настроить людей на героическую работу, иначе всем нам несдобровать!
– Виталий! Построй-ка наших орлов вон там, в тени пусковой установки. И прошу тебя – с этой минуты всё по уставу! – обратился Андрей Алексеевич к старшему оператору своего стартового отделения старшему лейтенанту Виталию Павловичу Горскому.
– А что случилось? С чем комбат прибегал? Мне-то объясни! – удивился недоговоркам Виталий.
– Всё потом! Действуй! Нас ждут великие дела! – с нарастающим азартом в голосе и заметной жаждой деятельности почти пропел Андрей Алексеевич.
Через минуту старший лейтенант Горский, приложив руку к фуражке, уже сменившей привычный для боевой работы танковый шлемофон, доложил: «Товарищ старший лейтенант, отделение по вашему приказанию построено», и встал в общий строй.
Андрей Алексеевич последовательно вгляделся в лица застывших перед ним подчиненных, в лицо каждого из девяти человек (двое отсутствовали, составляя постоянный некомплект, усложняющий выполнение любой боевой задачи).
Люди смотрели на него с удивленным недоумением: «Мол, к чему теперь уставные нелепости, когда все мы, считай, уже победители? Мы отлично сделали своё дело и за-служили, чтобы нас оставили в покое, дали немного отдохнуть, оттаять душам и восстановиться мышцам! Не трогайте вы нас!»
«Как переломить эту вялость, это нежелание заново начинать работу на пределе и сверх него?» – думал начальник стартового отделения, уже переломивший в себе прежние настроения и готовый зубами вырывать победу, у кого бы ни было! – «Я-то готов, но как настроить вас, дорогие мои ребята? Вам ведь сейчас ничего, кроме покоя, уже не надо; на вас даже надавить нечем – упретесь, мол, не хотим, и все! Конечно же, работать вы будете! И хорошо работать, но ведь сейчас требуется иначе, – чтобы остервенело, чтобы дружно, согласованно, заинтересованно, как вы вкалывали все предыдущие дни. Что я должен сказать, чтобы вы загорелись, чтобы озверели от стремления опять преодолевать возникшие и уже, как вы считаете, ненужные вам трудности?»
Пауза Андрея Алексеевича затянулась, но все терпеливо молчали. Только чувствовал он, что внутри каждого подчиненного действительно погас тот огонь борьбы, который был теперь совершенно необходим. «Где найти волшебные слова, которые опять сделают этих ребят героями? Я же не Цицерон, чтобы произносить зажигательные речи! Но нам надо… Очень надо! И я всё сделаю, даже если я и не тот самый Цицерон!»
– Вот что, ребята! – начал Андрей Алексеевич мягким неофициальным тоном. – Наша бригада в ходе завершившихся учений произвела двадцать два пуска настоящих боевых ракет! Тех ракет, которые предназначались для подлинного врага, предназначались для защиты нашей Родины! До нас такого количества ракет никто и никогда не пускал! Представляете, ни одна бригада! Ведь каждая ракета стоит, наверное, миллион рублей! Тем не менее, столь затратные учения были необходимы для решения важных научно-исследовательских задач с участием наших космонавтов! Значит, и для освоения космоса, и для космической разведки! Может, для чего-то ещё, о чем я не догадываюсь! Мы все справились с поставленной задачей! Мы молодцы! И всё же оценка нашей бригаде пока не поставлена. Руководство учениями колеблется. Совершенно объективно, то есть, незаинтересованно и справедливо, нам можно поставить либо «удовлетворительно», либо «отлично»! Так уж неоднозначно получилось по Курсу ракетной подготовки! Конечно, всё может решить своей властью генерал-лейтенант Хорошев, руководитель учений, но он принял мудрое решение. Он хочет, чтобы мы сами себя показали, и доверил бригаде пуск еще одной ракеты! Боевой ракеты! И для этого выбрал нас! Как мы сейчас сработаем, такой окажется и оценка бригады! Ни одно стартовое отделение до сих пор никогда не удостаивалось столь высокой чести, как наше! Три ракеты за один выезд на полигон! Ведь даже некоторые офицеры за всю службу своего пуска так и не дождались! А вы отныне всегда будете вспоминать этот день с гордостью! Каждый из вас будет рассказывать своим детям о своей высокой роли во время короткой армейской службы! Потому что только наше отделение оказалось избранным для столь ответственного дела!
Андрей Алексеевич перевел дух, помолчал, вглядываясь в лица своего отделения, и продолжил с заметным воодушевлением:
– Оценка нашей бригады в наших руках! Вот-вот поступит команда на загрузку нашей пусковой установки, а далее мы в составе своей стартовой батареи и дивизиона совершим еще один марш. В ходе него произведем развертывание, подготовку и пуск с неподготовленной позиции еще одной боевой ракеты! Вы хорошо знаете, что развертывание с
